Приветствую всех уважаемых участников, и ранее знакомых, и не столь давно присоединившихся. Я опять "выбыл" на несколько месяцев (занятость, и пару раз уезжал), но скоро подключусь вновь более или менее систематически. А сейчас всё-таки хочется высказаться по вопросу датировки "Слова" (он, по-моему, в таком масштабе поднят здесь впервые).
Уважаемому А. Лаврухину. Я согласен, что версия позднего создания поэмы не должна отметаться с порога и что она заслуживает, подобно любой иной научной концепции, серьёзного обсуждения. Вместе с тем, не могу согласиться с принципом "асимметричности" позиций - а именно с тем, что приверженцы идеи подлинности (древности) СПИ обязаны полностью "отбелить" проблематичные моменты своей точки зрения. Литературоведение и история - не точные науки, занимаясь ими, мы имеем дело чаще всего не с исчерпывающими доказательствами, а с моделями, выбирать между которыми можем, основываясь всего лишь на относительно большей логической приемлемости той или иной из них. И с этим приходится мириться. Что касается нашего случая: да, конечно, "Слово" - текст, содержащий немало "странностей", и едва ли все они могут быть объяснены, и я лично не уверен, что когда-либо удастся решить задачу установления авторства... И, конечно же, само побуждение отстаивать древность написания поэмы диктовалось и диктуется у очень многих людей сильнейшими эмоционально-идеологическими мотивами. Но ведь и противоположная концепция у известного процента её сторонников (я ни в коем случае не Вас лично имею в виду) замешана на идеологии. Уж такая тема. И не только у Лотмана, но, наверное, и у ряда его оппонентов можно, я думаю, найти в текстах такие фрагменты, из которых будет явствовать, что человек "всё решил" для себя, а заодно и для аудитории. Только решил в другую сторону...
Теперь конкретно. Я убеждённый сторонник версии древнего написания (конец 12-го столетия). Пытаясь сопоставить противостоящие концепции на предмет той самой "логической приемлемости", я рассуждаю так:
Версия "А": "Слово" = произведение 12-го столетия. То ли уникальное, то ли счастливо уцелевший осколок целого жанра. остальные образцы которого были уничтожены (но это обсуждать пока не будем). В силу художественного уровня этот текст, коль скоро сохранился, был использован не только в "Задонщине", но, например, и в "Сказании о Мамаевом побоище" ("... выступали кровавыа зари, а в них трепеталися силнии млъниа от облистаниа мечнаго..."), и даже в летописном сказании о Куликовской битве, ибо даже там один раз (в "Задонщине" - три раза) используется "половецкий" эпитет. Надо сказать, что пережиточную устойчивость этого эпитета после более чем полутора веков лучше всего можно объяснить именно списыванием с источника из тех времён, когда тема половцев была актуальной. Разумеется, в рамках этой версии органично выглядит то, что в "Задонщине" нет тех таинственных имён, которые мы видим в "Слове": Даж(дь)бог, Хорс, Стрибог, Велес, Троян. Изъято всё сколько-нибудь "неправославное": естественно, это уже московские времена...
(В скобках: я лично НЕ считаю эту терминологию языческой и вообще отстаиваю концепцию полностью христианского характера "Слова", но это отдельная тема)
Версия "Б": "Слово" - произведение, созданное очень талантливым и прекрасно знавшим древнерусские тексты человеком в конце 18-го столетия. Сама по себе, конечно, связь с "Задонщиной" на эту версию работала бы ничуть не хуже, чем на концепцию древности, - дело стало бы только за тем, которая из двух поэм первична. НО:
Если СПИ написано в эту позднюю эпоху, то автор должен был иметь перед собой, помимо "Задонщины" и нескольких основных летописных сводов, по меньшей мере:
1. Летописное сказание ( "... А Мамай, съ страхомъ въстрепетав и велми въстенавъ, и рече: «Великъ Богъ христианескъ и велика сила его! Братие измайловичи, безаконнии агаряне, побѣжите НЕГОТОВЫМИ дорогами!..») Именно - НЕГОТОВЫМИ дорогами, как в СПИ. В "Задонщине" - неуготованными".
2.. "Моление Даниила Заточника" ("... Ни хытру, ни горазду...")
3. "Хождение Богородицы по мукам" ("... ТРОЯНА, Хорса, Велеса, Перуна на богы обратиша..."): откуда бы ещё мог тогда взяться "Троян"? И к тому же, тогда откуда взялись бы связанные с этим Трояном "вечи" и остальные детали, и почему именно он столь сверхсимволичен? Где, коли так, логическая основа этой фантазии?
4. Летописец Переяславль-Залесский (сон князя Мала)
5. "Слово на воскрешение Лазаря" ("... Тогда рече вѣликий царь пророкъ Давидъ, сѣдя в прѣисподнем адѣ, накладая многоочитая перъсты на златыя и живыя струны..."). Предвижу возражение: почему фраза о струнах Бояна не может быть взята из той же "Задонщины"? Дело, однако, в том, что в тех вариантах "Задонщины", где имеется отрывок о Бояне, персты - "горазн(д)ые" (в двух списках), а ещё в одном - "златые". А в СПИ - "вещие". И именно "многоочитые" (="всевидящие"-"всеведущие") - практически синоним. Можно было бы спросить - зачем же было "вещие" (если текст "Слова" первичен) менять на "многоочитые"? Но церковные авторы очень тяготели к сложным словам, это очевидная данность старинной русской литературы.
6. Очень вероятно - "Слово о погибели Русской земли". Сравним:
"... а угры твердяху каменые городы желѣзными вороты, абы на них великый Володимеръ тамо не вьѣхалъ..." - и
"... подперъ горы Угорскыи своими желѣзными плъки, заступивъ королеви путь..."
Понятно, что не одно и то же, но очень перекликается, одно дополняется другим...
И это только то, что более всего бросается в глаза. Т. е. если "Слово" написано в 18-ом веке, то оно, стало быть, содержит фрагментарные вкрапления, надёрганные из столь разнохарактерных и разновременных вещей... Зачем? Естественно ли это? Ладно бы ещё на основе одной "Задонщины", но вот так, по нитке из разных текстов, "сшивать" цельное произведение? Образно выражаясь, превращать яичницу в яйцо... И ведь "яйцо"-то перед нами: "Слово", при всех неясностях, вполне МОЖЕТ - во всяком случае, МОЖЕТ, - восприниматься в качестве единой по замыслу поэмы.
Далее. ЕСЛИ БЫ поэма создавалась в конце 18-го столетия, то в ней - это логический довод, - должен был бы присутствовать Перун. Он - самое конкретизированное из всех языческих божеств, упоминавшихся когда-либо в связи с восточнославянскими краями, и в 18-ом веке, когда начинали интересоваться тем, что сохранилось от этнических преданий, он был (во всяком случае, в воображении) "козырным тузом" энтузиастов "языческой самобытности". См. "Песни, петые на состязаниях в честь древним славянским божествам" того же Радищева.
http://rvb.ru/18vek/radishchev/01text/v ... ms/004.htmА Перуна в поэме нет, панорама загадочных имён там достаточно туманна и как-то не тянет на "идеологически заказанное". Кстати, тот же Лотман привёл ведь в своё время так называемый "аргумент Сулакадзева": "Боянов гимн" даёт, по его мысли, образец того, как должна выглядеть "настоящая подделка".
Наконец, если бы надо было создать произведение, содержащее подтекст с намёком на "современность", нашлось бы немало и эпизодов более драматичных, чем история Игоря, и персонажей куда более заметных и символичных. Так же, как, допустим, если уж касаться вопроса о времени создания фрагмента из Ипатьевской летописи о походе Игоря, то в связи с Василием Тёмным скорее напрашивалось бы, скажем, обыгрывание трагической участи его тёзки - Василька Ростиславича (Теребовльского)...
Напоследок: почему рано именовать Всеволода "великим" в 1185-ом году? Он ведь к тому времени уже лет девять как был великим князем Владимирским, и фигурой был намного более "стабильно силовой", чем тот же Святослав...
Вот некоторые (помимо лингвистических) соображения (по принципу "от противного", как в математике) в пользу версии о том, что "Слово о полку Игореве" - подлинное произведение 12-го столетия.
P. S. Уважаемый Лемурий, мы не договорили о Трояне и "веках" в теме о сне Святослава, я немножко сориентируюсь, перечитаю тему и напишу.
нанашко » 18 сен 2012, 11:21 
Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН
