Культурология
Добавлено: 31 май 2008, 15:36
В.В. Емельянов писал(а):Предлагаю тезисы моего выступления на первых Торчиновских чтениях. Принимаю любые мнения касательно того, что такое культурология и возможна ли культурология Востока. Итак, читайте и отвечайте.
Приоритетные направления в развитии культурологии Востока
В.В.Емельянов (СПбГУ)
1. Прежде всего следует разъяснить, что мы понимаем под материалом и целью культурологии сравнительно с историей и филологией. Для историка материалом являются вещи, найденные при раскопках, и факты, добытые из письменных источников. Для филолога материал – текст, его строение и его язык. Материалом культуролога будут идеи, выраженные в тексте или в строении вещи, и состояния, в которых пребывает человек в момент создания культурных ценностей. Идеи, представления, эмоции, фантазии, состояния психики сами по себе ценны для культурологического исследования. Всё, что позитивисты относили к области субъективного, надстроечного и потому мало ценного, является основным объектом культуролога. Далее, филология создает линейную динамическую модель текста, история – линейную динамическую модель общественной жизни. Культурология занимается созданием объемной статической модели культурного типа. Она вообще занята постоянными чертами в большей степени, чем изменчивыми. Задача культурологического исследования именно в том, чтобы определить наиболее общие и наименее изменчивые черты феномена и показать пути его возможного развития. Имеются в виду прежде всего психологические, религиозно-идеологические, этико-эстетические и политические константы, определяющие данный культурный тип.
2. Представители востоковедной науки, наделенные синтетическим складом ума, с начала XX столетия неосознанно включали в свои исследования элементы культурологического подхода, ставя своей целью более широкое и общее понимание социально-исторических процессов и религиозно-идеологических констант в странах Востока (в России это Б.А.Тураев, В.В.Бартольд, Н.А.Медников, В.М.Алексеев, Ю.Н.Рерих). В середине столетия лингвосемиотическая группа ученых московско-тартуской школы (В.Н.Топоров, Т.Я.Елизаренкова, Вяч.Вс.Иванов, А.Я.Сыркин, А.В.Герасимов) уже сознательно работала на стыке фольклористики, востоковедения и математической лингвистики, пытаясь найти единую систему описания и анализа феноменов мифопоэтического мышления. В Петербурге в это же время формировались два востоковедно-культурологических подхода, ставших известными только к концу столетия. Во-первых, это теория этногенеза Л.Н.Гумилева, рассматривавшего этнические образования как биопсихические конгломераты, основанные на неизменной ценностной доминанте развития. Во-вторых, это работы И.М.Дьяконова, вписавшего этнокультурные процессы истории Востока в восьмичленную схему общественно-экономических формаций, несколько расширяющую данную К.Марксом в XIX в. Им же в 80-е годы прошлого столетия был поставлен вопрос о написании “истории эмоций” (имелась в виду система ценностей общества в определенную эпоху). На Западе также известны работы культурных антропологов, в которых проводится работа по систематическому описанию констант определенной восточной культуры (в области наук о Древнем Востоке это С.Н.Крамер, А.Лео Оппенхейм, Я.Ассман, О.Р.Герни).
3. Потребность в культурологии Востока возникла в результате обоюдного кризиса востоковедения и культурологии. Традиционное деление востоковедных объектов на Ближний, Дальний и Древний Восток искусственно и в настоящее время неплодотворно. Центром мироздания при таком делении, по-видимому, должен быть Иерусалим. Ближний и Дальний Восток – страны, история которых синхронна библейской. Разделение на Ближний и Древний Восток касается стран и народов одного региона, живших до христианского Откровения и после него. При этом этнически под Древним Востоком понимается не древний Китай или древняя Индия, а только те народы Ближнего Востока, традиции которых повлияли на становление античного и иудео-христианского миросозерцания. Дальним Востоком называют исторически разновременные культуры Индии, Китая, Японии и стран Юго-Восточной Азии. При такой классификации не учитывается история связей между народами Индостана, иранцами и жителями Двуречья в древности, между христианами Ирака, уйгурами и монголами, иранцами и индусами в средневековье. Для народов, живших на границах регионов, такого четкого разделения на “ближних” и “дальних” никогда не существовало (это показали трансгималайские экспедиции Н.К.Рериха). Нельзя не заметить, что для современной цивилизации старый христоцентрический подход к Востоку устарел. Существует и другой аспект кризиса традиционного востоковедения. В российском востоковедении регионоведческая специализация, существовавшая до революции, была заменена делением кафедр на страноведческие (исторические) и текстологические (филологические). Текстологическое востоковедение занимается литературоведением и лингвистикой, а страноведческое – экономикой, социально-политической историей и отчасти этнографией. Но до недавнего времени не было такой кафедры, которая занималась бы историей религий Востока и историей восточной философии. Что касается западного востоковедения, то историческая его часть остается неразвитой, а религиоведение по-прежнему близко к богословию. Но по мере отхода человечества от христоцентризма становится понятно, что следует изучать не степень близости культуры к иудео-христианскому миросозерцанию, а самосознание культуры в границах ее языкового мира и в рамках ее собственной системы координат.
4. Не меньший по масштабам кризис постиг сегодня и культурологию. Современная европоцентристская культурология только подтверждает и комментирует линейную схему прогрессивного восхождения человечества от Вавилона и Греции к Западной Европе. Но в эту схему не умещается большинство народов мира, как древних, так и ныне живущих. И тогда получается, что понятие “культура” применимо только к высокоразвитым господствующим цивилизациям, прочие же находятся вне культуры (“так, может, они не вполне и люди?” – напрашивается следующий вывод). Восток в постмиссионерскую эпоху нужен только западным традиционалистам, которые желают отречься от своего общества или вообще жаждут его гибели от рук восточных “варваров” (понимаемых совершенно по-старому – т.е. как “бичи Божии”). Сам же Восток в культурологии до сих пор лишен слова, его мнение о соседях специально не изучается.
5. Рассмотренные аспекты кризиса востоковедения и культурологии позволяют поставить вопрос о культурологии Востока (или востоковедной культурологии) как дисциплине, которая будет обоюдоостро направлена, с одной стороны, на изучение самосознания народов Востока, с другой – на изучение тех методов и подходов, которые применяют в своих исследованиях Востока ученые разных стран и культур. К области самосознания культуры (в аспекте синхронии) относятся: сакральный хронотоп, ритуал и культ, мифология, категории мироощущения, философия, логика, гносеология, этика и эстетика, вопросы восприятия иного, идеология, политическая стратегия и тактика, формирование системы ценностей, этническая и социальная психология народов Востока. Изучение всех этих аспектов самосознания восточной культуры составляет первое приоритетное направление культурологии Востока. Второе приоритетное направление – философия востоковедения как рефлексия его методологии и миросозерцания, связанных с генезисом и структурой научных школ. Третье направление – востоковедная семиотика как изучение вербально-вещевого метатекста культуры. Например, храм как феномен культуры может быть рассмотрен не только по законам искусствоведения, но в связи со всем комплексом представлений о храме, зафиксированных как в вещах, так и в письменных памятниках. Четвертое направление – броделевская “история длительного времени”, т.е. диахрония этноса и ареала. История Ирака или Египта на протяжении тысячелетий была историей одного и того же народа, под воздействием истории менявшего языки и религиозные убеждения, но при этом остававшегося носителем коренных свойств и ценностей, выработанных за время деятельности в данном ландшафте. Возможны и другие направления (например, изучение межкультурного взаимодействия в одном ареале на протяжении одной эпохи).
6. Помимо исследования культуры Востока, необходимо творческое введение некоторых ее идей и категорий в современную западную и российскую культуру. Но это скорее была бы уже не задача, а сверхзадача данного направления.
7. В настоящее время (а это время ее формирования) культурология Востока сталкивается с рядом серьезных трудностей. Прежде всего, это поиски собственной методологии. Пока она вынуждена пользоваться методами и инструментарием психологии (исторической, социальной и трансперсональной), этнологии, религиоведения, истории философии. Затем, это вопрос ее самоидентификации как науки, философии или системного подхода с научно-философских позиций. Но несомненно одно: эта дисциплина (или этот подход) имеет своей дальней перспективой выработку новых культурных кодов и парадигм существования. Они неизбежно возникнут, когда “западное” человечество получит прививку “восточного” сознания и тем самым изменит мнение о самом себе.
8. С целью подготовки специалистов в области культурологии Востока на Философском факультете Санкт-Петербургского государственного университета в 1998 г. была создана кафедра философии и культурологии Востока. Ее первым заведующим стал Е.А.Торчинов. Классическое востоковедное образование сочетается здесь с философско-культурологическим. Таким образом, российское востоковедение получило экспериментальную базу для работы в новом направлении. Аналогов такой кафедры на Западе мы не знаем.