Лемурий писал(а):... Климент писал своё Послание в самом начале своего митрополитств... Раскол Церкви был позже. В 1155 году было открытое противостояние между сторонниками митрополитов Климента из русичей и Константина из греков, во избежании раскола Церкви не назначили ни одного из них митрополитом. Вот с этого периода и нужно смотреть различие в трактовке канонов.
...Не забывайте, что Псалтырь был уже в то время каноническим текстом... А в Псалтыри все эти персонажи присутствуют. Поэтому даже при самом категорическом отречении от иудейских "ветхих мехов" всё равно упоминание ветхозаветных персонажей будут.
...Вышеприведенное до боли напоминает факт из биографии автора Вульгаты Иеронима Стридонского...
Давайте всё-таки разберемся тщательно и детально с этим якобы "отречением" Илариона и Климента от "ветхозаветной" традиции.
Совершенно очевидно, что "иудеи" в качестве общности, начиная с 1-го столетия нашей эры были коллективным "отрицательным героем" христианского идеологического космоса. Я это констатирую, не делая оценочных высказываний, поскольку они к теме не относятся.
Но одно дело - "иудеи", современные средневековым авторам, и совсем другое - одноименная общность (и шире - евреи) дохристианского периода. Их история и традиция для христианина, особенно же для христианского клирика, были священны. "Мехи" являются метафорой НЕ традиции, НЕ учения, а народа или совокупности народов. Я исхожу здесь не из своих личных убеждений: это непреложный факт, и подтверждается он в том числе Иларионом, который пишет "...новые мехи, новые народы..." (да Вы же сами в одном из постов цитируете фрагмент, включающий эти слова).
Дело не в канонах. Их, кстати, можно было бы и поменять, коли уж захотели бы отказаться от преемственности по отношению к древнееврейской традиции. Но Бог с ними, это не главное соображение. Куда более существенно то, чтО (только малую толику, впрочем) я приводил в предыдущих постах: все эти реминисценции Илариона насчет Авраама, Исаака, Иакова (не "иудеев", конечно, ибо сам этот термин восходит к четвертому сыну Иакова... но они - "суперветхозаветные" персонажи"), Исаии, Даниила, Давида и т. д. И такие выражения Климента, как, допустим, "боговидец Моисей" (опять же, не "иудей", он был из колена Левия, а не Иуды, но тоже не суть...), "блаженный Соломон"... Тут уже никакие "каноны" ни при чём, использование ЭТИХ образов в ЭТОМ тоне - НЕ "обязательная" программа, а сугубо "произвольная". Сама фразеология Илариона и Климента ПОказывает и ДОказывает, что их творческой и вообще духовной почвой являлась ВСЯ Библия (в христианском понимании этого термина), а не только Новый Завет. Никто не принуждал ни первого, ни второго писать именно так и славить именно героев древнееврейского предания.
И это их ЕДИНСТВЕННАЯ духовная почва. Не могу я согласиться с тем, что ситуация здесь похожа на ту, которая имела место в случае Иеронима Стридонского. Тот - действительно "раздваивался", черпая из двух источников; что же касается обсуждаемых нами русских клириков, ни один из них не даёт НИ ОДНОЙ цитаты из античных авторов и из чего бы то ни было, кроме Библии. Иларион никого из внебиблейского культурного пространства и не упомянул, Климент же лишь мельком поименовал "Омира, Платона и Аристотеля", ничегошеньки из них не цитируя... и совсем не ясно, читал он их или только знал эти имена. В мире же "ветхозаветных" образов эти люди, без преувеличения, духовно и эмоционально ЖИЛИ.
Хочу дать Вам психологически крайне интересный пример. Из "Слова Даниила Заточника". Выношу за скобки дискуссионный вопрос о его тождественности Клименту; как бы то ни было, это человек абсолютно той же самой культуры, и написанное им репрезентативно для её анализа. Вот цитата из СДЗ:
"... Якоже рече Святославъ князь, сынъ Олъжинъ,
Ида на Царьград с малою дружиною, и рече:
Братиа! Намъ ли от града погинути
Или граду от нас пленену быти?
Якоже Богъ повелить, тако будеть:
Поженет бо единъ сто, а от ста двигнется тма.
Надѣяся на Господа яко гора Сионъ:
Не подвижится въ вѣки..."
Именно так, Я НЕ настаиваю на том, что последние четыре строчки подаются автором в качестве завершения прямой речи Святослава Игоревича. Он о существовании горы Сион едва ли вообще знал и если уповал на какое-то божество, то скорее на Перуна (которому его дружинники приносили в жертву петухов... хочется надеяться. что всё же не младенцев и что в этом многоуважаемый Лев Диакон художественно сгустил краски... откуда бы там взяться "младенцам"?...). Допустим, всё сие - авторская речь. Но и тогда трудно вообразить человека, в связи с коим "...надеяся на Господа..." и "гора Сион" МЕНЕЕ уместны, нежели в связи с ЭТИМ князем. Святослав Игоревич - и гора Сион! Она, конечно, неподвижна, но ведь и гора Щековица вроде бы тоже никуда не перемещалась... И всё-таки - Сион! Это иллюстрирует то, о чём я пишу: использование "ветхозаветных" образов и метафор было для людей православной древнерусской культуры так же естественно, как дыхание ( Вы же видите, к ним прибегали, не всегда даже задумываясь, насколько они в том или ином случае уместны), и отказ от этого духовно-эмоционального колодезя был бы равносилен для них отказу от своей собственной сущности.
Я рассматриваю здесь Климента, НЕ отождествляя его с автором СПИ. Гипотезе об их тождественности посвящена отдельная дискуссия. Но если вкратце... Мне, помимо прочих соображений, которые я приводил уже ранее, думается, что средневековому христианину, ОСОБЕННО же клирику, любой "флирт" с чем-либо языческим в высказывании (тем паче письменном, которое "не вырубишь топором") должен был представляться тяжелейшим грехом, ибо это могло повлечь за собой то самое евангельское соблазнение "малых сих".
Мне вообще кажется, что русское средневековье можно назвать - несколько, пожалуй, парадоксально, - "золотым веком" в том плане, что оно явилось величайшей школой ответственности писавших за свои слова. Это не в малой степени обусловило позднейшие идеи гражданственности в литературе, а также тютчевское "Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся...".
Вы скажете: а как же тогда автор СПИ? Мы с Вами сходимся на том, что он христианин... Но я считаю его мирянином и при этом интерпретирую его загадочную терминологию в качестве "еретической", но всё же христианской (см. очерк "Религиозная загадка "Слова"). Конечно, это всего лишь дискуссионная гипотеза, но если она верна, то он ЯЗЫЧЕСТВОМ, во всяком случае, читателей не соблазнял, сам же свои убеждения еретическими не считал и полагал, наверное, возможным некий синтез этой древнехристианской лексики с православием - благо суть всё же одна... А если права уважаемая sasha a, т. е. если Автор - язычник (к чему тогда, правда, софийские колокола и Богородица Пирогощая?..), - то он, разумеется, пребывал вне поля этой ответственности. Для клирика же все эти неправославные орнаменты были бы вопиющим грехом. Ибо - соблазн.
Лемурий писал(а):Новый писал(а):Что касается СПИ, то там, конечно, при неупоминании имён из Библии, имеются библейские парафразы: стиль иной (на мой взгляд, потому, что писал мирянин и - это тема отдельная, - человек очень своеобразного идеологического, скажем так, профиля), но Автор, так или иначе, христианин.
Во первых, не просто библейские парафразы, а очень парафразы редких церковных книг, доступ к которым имели только клирики.
Не только клирики. Восточная церковь, в отличие от западной, не запрещала мирянам чтение и изучение ВЗ. Примечательно, что и в ПВЛ, под 1037-м годом, в связи с похвалой Ярославу, поощрявшему учение, пишется о полезности чтения не только евангельских и апостольских писаний, но и "пророческих бесед" (а это, разумеется, "Ветхий" Завет).
(начало цитаты) "... Почитая ПРОРОЧЬКЫЯ БЕСЕДЫ (выделено мною - НОВЫЙ), еуангелская учения и апостолская, и житья святыхъ отець <...>, вьсприемлеть душа ползу велику..." (конец цитаты). Это - из отступления о пользе книг, после описания просветительской деятельности Ярослава ("Въ лето 6545").
Другое дело, что реально мало кто из мирян хорошо знал эту литературу, кроме Псалтыря, но автор СПИ - человек более чем незаурядный, - вполне мог, и не являясь клириком, быть одним из немногих знавших
Лемурий писал(а):... А во-вторых, с первых же строк СПИ местоимением "мы" в дат. пад. "ны" Автор СПИ себя причисляет к братии, имеющей отношение к летописанию...
Или более широко - к братии вообще ПИШУЩЕЙ. Мы же не можем, располагая "Словом", исключить возможность (пусть в виде гипотезы), что светская литература всё же была.
Лемурий писал(а):Равенство во Христе в СЗБ не разрыв с Константинопольской Церковью, а декларация права на автокефалию Русской Церкви, призыв петь Богу песни по-новому, не вливая вина христианства в "ветхие мехи" иудейства. т.е. старый митрополит от греков использовал "ветхие мехи", а новый из русичей декларирует отказывается от этих канонов и предлагает петь песни Богу по-новому...
"...новы мехы, новы языцы...". Об этом я писал в первом пункте. "Новые мехи" означают, согласно христианской трактовке, замену СУБЪЕКТА богослужения, а не отказ от ВЗ. Да и чисто формально не могло быть отказа, хотя бы на основании Нового Завета. Сам Иисус сказал, что пришел "...не нарушить, но исполнить..." (Закон и пророчества): Мф. 5, 17.
Лемурий писал(а):Новый писал(а):Я, правда, не думаю, что в СПИ века=тысячелетия: считаю, что "на седьмом веце..." - это на исходе тысячи лет от ТрАяна ("седьмой" - метафорически "последний", "завершающий"
А другой трактовки в виде век=100 лет, как сегодня, в то время НЕ было. Поэтому ни от какого римского Траяна отсчет "веков" вестись НЕ может.
Но я и не утверждал, что тогда была трактовка "век=100 лет". Вы же сами цитируете то, чтО я пишу. Для меня "седьмой" здесь - символически "последний", "завершающий" (такое понимание возможно: ср. "седьмое небо", "седьмая печать") отрезок ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ (а тысяча лет знаменовала эпоху, цикл) от Траяна. И это хронологически вполне увязывается: правление Траяна - конец 1-го и начало 2-го столетия.
Продолжение следует.
