Лемурий писал(а):Keil писал(а): Язычнику нужна помощь христианского бога, как собаке пятая нога. Пугать его отсутствием этой помощи бессмысленно. И это очевидный факт, осознаваемый всеми, как христианами, так и язычниками.
Если бы текст составляли язычники, то имело смысл это обсуждать, но на текст христиан и смотреть надо их мировоззрением ... но речь идет, что в случае нарушения роты от нарушившего его язычника отвернется не только его Перун, но и христианский Бог, что для крещенного составителя роты более существенно.
Ваши аргументы меня совершенно не убедили. Абсолютно не важно, кто был писцом. Тот факт, что им мог быть христианин, как уже отмечалось, ничего не меняет. И христианин, и язычник понимают, что пугать последнего отсутствием помощи христианского бога бессмысленно, поскольку он ее не имеет по определению. К тому же не следует забывать, что писал то может быть и христианин, но вот диктовали текст среди всех и язычники. Греческий текст формировался из устных речей послов Руси, а также вроде бы и письменных нот.
Лемурий писал(а):Помощь христианского Бога язычнику. Сон Константина I и битва у Мильвийского моста.
Примеры помощи христианского бога язычникам относятся скорее к пропаганде христианства среди язычников (или новообращенных), а не к исторической реальности. Не хочется сильно вникать, но скорее всего это описание процесса как язычник приходит к вере христианской. Церкви нужно же было как-то оправдать предательство язычниками их родной веры. Вот они и говорили, что язычники любимы господом. И еще что-нибудь в таком духе. Это не касалось атрибутов самой языческой веры. Служителей старой веры убивали и изживали с яростной ненавистью. Ни о какой помощи христианского бога здесь речи быть не могло.
Вместе с тем, вчитавшись в договоры с греками, я позволил себе усомниться в правильности выводов Срезневского. Он приводит следующие фрагменты:
1)да имѣемъ клятву отъ Бога, въ него же вѣруемъ, въ Перуна и въ Волоса, бога скотья (Срезневский цитирует без последних двух слов).
2)да будет клятъ от Бога и от Перуна, и яко преступи клятъву свою
3)да не имуть помощи от Бога, ни от Перуна
В первом фрагменте можно понимать двояко фразу «от Бога въ него же вѣруемъ». Можно понимать, что речь ведется о едином боге славян язычников, а можно и то, что данная фраза относится к словам «въ Перуна».
Аще ли же кто от князь и от людий рускыхъ или крестьянъ, или некресщеный переступить все, еже написано на харотье сей, и будеть достоинъ своимъ оружьемь умрети, и да будет клятъ от Бога и от Перуна, и яко преступи свою клятъву.
Вчитавшись во весь фрагмент целиком, мы видим, что положения обращены к обеим категориям к христианам и к язычникам, поэтому формула «от Бога и от Перуна» естественна. В соответствии с принятой в договоре дифференциацией христианам достается Бог, а язычникам Перун. Смущает только то, что ранее о христианах уже сказали и указали, что «кресщенъ или некрѣщенъ, да не имать от Бога помощи».
Между тем, следует обратить внимание на то, что в грамоте 911 года Олег несколько раз называется «светлым князем», «светлостью», тогда как в отношении греческих императоров употребляются обычные титулы: «великие самодержавцы», «цари», «царства нашего». В свете этого любопытным является следующий фрагмент:
Наша свѣтлость боле инѣхъ хотящихъ же о Бозѣ удѣржати и извѣстити такую любовь, бывшюю межю хрестияны и русью многажды, право судихом, не точью простословесенъ и писаниемь и клятвою твердою, клѣншеся оружьемь своимъ, такую любовь извѣстити и утвѣрдити по вѣрѣ и по закону нашему.
Здесь и далее по тексту договора Русь противопоставляется христианам. При этом именно князь Олег хочет превыше всего в Боге укрепить и удостоверить дружбу. В продолжение читаем:
Суть, яко понеже мы ся имали о Божии вѣрѣ и любви, главы таковыя:
Что это за божия вера, которой обязали себя как христиане, так и язычники? Я думаю это разная вера. Разные боги, но одинаковые слова. Смысл различается в зависимости от того к кому адресованы слова. Если данные слова применимы к язычникам, то применимо ли к ним также словосочетание «суд Божий»?
Вместе с тем, вопрос о наличии единого бога у славян язычников не ограничивается договорами и Срезневским. Шепинг пишет следующее:
Нет сомнения, что в славянской религии существовал когда-то момент чистого деизма; но время утратило для нас память о нем, хотя самое слово Бог, которое во всех славянских наречиях, выражая идею высшего существа, творца вселенной и конечной причны всех явлений, ясно намекает нам на этот первоначальный момент религиозных верований наших предков. Подтверждение этой мысли мы находим у летописцев … Определеннее в этом отношении свидетельство Гельмольда, он рассказывает, что славяне верят в Бога Творца, который, предавшись вечному покою в своем небесном жилище, не занимается мелочными делами земли и не внемлет мольбам человека, предоставив управление земли своим внукам или прибогам.
