Новый » 28 янв 2009, 01:37
Насчет кумиров в киевском капище. Дело в том, что известные нам летописные тексты - даже древнейшие, - писались, видимо. людьми, крайне далёкими от язычества и очень смутно представлявшими себе его повседневную практику. Поэтому в тексте и имеется этот общий для нескольких объектов культа религиозный центр: в воображении летописцев, не изучавших психологию религии, это было вполне возможной вещью. На деле, я думаю, происходило следующее. Владимир отдал распоряжение ставить идолов именно вернувшись "из-за моря", откуда привёл варягов; стало быть, по всей вероятности, именно из тех краёв, где прожил три года, он и вынес приверженность учреждаемым культам. Прежде всего, конечно, культу Перуна, т. е., по моей версии, называемого по-славянски балтийского Перкунаса-Пиркунса, отчасти слившегося с Тором-Донаром в полиэтничной варяжской среде. Будь он почвенным, славянским божеством, его бы не надо было "ставить", он бы и так стоял... И будь в Киеве сколько-нибудь ощутимый спрос на идолов, там соорудили бы, наверное, каменного. По Никоновской, например, в близком к варягам Новгороде каменные идолы (мне думается, варяжские) имелись ("крестовый поход" первого митрополита увенчался тем, что идолов уничтожили: "...древяни сожгоша, а каменни в реку вергоша..." - примерно так, у меня сейчас нет под рукой текста). А в столице пришлось довольствоваться деревянным; и это, по-моему, один из признаков того, что в славянских городах не было налажено их производство и что идолопоклонство в стране сильно чувствовалось только в околоваряжских и финно-угорских районах... Безусловно, Владимиром был поставлен не один Перун: язычество предполагает многобожие; но имена второстепенных чужих божков, я думаю, быстро позабылись. Изображая же то, чтО происходило тогда, летописцы должны были, согласно средневековой традиции, повествовать наглядно, дать некий перечень. Люди тогда мыслили в основном образами, а не формальными категориями; дать же эту самую наглядность могло ПЕРЕЧИСЛЕНИЕ. Добавлю, что благочестивая притча не считалась ложью... Вот и возникла "притча о Владимировом пантеоне"; вместо же забывшихся имён чужих идолов в неё подставили ещё пребывавшие отчасти на слуху, пусть не вполне ясные по сути, имена, выписанные, допустим, - это, опять же, моя версия, - из некоего раннего указа Владимира (ещё язычника) о том, какие культы следует дозволить и (для славян) одобрить.
То, что подставлять имена могли "от фонаря", иллюстрируется в том числе "Сказанием о Мамаевом побоище, где среди татарских "божеств" фигурирует "Гурс". А насколько мало разбирались церковные писатели в "Язычестве", видно, помимо прочего, из того, что в одном дидактическом послании "Симаргл" делится на каких-то "Сима и Регла". Информированность людей вообще не стОит переоценивать.
И вкратце - по фрагменту, на котором я вчера остановился. Мне кажется - "уже беды его ПЕСТУЮТ (созвучно и, м. б., имеет общие корневые истоки со словом "пасти") птицы по дубам (дубрава - слишком "радостное", "звенящее" слово), волки грозу ВОРОЖАТ (это - чисто метафорически, основываясь на связи между "наворожить" и накликать; и опять же, это по звучанию очень близко)... Об остальном - потом, может быть, послезавтра.
"Воев" - согласен, действительно звучит чуждо и резковато: лучше "воинов".
