sasha a » 09 дек 2008, 19:34
Чтобы не быть голословной, приведу сведения из биографии Элезиуса Бомелиуса.
Элезиус Бомелиус (ок. 1530 – 1575) родился в Голландии, а вырос в вестфальском городе Везеле, куда его родители перебрались в поисках убежища от религиозных преследований. Его отец – известный в протестантских кругах теолог Генри Бомелиус – в 1540 г. получил приход в везельской церкви св. Виллиброрда . (Lee, Sidney. Eliseus Bomelius.//The Dictionary of National Biography. Ed. Stephen, Leslie. New York. 1908. Vol. II. P. 796.)
Весной 1555 г. в доме неподалеку от церкви поселились беглецы из Англии – протестанты Катерина и Ричард Бертье, искавшие спасения от агентов «кровавой» королевы Марии Тюдор . Соседи Бомелиусов принадлежали к высшей английской аристократии. Катерина Бертье, урожденная баронесса Виллоуби де Эресби, по первому мужу носила титул герцогини Брандон и входила в круг королевской семьи . Второй брак герцогини, овдовевшей в 25 лет, наделал много шуму в Лондоне: Ричард Бертье, выпускник Оксфорда, служил в ее доме . (Coofer, Thompson. Bertie, Richard.//The Dictionary of National Biography. Ed. Stephen, Leslie. New York. 1885. Vol. IV. Pр. 407-408.)
Супруги Бертье нашли в лице Бомелиусов добрых друзей. Двенадцатого октября 1555 г. Катерина родила мальчика. Его назвали Перегрин. Обряд крещения совершил пастор Генри Бомелиус, а Элезиус принял ребенка от купели . Вскоре тревожные известия о розыске Бертье королевскими агентами заставили англичан покинуть Везель и перебраться сначала в Германию, а затем, по приглашению польского короля, – в местечко Крозе в Самогитии .(Cooper, C.H., Cooper, T. Athenae Cantabrigienses. Cambridge. 1858. Vol. I. Р. 454.)
Не ясно, сопровождал ли Элезиус Бомелиус своего крестника в путешествии по дорогам Германии и Польши, но в Англию они прибыли одновременно.
В начале 1559 г., узнав о восшествии на престол Елизаветы I, исповедовавшей протестантство, семейство Бертье вернулось на родину. Едва ступив на английскую землю, Катерина Бертье обратилась к старинному другу семьи сэру Сесилу с просьбой стать наставником юного Перегрина . Крестному отцу мальчика также была оказана протекция в незнакомой стране. Вероятно, благодаря содействию государственного секретаря, Бомелиуса приняли в Кембридж на медицинскую кафедру в порядке исключения, не оформив соответствующим образом документы. Через несколько лет это обстоятельство принесло ему многие неприятности.
Летом 1564 г. королева Елизавета I посетила Кембридж, в ее свите находились сэр Сесил и Ричард Бертье. По некоторым данным, государственный секретарь консультировался с Бомелиусом о возрасте королевы (Bishop, W.J. English Physicians in Russia in the Sixteenth and Seventeenth Centuries.//Proceedings of the Royal Society of Medicine. London. Vol. 23 (2). Dec. 1929. P. 146)
Очевидно, ответ доктора понравился сэру Сесилу. В том же году карьера Бомелиуса круто пошла вверх: он переехал в Лондон, женился на девушке по имени Джейн Рикардс, арендовал дом в центре торгового района Чипсайд и открыл медицинскую практику . Свободное время доктор посвятил изучению истории Англии. Свою теорию о пятисотлетних циклах великих потрясений он изложил в рукописи, озаглавленной «Полезная Астрология». Согласно его прогнозу, серьезная опасность грозила королеве и государству в 1570 г., который отделяли от норманского завоевания ровно 502 года (Strype, John. The life and acts of Matthew Parker, first archbishop of Canterbury in the reign of Queen Elizabeth. London, 1711. Book IV. Р. 294.)
Вскоре Элезиус Бомелиус стал одним из самых известных врачей Лондона. Среди его пациентов находились многие аристократы, но он не отказывал в помощи и беднякам. Бомелиус консультировал королеву, из-за чего приобрел врага в лице ее личного доктора Томаса Френсиса, президента Королевской медицинской коллегии .
Весной 1567 г. в узких кругах лондонских врачей стало известно, что Бомелиус был привлечен к суду и приговорен к тюремному заключению за врачевание без свидетельства об окончании университета. Доктор обратился к сэру Сесилу с просьбой о материальной помощи. Выплатив штраф и получив свободу, Бомелиус подал 3 мая 1568 г. прошение в Оксфорд о включении его в гильдию как аттестованного в Кембридже доктора медицинских наук (Lee, Sidney. Eliseus Bomelius.//The Dictionary... Ibid. P. 796.)
Летом следующего года в Лондон прибыл русский посол Андрей Григорьевич Совин. Его официальное поручение состояло в подписании русско-английского союзнического договора, который включал пункт о взаимной помощи «людьми, казной, снарядами и всеми предметами, нужными для войны», а также – об отпуске специалистов, добровольно изъявивших желание выехать в Россию . Помимо этого, Совин имел секретный наказ: заключить соглашение о предоставлении взаимного убежища царю - в Англии, а королеве – в России.
Проект договора был составлен с учетом интересов Москвы. Русское правительство расчитывало на уступки со стороны англичан, возлагая большие надежды на недовольство католиков притеснениями, которым они подвергались в Англии. В Риме готовилась булла о низложении Елизаветы и освобождении подданных от присяги, обнародование которой неизбежно повлекло бы за собой волну выступлений под знаменем католицизма. В случае успеха английская корона перешла бы к шотландской королеве Марии Стюарт, а для Елизаветы спасительной соломенкой стало бы политическое убежище в России.
Расчет Москвы оказался, на первых порах, верным. В декабре 1569 г. в северных графствах вспыхнуло восстание католиков, во главе которого стоял герцог Норфолк, претендовавший на руку Марии Стюарт. Обстоятельства заставили Елизавету I пойти на уступки русским дипломатам. Английскую сторону на переговорах возглавлял сэр Сесил. Главные статьи союзнического договора были приняты английским правительством в декабре 1569 г. без изменений, незначительные поправки внесены в пункты об условиях проживания русских купцов в Англии, а также о выезде специалистов в Россию (Толстой Ю. Первые сорок лет сношений между Россиею и Англиею, 1553-1593. СПб., 1875. С. 80 (№ 21).
Кандидатура на должность царского лекаря уже была у сэра Сесила на примете. Но хотел ли тот добровольно покинуть Англию?
В начале декабря 1569 г. доктор Бомелиус вторично был привлечен к суду по обвинению во врачевании без лицензии. Его жена бросилась за помощью к сэру Сесилу: 12 декабря руководство Королевской медицинской коллегии получило письмо, написанное госсекретарем от имени и по поручению Джейн Рикардс. В письме выражалась просьба освободить доктора, так как тот «предъявил королеве доказательства своей невиновности» . Коллегия рассмотрела ходатайство и потребовала от Бомелиуса уплатить штраф в размере 35 фунтов, а также запретила ему в дальнейшем заниматься врачебной практикой. (Pelling, M., White, F. Physicians and Irregular Medical Practitioners in London, 1550-1640. Oxford: Oxford University Press, 2004. <http://www.british-history.ac.uk/report.aspx?compid=17251>)
Бомелиус обратился к сэру Сесилу, умоляя восстановить справедливость. В письме от 13 января 1570 г. госсекретарь предложил президенту коллегии обсудить вопрос при личной встрече, отметив, что «у него не было желания нанести обиду членам Коллегии и что он был бы счастлив, если бы Бомелиус покинул Англию и уехал как можно дальше» . Не известно, чем завершилась встреча, но дело доктора переместилось в Церковный суд. Слухи о занятиях астрологией послужили основанием для того, чтобы обвинить его в чародействе.
Как ни старались святые отцы, они не смогли доказать вину Бомелиуса, и 27 марта 1570 г. архиепископ Паркер распорядился досрочно освободить его из Королевской тюрьмы, с условием, что он больше не будет практиковать в Англии и покинет округ. У членов Тайного королевского совета также не было претензий к доктору (Strype, John. The life and acts... Ibid. P. 293.)
Бомелиус с нетерпением ждал освобождения, но и по истечении недели распоряжение архиепископа не было выполнено.
Потеряв надежду, 3 апреля Бомелиус через жену передал архиепископу Паркеру записку. Высокопарным слогом он выразил готовность сообщить при личной встрече некие сведения, которые помогут спасти королеву «от грозящих бед» . Неосторожное письмо доктора лишь усложнило ситуацию, так как в нем содержался намек на причасность Бомелиуса к заговору против королевы. Именно в это время Тайный кабинет был занят расследованием по делу итальянского банкира Роберта Ридольфи, заподозренного в подготовке покушения на Елизавету. В «заговор Ридольфи» были втянуты шотландская королева Мария Стюарт, находившаяся под домашним арестом в Лондоне, герцог Норфолк и испанский посол (Read, Connyers. Lord Burghley and Queen Elizabeth. New York. 1960. P. 38-50.)
Архиепископ Паркер не решился взять на себя ответственность и в тот же день переслал письмо Бомелиуса государственному секретарю . Дело доктора приобрело политическую окраску. Из друга и покровителя сэр Сесил превратился в официальное лицо. Напрасно Бомелиус обращался к нему с посланиями, предлагая открыть тайну грозящей Короне опасности, напрасно передал ему часть рукописи «Полезная Астрология»: тот не отвечал.
В конце апреля доктор написал сэру Сесилу отчаянное письмо, что «не дождался [от него] ответа на свое предложение служить Королеве», что за это время он получил несколько предложений от русского посла отправиться в Россию, но без совета и разрешения сэра Сесила не может дать согласия. Он обещал передавать «информацию политического характера и присылать ежегодно небольшие подарки». Бомелиус просил решить его вопрос до ближайшего воскресенья с тем, чтобы Совин мог представить королеве его нижайшую просьбу, объяснить причину его пребывания в темнице и выхлопотать разрешение отправиться в Россию в сопровождении жены и слуги (Hamel, J. England and Russia; Comprising the Voyages of John Tradescant the Elder, Sir Hugh Willoughby, Richard Chancellor, Nelson and Others, to the White Sea. London, 1854. Pp. 203-205.)
Миссия Совина в Лондоне близилась к завершению. Русский посол был доволен результатами переговоров: королева подписала проект союзнического договора. Выполняя его условия, английское правительство предоставило России помощь оружием и боеприпасами: 14 кораблей готовились к отплытию в Балтийское море. К королям шведскому и датскому были составлены грамоты с просьбой беспрепятственно пропустить флот в Нарву с уплатой «обычных зундских пошлин» (Толстой Ю. Первые сорок лет... Там же. С. 89 (№ 24).
Небольшая заминка произошла с заключением соглашения о предоставлении взаимного убежища. Шестого мая русский посол обратился к сэру Сесилу с пожеланием ускорить составление ответа на секретную грамоту, так как «время уходить». В прошении подчеркивалось, что для ратификации союзнического договора в Москве царь ожидает от английской стороны Антона Дженкинсона.
Совин был уверен в успешном завершении переговоров, однако обстоятельства к тому времени изменились. Булла Папы, обнародованная 24 февраля 1570 г., не оказала того действия, на которое расчитывали в католических кругах. Восстание в Норфолке было жестоко подавлено королевскими войсками. Условия содержания Марии Стюарт ужесточились. «Заговор Ридольфи» находился под контролем Тайного кабинета.
В начале мая губернатор «Московской» компании в записке, посланной через Дженкинсона, просил сэра Сесила отложить ратификацию союзнического договора на год и, вместе с тем, скорее завершить дела, поскольку «время года уже позднее» (Толстой Ю.... Там же. С. 84 (№ 22).)
Государственный секретарь выполнил пожелание купцов. Совин получил королевский «отпуск» 18 мая. Во время аудиенции ему был вручен ответ Елизаветы на тайную грамоту Ивана Грозного. Документ оговаривал лишь условия пребывания царя в Англии, королева отклонила предложение о предоставлении ей убежища в России.
Корабли «Московской» компании были готовы к отплытию, однако выход в море задерживался: ждали Дженкинсона и доктора. Бомелиуса продержали в тюрьме до 2 июня 1570 г. Доктор был официально предупрежден Королевской медицинской коллегией, что «в случае повторного ареста в Лондоне или где-либо еще на территории Англии, он будет оштрафован на сумму в 100 фунтов» (M. Pelling, F. White. Ibid.)
Бомелиус и сопровождавшие его лица едва успели вскочить на борт отходящего корабля.
В спешке Совин, должно быть, не заметил, что среди последних пассажиров не оказалось Дженкинсона. Вместо него на корабль сел англичанин со схожим по звучанию именем – Джон Стоу, историк и собиратель древностей. Покинуть Англию его заставили серьезные неприятности: Стоу грозило тюремное заключение по обвинению в неблагонадежности и симпатиях к иудаизму. Большое подозрение у властей вызвали его сношения с испанским послом. В доме Стоу дважды проводился обыск, были изъяты запрещенные книги (Hiatt, A. Stow, Grafton, and Fifteen-century Historiography.// John Stow (1525-1605) and the Making of the English Past. London. 2004. Рp. 51-54.)Предложение уехать в Россию на должность «проктора» (управляющего) московской фактории оказалось для него как нельзя более кстати.
Английские корабли благополучно совершили морское путешествие и вошли в устье Двины в середине июля. Лишь три месяца спустя выяснилось, что Дженкинсона нет среди прибывших англичан. Тогда же стало известно о досадном инциденте, из-за которого была сорвана доставка вооружения через Балтийское море. Вместо обещанных четырнадцати кораблей через Зунд прошли тринадцать. Десятого июля, находясь в 50 верстах от Нарвы, англичане встретили 6 датских «каперов». Отбив 5 шхун с 83 членами команды, английский флот прибыл в Нарву. Полагая, что военное снаряжение предназначалось для защиты товаров компании от морских разбойников, купцы заполнили трюмы грузом и отправили флот в обратный путь, а пленных пиратов препроводили в Псков к «воеводе князю Юрию» с тем, чтобы тот доставил их к царю (Толстой Ю. Первые сорок лет... Там же. С. 103-105 (№ 27).)
Пушки и боеприпасы, посланные в Россию, вернулись в Англию.
Известие о событиях в Нарве царь получил от «слуги» английской компании, пешком проделавшего путь из Пскова в Александровскую слободу вместе с пленными моряками. В грамоте от 24 октября 1570 г. Иван Грозный разразился бранью в адрес королевы, обвинив в нарушении условий союзнического договора «мужиков торговых», которые отныне «верити не пригожи». Государь лишил купцов всех привилегий с конфискацией товаров, он пригрозил свернуть торговую деятельность компании и выслать англичан . Среди провинившихся оказался доктор Бомелиус. Милость остаться в России он мог заслужить только личной преданностью.
Добившись годовой отсрочки с ратификацией союзнического договора, английское правительство постаралось выполнить некоторые обязательства с тем, чтобы смягчить гнев государя. В начале мая 1571 г. «Московская» компания получила заем из королевской казны в 3 000 талеров, чтобы предупредить Данию и Швецию о готовящемся походе через Зунд в Нарву 14 английских кораблей (Толстой Ю. Первые сорок лет... Там же. С. 118 (№ 30).)
Груз, который с нетерпением ожидали русские, отступая под натиском превосходящих сил хана Девлет-Гирея, вторгшегося на территорию России в апреле, представлял собой оружие и боеприпасы. В это же время в Лондоне были снаряжены еще два судна, следовавших северным путем. На одном из них находился Дженкинсон .
Слух о вот-вот готовом вступить в действие русско-английском союзническом договоре быстро распространился по Европе. По словам Таубе и Крузе, полученное «от пленных» известие о подходе на помощь русским 15 000 наемников герцога Магнуса заставило 120-тысячное войско хана Девлет-Гирея отступить от сгоревшей Москвы (Послание Иоганна Таубе и Элерта Крузе. Пер. М. Г. Рогинского. // Русский исторический журнал. Кн. 8. Пг., 1922. С. 55)
Иван Грозный «свой гнев отложил» от английских купцов . Им были возвращены все привилегии и даны новые.
«Московская» компания обвинила в убытках «мастера проктора» и распорядилась выслать его на родину с летней навигацией. Джон Стоу воспринял свою участь как «Промысел Божий»: он покинул Москву утром того дня, когда столица превратилась в пепелище на глазах у хана Девлет-Гирея . Вернувшись в Англию, Стоу купил дом в зажиточном районе Лондона и обеспечил приданым трех дочерей. Помимо этого, он получил доступ к городским архивам и создал свой главный труд – «Статистическое описание Лондона». Его пребывание в Москве держалось в секрете.
А Бомелиус был счастлив, что остался в России. Иван IV приблизил английского лекаря к своей особе. По его приказанию, доктор занялся составлением ядов замедленного действия и испытанием их на подданных государя. 26 июня 1571 г. он проводил медицинский осмотр Марфы Собакиной и других царских невест, включавший визуальный анализ мочи . Такой метод выявления токсических веществ по изменению цвета урины, предложенный Парацельсом, был хорошо известен европейским врачам в XVI в. Очевидно, Бомелиус искал источник отравления государя и членов его семьи.
У царя имелись основания для подозрений. Как показали исследования останков Ивана Грозного и царевича Ивана Ивановича, проводившиеся сотрудниками НИИ Судебной медицины под руководством М.М. Герасимова в 1964 г., содержание в тканях ртути, мышьяка и меди многократно превышало норму (Алисиевич В.И. Череп Ивана Грозного. Судебно-медицинское исследование останков Царя Ивана Грозного, его сыновей и князя Скопина-Шуйского//Записки криминалистов. Вып. 1. М.: Юрикон, 1993. С.166.)
Смерть третьей жены, Марфы Собакиной, скончавшейся через три недели после свадьбы, подтвердила опасения государя, обвинившего в злодействе ее родных(Послание царя и великого князя Иоанна Васильевича Всея Руси в Кириллов монастырь игумену Козьме со всей братиею во Христе.// Послания Ивана Грозного. Подг. текста Д. С. Лихачева и Я. С. Лурье. М.; Л., 1951. С. 355.)
Видимо, Бомелиусу удалось улучшить состояние здоровья Ивана Грозного. В течение четырех последующих лет доктор пользовался полным доверием своего пациента. Англичанин отрастил бороду, стал носить русское платье и выучился говорить по-русски, однако так и не смог избавиться от характерного акцента (Штаден Генрих. О Москве Ивана Грозного: Записки немца-опричника. Пер. и вступ. ст. И.И. Полосина. М., 1925. С. 124-125.)
Осенью 1575 г. «в казне» иссяк запас редких лекарственных трав . С завершением навигации в северном море, лекарство можно было доставить из Англии только через Балтику.
Согласно «Таможенной регистрации», с 1575 г. по 1577 г. английские корабли швартовались в Риге , находившейся в то время во владении польского короля. В октябре 1575 г., оставив жену и детей в Москве, Бомелиус, сбрив бороду, под видом слуги, отправился за лекарством в Ригу. По подозрению в измене его схватили в Пскове и вернули в столицу , где в это время шли казни по делу новгородского архиепископа Леонида . После страшных пыток доктор скончался.
Подробности допросов Бомелиуса и обстоятельства его смерти передал в своих записках купец «Московской» компании Джером Горсей. По его словам, Бомелиус был «порочным человеком», он пересылал в Везель «через Англию большие богатства, скопленные в России» (Горсей Джером. Записки о России XVI-начало XVII. Пер. и вступ. ст. А.А. Севастьяновой. М.: МГУ, 1991. С. 75.)
Купец сообщил неточные сведения: к тому времени у Бомелиуса в Везеле никого не осталось. Его отец еще в 1559 г. перебрался Дисбург, где и умер в 1570 г. (Lee, Sidney. Eliseus Bomelius//The Dictionary… Ibid. P. 796.)
Очевидно, фраза Горсея означала, что Бомелиус, как и обещал сэру Сесилу, отправлял в Лондон сведения политического характера под видом переписки со своим крестником – Перегрином Бертье, единственным человеком, который связывал его с Везелем. Горсей назвал Бомелиуса «врагом англичан». Не хотел ли он этим сказать, что информация, которую тот передавал в Лондон, являлась ложной? Если это так, то русские все же переиграли англичан.