Митрий Московский писал(а):Шотландцы, французы и прочие появились на Москве в ходе Ливонской войны - большая часть была пленных, были и те кто присягнул Ивану Грозному и оказался на положении "детей боярских", а после захвата Ливонии поляками ушел вместе с русскими, много народу Иван просто-напросто переселил в Московские земли, но это уже более поздний период. Те примеры, что я привел, относятся к периоду до Ливонской войны. Тогда, "ноземных корпораций" было две - "Татары" (во всем своем разнообразии) и "Литва служилая" (по большей части, люди что ушли с Глинским в нач. 16 в.). Из части этой "литвы" Василий III, образовал "пехотный" отряд вооруженный огнестрелом (хотя может быть - это смоленские "жолнеры" присягнувшие в Смоленске в 1514). Герберштейн писал про них: "Во всяком случае, при нас у него было почти полторы тысячи пехотинцев из литовцев и всякого сброда". Скорее всего, этот "сброд" и называли "яныченями".
Мне знаком этот отрывок из его "Записок". Может он действительно называет "сбродом" в 1526 г. тех, кого в 50-х гг. называли уже "янычанами". Вполне может быть. Однако обратите внимание, что сам Герберштейн отличает литовцев от сброда. Полторы тысячи пехотинцев состоят у него из этих двух частей. Кто же был в этом "сброде", если не литовцы? Комментарий к этому известию Герберштейна (издательство МГУ, М., 1988) указывает на большую возможность того, что "сброд" состоял из наемных немцев, которых начал принимать на службу еще Иван III. Так что я бы не сбрасывал со счетов серьезную вероятность того, что в янычанах еще в период, предшествовавший Ливонской войне, числились и эти "немцы". Т.е. те же немцы, шведы или голландцы. Но понятно, что при Василии III это были скорее наемники, чем пленники.
И еще. Сброд - он и есть сброд, т.е. сборная солянка. Там могли быть и чуваши - отличные пешие лучники Казанского ханства, знающие к тому же и судоходство. Это тоже из Герберштейна. Ну и разумеется могли быть и перебежчики\пленники из бывших турецких янычар-христиан и не только. Их в Эджеми Оглан обучали и лодочному бою, и стрельбе из луков и самострелов - это по сведениям Константина Михайловича из Островицы (конец XV в. ). Не зря же в конце концов московские янычане получили именно такое название. С течением времени среди этих янычар-чужаков на русской службе появились и такие настоящие русские как наш знакомый Рудачко. Кстати, почему-то именно "енычени" Дозорной книги Тверского уезда - это фактически калька с турецкого "ени чери".
Что касается сферы применения московских янычар, то я все же склоняюсь к тому, что этот отряд задумывался как отряд корабельных солдат. Пешие рукопашные бойцы и стрелки, которые должны были действовать с палуб стругов во время речных и морских походов русских войск. Но "янычане" только промелькнули на страницах источников в 50-х гг. XVI в. и исчезли без следа. Почему?
Я бы предложил следующее объяснение. Военные походы на стругах - это предприятия редкие, случавшиеся далеко не каждый год. Что же делать янычанам, когда таких походов нет? Их неизбежно должны были присоединять к обычным стрельцам (вспомним стрельцов-литовцев и "сброд", объединенные в единую пехотную часть), от которых они по большому счету не отличались. А от такого объединения всего шаг до растворения немногих янычан среди тысяч стрельцов. Кроме того, такое впечатление, что янычане предназначались для действий именно на южном направлении, на реках бассейнов Черного и Каспийского морей. Но после завоевания Поволжья вектор внешней экспансии Москвы сменился с южного на западный. Не исключено, что и из-за этого тоже янычане перестали быть нужными.