Прослеживая далее вглубь веков генезис ветхозаветных представлений о херувимах, мы обнаруживаем, что
«четыре животных» Иезекииля — плод не только его личного воображения и собственного религиозного опыта.
Вопрос об источнике видения Иезекииля давно встал перед исследователями. Многочисленные филологические и историко-археологические изыскания, проведенные на Ближнем Востоке и в Египте еще в прошлом веке, позволили однозначно ответить на этот вопрос. Большое количество параллелей в теологии, архитектуре, пластике и орнаментике, литературных мотивах, терминологии приводят к выводу о передне-, ближневосточных и древнеегипетских истоках многих библейских представлений. Так, еще в 1917 г. Лоренц Дюрр, основываясь на огромном иконографическом и литературном материале, показал, что Иезе-киилев образ «четырех животных», несущих престол Господа, целиком восходит к символике ассиро-вавилонского и — шире — переднеазиатского региона2. Возможность такого заимствования выглядит вполне реальной, если мы вспомним, что видение Яхве, несомого херувимами, явилось Иезекиилю на пятом году его жизни в вавилонском пленении (Иез. 1, 2), т. е. в 593/592 г. до н. э.; там он, несомненно, мог познакомиться с местной религиозной символикой.
Ближневосточное происхождение «животных» проступает, в частности, в том, что ветхозаветные херувимы (kerubim; χερου-βίμ), расположенные под троном Господа по четырем сторонам от него, оказываются идентичными не только этимологически, но и по содержанию вавилонским крылатым духам-защитникам, которые назывались тем же словом — ассир.-вав. [ilu] käribu и [ilu] kunbu, аккад. karübu. Эти божества, как и близкие им лах-ме (lahme),
шеде (sede) и ламассе (lamasse),
уже давно сближаются исследователями с ветхозаветными херувимами по своим функциям и облику. Знаменательно, что Э. Унгер6 связывает kuribu с духами ветров, по которым ориентировались в Месопотамии и которые замещали собой страны света. Таким образом, как ассирийско-вавилонские курибу, так и древнееврейские херувимы, оказываются духами, которые выступают как патроны-хранители стран света.
Примечательно, что слово курибу (карибу, карубу) этимологически родственно санскр. gribh, греч. γρύψ, англо-сакс. crumb, нем. Greif. Вообще, слово kuribu — шумерского происхождения, заимствованное в аккадском и вавилонском, греческое же γρύψ, γρυπός (гриф, грифон) — это арийское заимствование из север-носемитского ареала. Греческий грифон — это птица с орлиным клювом и телом льва, которая стережет золото в стране гипербореев10, т.е. налицо те же охранительные функции, что и у керу-бов/херувимов, а также у зооантропоморфных фигур египетских, хеттских и греческих сфинксов и грифонов...
- Ассирийский крылатый гений с головой орла. Рельеф из дворца Ашшур-нацир-апала II из Нимруда, IX в. до н. э. (Веек, 1961, Abb. 178).
- Позднехеттский крылатый лев с головой человека; на голове шапка с двумя рогами; хвост, возможно, имеет голову орла; происходит с рельефа из Кархемыша, X—VII вв. до н. э. (Keel, 1977, Abb. 187 и 188).Два крылатых сфинкса как хранители древа жизни на золотой пластинке из могилы в Энкоми-Аласии, ок. 1000 г. до н. э. (Keel, 1977, Abb. 1).Зооантропоморфные образы на новоассирийской цилиндрической печати (Keel, 1977, Abb. 166).------
Подосинов А.В. Ближневосточные и египетские параллели