Zinchenko_tanya » 22 дек 2008, 11:00
Здравствуйте, Лемурий!
Я продолжу разгадку сна Святослава с текста « чръпахуть ми синее вино съ трудом смешано…». Запой самое значительное событие свадебного ритуала. Это обрядовый акт, во время которого окончательно договаривались о свадьбе и отказываться от женитьбы после запоя было позором для жениха.
« С горы на гору вино течёт,
С горы на гору зелено течёт.
Егор- сударь вино черпает,
Андреевич расчерпывает,
Он своим – то золотым ковшом…» (Русская народная поэзия., Л., 1984г, стр 272).
«А там два свата съезжались
И там родной батюшка
Пропивает мою волюшку».(стр. 389)
Вино во сне Святослава необычное, оно «синее» да ещё с чем –то смешено. Синий цвет связан с море, местом обитания дьявола: « синему морю» « Чръныя туча съ МОРЯ идут… а въ них трепещут СИНИИ молнии». «Синее вино» - какой то дьявольский напиток и смешан он с кровью « ту кровавого вина не доста», ту пир докончаша храбрии русичи: свата попоиша , а сами полегоша за землю русскую». Мы знаем , что хан Кончак впервые смог отомстить после поражения Игоря за бесславие своего деда Шарукана в 1106г « лелеют месть Шароканю». Рудименты этой древней формы отмщения , поить обидчика, (Игоря и его воинов) , вином смешенным с кровью сохранились как сюжеты в фольклоре и древней литературе . Этот мотив имеет почти универсальное хождение в историко – географических рамках Европы и большей части Азии, - разумеется, в более или менее последовательной творческой трансформации. Следует обратить внимание на сходство этого сюжета с кровавой развязкой древнегерманского эпического сказания о Небелунгах в его скандинавской версии, где Гудруна, жена Атли (исторический король гуннов Аттила), мстит своему мужу за убийство братьев. Во время пира – тризны по убитым она даёт мужу выпить кровь его убитых его детей, смешенную с медом или пивом в кубках, сделанных из их черепов:
« Вскоре после этого Гудруна убила обоих сыновей и велела сделать из их черепов чаши, оправленные в серебро и золото… Поднесла Атли на пиру в этих чашах мед, смешенный с кровью мальчиков. Когда он выпил, она рассказала ему о том, что содеяла. Хмельного мёду было вдоволь, так что большую часть воинов одолел сон на том месте, где они сидели. Они оборотили на них оружие. И тут пришел им конец».( Сага о Волсунгах, пер. Ярхо. М. –Л, 1934г, гл XI , стр.232 -. 234). В летописях , упоминается месть печенегов « И собрал воинов Святослав. И прогнал печенегов в поле…» в год 972 « И напал на него Куря, князь печенежский, и убили Святослава, и сделали чашу из черепа, оковав его и пили из него».
В южнославянских эпических песнях распространён сюжет героического сватовства. Он прикреплён к именам различных эпических героев, исторических и легендарных. В роли жениха выступают: сербский царь Стефан Душан, Юрий Смедеревец, т.е исторический Юрий Дранкович, Будимский – венгерский краль, у болгар - король Шишман. Содержание этих песен в основном следуюшее: Отец невесты ,чужеземный король, предлагает будущему зятю приехать за невестой с коварным умыслом. Он их ласково встречает, приглашает на пир, потчует вином. Женихи замечают необычный вкус и догадываются в чём дело. Братьев жениха чужеземный король «зарезал, а из их крови и мяса приготовил трапезу для гостей». « Из мести « Марко схватил Бечскую королеву, отнял у неё двух сыновей, заколол их словно ягнят, накормил Бечского короля их мясом и напоил их кровью с последующей кровавой стычкой и истреблением мужского рода. Но царевну Якшичи пощадили, взяли с собой в Белград и там отпраздновали свадьбу». Древняя бытовая основа сюжетов типа пира , где пьют вино смешенное с кровью родственников, не связана с людоедством, ни симпатической магией, чтобы приобщится к силе убитого врага. Здесь каннибализм акт индивидуальной мести «лелеют месть Шароканю», осуждаемое людьми и богами как отвратительное злодеяние , смысл которого в том и заключается, чтобы заставить соперника или врага половцев, Игоря и его воинов , совершить без их ведома величайший грех и святотатство – вкусить мясо или выпить крови своих ближайших родичей. Месть врагу в том и заключается, чтобы заставить совершить это святотатство. В последующим развитии сюжета этот фон древних обычаев (вкушение крови родичей представлялся многим племенам тягчайшим нарушением религиозного запрета – табу) и верований отпадает. « Слове…» остаётся только мрачный художественный колорит архаического сказания. И неизменное для всякого человеческого чувства содрогания перед неслыханными злодействами, отвратительными жестокими формами «месть Шароканю», мести половцев Игорю и его войску« ту кровавого вина не доста», «ту пир докончаша храбрии русичи: свата попоиша , а сами полегоша за землю русскую», представляющее собой надругательство над этим чувством.
Татьяна