Марш немецких военнопленных через Москву 17 июля 44 г.

[NVP]

Совершенно секретно
экз. № 1
15 июля 1944 г.
№ 756/Б

Товарищу СТАЛИНУ И.В.

Конвоирование военнопленных через Москву будет начато в 11 часов утра 17 июля с Ипподрома по Ленинградскому шоссе, улице Горького через площадь Маяковского, по Садово-Каретной, Садово-Самотечной, Садово-Сухаревской, Садово-Черногрязской до площади Курского вокзала. По этому маршруту пройдет всего 18 эшелонов.

От площади Маяковского по Большой Садовой, Садово-Кудринской через Крымскую и Калужскую площади и по Большой Калужской пройдет 8 эшелонов.

Руководство движением колонн осуществляет командующий войсками МВО генерал-полковник АРТЕМЬЕВ.

Поддержанием порядка на улицах и организацией движения транспорта и пешеходов руководят комендант города Москвы генерал-майор СИНИЛОВ и начальник милиции города Москвы комиссар милиции 2-го ранга РОМАНЧЕНКО.

Представляю при этом проект извещения от начальника милиции города Москвы, которое предполагается напечатать в «Правде» от 17 июля на 1-й странице и передать по Московской закрытой городской радиосети в 7—8 часов утра 17 июля.

Прилагается схема движения колонн.

Народный комиссар внутренних дел Союза ССР Л. БЕРИЯ


ИЗВЕЩЕНИЕ
От начальника милиции гор. Москвы

Управление милиции гор. Москвы доводит до сведения граждан, что 17 июля через Москву будет проконвоирована направляемая в лагери для военнопленных часть немецких военнопленных рядового и офицерского состава в количества 57.600 человек из числа захваченных за последнее время войсками Красной Армии 1-го, 2-го и 3-го Белорусских фронтов.

В связи с этим, 17 июля с 11 часов утра движение транспорта и пешеходов по маршрутам следования колонн военнопленных: Ленинградское шоссе, ул. Горького, площадь Маяковского, Садовое кольцо, по улицам: 1-й Мещанской, Каланчевской, Б. Калужской, Смоленской, Каляевской, Ново-Слободской и в районе площадей: Колхозной, Красных Ворот, Курского вокзала, Крымской, Смоленской и Кудринской — будет ограничено.

Граждане обязаны соблюдать установленный милицией порядок и не допускать каких-либо выходок по отношению к военнопленным.

НАЧАЛЬНИК МИЛИЦИИ ГОР. МОСКВЫ
Комиссар милиции 2 ранга РОМАНЧЕНКО

АП РФ. Ф.3. Оп.58. Д.500. Л.54—55. Подлинник.


17 июля 1944 г.
№ 763-Б
Совершенно секретно
экз. № 1
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ
товарищу СТАЛИНУ И. В.

НКВД СССР докладывает о результатах конвоирования через город Москву немецких военнопленных, захваченных войсками Красной Армии 1-го, 2-го и 3-го Белорусских фронтов.

Движение колонн военнопленных с Московского ипподрома началось ровно в 11 часов утра сегодня, 17 июля, по маршруту: Ленинградское шоссе, улица Горького, площадь Маяковского, Садово-Каретная, Садово-Самотечная, Садово-Черногрязская, улица Чкалова, Курский вокзал и по улицам: Каляевской, Ново-Слободской, 1-й Мещанской. По этому маршруту прошло 42.000 военнопленных, в том числе колонна военнопленных генералов и офицеров численностью 1.227 человек, из них 19 генералов и 6 старших офицеров (полковники и подполковники).

Движение колонн военнопленных на этом маршруте продолжалось 2 часа 25 мин.

Вторая часть колонн военнопленных прошла от площади Маяковского по улицам: Большая Садовая, Садово-Кудринская, Новинский бульвар. Смоленский бульвар, Зубовская площадь, Крымская площадь, Большая Калужская улица, станция Канатчиково, Окружной железной дороги. По этому маршруту прошло 15.600 военнопленных и движение колонн продолжалось 4 часа 20 минут.

Колонны шли по фронту 20 человек.

Движением колонн руководил командующий Московским военным округом генерал-полковник АРТЕМЬЕВ.

По прибытии к пунктам погрузки военнопленные немедленно погружались в железнодорожные эшелоны для отправки в лагери военнопленных.

К 19 часам все 25 эшелонов военнопленных были погружены в вагоны и отправлены к местам назначения.

Из общего количества проконвоированных через город 57.600 военнопленных 4 человека были направлены в санлетучку ввиду ослабления.

Военнопленные генералы по прибытии на Курский вокзал были погружены на автомашины и доставлены по назначению.

При прохождении колонн военнопленных население вело себя организованно.

При прохождении колонн военнопленных со стороны населения были многочисленные восторженные возгласы и приветствия в честь Красной Армии, нашего Верховного Главнокомандования и в честь генералов и офицеров Красной Армии. Было большое количество антифашистских выкриков: «Смерть Гитлеру», «Смерть фашизму», «Сволочи, чтобы они подохли», «Почему вас не перебили на фронте» и т.д.

Никаких происшествий в городе во время прохождения колонн военнопленных не было.

Улицы города по прохождении колонн военнопленных были соответствующим образом очищены и промыты.

НАРОДНЫЙ КОМИССАР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ
Союза ССР Л. БЕРИЯ

АП РФ. Ф.3. Оп.58. Д.500. Л.59–60. Подлинник.

[LeGioner]

[thor]

Они все-таки промаршировали по Москве! Правда, не в ноябре 1941 г., ти не парадным строем, а под конвоем...

[LeGioner]

Потрясающие воспоминания немецкого военнопленного об отношении простых людей к немецким военнопленным:

Еще один сюрприз — транспорт до Сталинграда. Еду с конвоиром на пароходе. Он несет объемистую сумку с продовольствием, а я — пленный — хожу без ноши, прямо безумие какое-то.

28 сентября 1943 г. На полуторке вдвоем отправляемся в Астрахань. Впервые вижу речной вокзал, где люди с различным багажом толпятся в ожидании парохода. Любуюсь в определенной степени экзотической картиной. Смотрю на непривычную для немца смесь представителей разных национальностей. Волосы от белокурых до темно-черных, глаза от круглых до миндально-овальных, носы тупые и длинные, прямые и искривленные, одежда пестрая и неприметная. А я стою в форме пилота немецких ВВС, и никто на это не обращает внимания. Пытаюсь на лицах найти выражение гнева, вражды и ненависти, но безуспешно. Людская масса растворяет меня в себе.

Вдруг из уст в уста понеслась неминуемая новость «Пароход идет!». Толпа двигается к трапу, который пока что еще лежит на причале. Медленно и величественно приближается пароход таких размеров, который на реках Германии не встретишь. Картина эта производит на меня глубокое впечатление и я опять забываю, что нахожусь в неволе. Я всасываю в себя увиденное и укладываю в память.

Пассажиры по трапу обрушиваются на пароход. Мы с конвоиром плаваем в потоке живых существ, который, минув сужение трапа, разливается по палубам. Конвоир знает куда двигаться, и мы занимаем удобное место в каком-то проходе.

Так началась незабываемая поездка. До сегодняшнего дня восторгаюсь величественностью «матери Волги» и природы ее берегов. Мне разрешено на борту двигаться совершенно свободно. Стою на верхней палубе, любуюсь церковью и крутым обрывом Черного Яра, шириной равнины на востоке и натыкаюсь глазами на затонувшие возле фарватера баржи. «Это результат действия наших мин», — думаю, с опаской оглядываюсь, как бы кто не придрался ко мне. Но все, наоборот, обращаются совершенно нормально с вопросами:

— Вы кто, неужели немец?

— Немец

— Военнопленный?

— Конечно.

— А в плен как и где попали?

Следует целый рассказ (смотри выше).

— Живы ли родители?

— Живы.

— Есть ли жена и дети?

— Нет. Прямо из школы в армию взяли.

— Гитлер капут, скоро домой.

Этот стереотип «скоро домой» я впервые услышал на этом пароходе. Но это доброе пожелание преследовало нас военнопленных на всем пути плена вплоть до его реализации. Разве злой враг, имеющий в своей голове закоренелое желание «умри немецкая сволочь», желал бы «скоро домой»? Нет.

«Скоро домой!», а передо мной лежали шесть долгих лет плена, но я никогда не забывал, что многие русские хранили в своей душе желание, чтобы я дожил до возвращения на родину. Эти два слова я не воспринимал как пустое утешение, но для меня они навсегда остались выражением добродушия и гуманности большинства русских людей. Если «скоро домой», то значит не надо поддаваться пессимизму, нужно смотреть вперед, в светлое будущее активно справляясь с трудностями положения. Спасибо тем, кто говорил мне «скоро домой!»

Из сумки конвоир вытаскивает сюрпризы: хлеб, сало, сыр, концентраты. Сварили кашу, ели из одного котелка.

— Ты досыта наелся?

— Досыта!

— Хлеб с салом хочешь?

— Хочу, спасибо!

Когда пароход причаливает к пристаням, он просит меня быть около него. Так, при отличной погоде, проходит тот незабываемый рейс по Волге. Покидаю пароход в восхищении.
http://militera.lib.ru/memo/german/frit ... index.html

В пассажирском вагоне поехали к Москве. Караулить выделили двух сержантов, которые не должны были допускать общения гражданского населения с пленными. Но организация транспорта была продумана не до конца. Мы ехали в вагоне, находящемся в середине состава, а кому удастся остановить движение пассажиров туда-сюда, да еще прошел слух, что рядом едет целая куча немцев. Любопытно. Конвоиры с большим усердием старались не пропускать пассажиров, но их громкие крики: «Нельзя, граждане, прохода нет!»- не приносили успеха. Нельзя же целые сутки караулить на входе, и сержанты сдались. Начались оживленные беседы, то руками и ногами, то на довольно приличном русском языке. Кто-то сумел предложить на продажу имеющиеся ценности, и началась тайная торговля.

Нельзя, уважаемый читатель, забывать о том, что все это произошло в апреле 1944 года. Шла еще ожесточенная битва на фронте. А тут спокойно в пассажирском поезде едут пленные противники, и никто им не грозит кулаком, стараются вести беседу, может, и не дружескую, но вполне человеческую. Есть чему удивляться!

Пересадка с одного вокзала на другой в — Москве. Впервые видим московское метро. Восхищаемся роскошью отделки станций и опять удивляемся, что при нашем появлении на лицах людей только любопытство и никакой злости и ненависти не видно.

С Казанского вокзала отправляемся на восток. Наступает ночь, и я быстро засыпаю, лежа на нижней полке. Просыпаюсь от женского шепота. Света в вагоне нет, ориентируюсь с трудом. Наконец выясняется, что беседа ведется под моей скамьей. Просыпаюсь окончательно и вмешиваюсь в разговор вежливым приветствием. Оказывается, там, под скамьей лежат мать с дочерью. Мать-предсказательница очень доверчиво рассказывает, что в Москву ездила с дочерью гадать по рукам на базарах. Не имея ни документов, ни пропуска. Быть пойманной в поезде дальнего следования неизбежно связано с неприятностями. А она, хитрая женщина, решила ехать под караулом военных в вагоне, где никто о пропусках и спрашивать не будет. Настало утро, и все мы сошли с поезда на станции г. Вязники, мать с дочерью скрылись в толпе, на прощание помахав мне руками.

Отправились в дорогу, не имея представления, сколько нам идти пешком. Если на длинную дистанцию, то наша обувь не выдержит. Пересекаем болотистую низменность реки Клязьмы и идем по лесу. Маршируем целый день, и только к вечеру показываются дома и бараки крупного лагеря. Проходим все положенные процедуры: баня, дезинфекция, удаление с тела последних волос, проверка. На нары ложимся после полуночи.

Как и предполагалось, мы попали в карантинную зону вместе с представителями разных национальностей. Кроме немцев здесь были венгры, румыны, итальянцы и небольшое количество молодчиков практически изо всех стран Европы, которые служили добровольцами преимущественно в войсках СС. В карантинной зоне скучно, нечем заняться. Целые сутки напролет вести беседы или, как немцы говорят, «в воздухе икать дырки», со временем надоедает.

Мое любопытство вызывает появление офицера, который ищет добровольцев на разгрузку барж на ближней пристани. Я с охотой присоединяюсь к кругу желающих. Согласно накопленному опыту в военном плену я знал, что добровольцы это те, кто предпочитает проводить время на работе, а не бездельничать и постоянно находиться в ожидании выдачи пищи.

В хорошем настроении и даже с песнями, мы по лесной тропе отправились колонной примерно в 100 человек. Наш внешний вид был не важен. У многих была оборванная одежда, обувь в плачевном состоянии, некоторые шли в лаптях. Приближаемся к небольшому поселку. Тут появляются дети, крича на бегу «Фрицы, Гансы», из изб выходят старухи, смотрят на эту толпу человеческого несчастья и по их щекам текут слезы. Вот она, русская душа. Быть может, что муж или сын пал на фронте от очереди именно этого немца, который проходит перед их глазами, а они его жалеют. Только сейчас я встретил демонстрацию сострадания к военнопленному, но со временем мы привыкли к таким признакам проявления жалости. На меня произвело глубокое впечатление то, что затронутыми таким поведением женщин оказались почти все члены группы. На такую демонстрацию симпатий мы чаще всего не обращали внимания. В чем же искать причину такой коллективной реакции — трудно сказать. Может быть в том, что именно эта группа была группой добровольцев, сгустком повышенной душевной чувствительности и восприимчивости?

http://militera.lib.ru/memo/german/fritzsche_k/06.html

[NVP]

Потрясающие воспоминания немецкого военнопленного об отношении простых людей к немецким военнопленным:....

-------------------------------------------------------
Да, сильно написано... и совершенно искрене.

[ramtamtager]

Они все-таки промаршировали по Москве! Правда, не в ноябре 1941 г., ти не парадным строем, а под конвоем...

ну , некоторые всё ещё мечтают....
http://www.videosostav.ru/video/64e9fed ... 8ec11bc22/

[Ilik]

Из сборника рассказов немецких военнопленных, учавствовавших в марше через Москву:

"Люди за оцеплением на тротуарах улиц громко кричали. Над шествием разбитых несся крик из тысячи глоток: "Гитлер капут!"
То там, то здесь летели камни. Из разбитых голов пленных текла кровь. Обер-фельдфебель Адольф Хубен рассказывал о товарище, которого русские на обочине приманили хлебом. Хлеб держали перед ними, а когда голодные пытались его взять, их хватали, выдергивали из колонны и избивали.
Шествие двигалось дальше по улицам города, который именно эта разбитая армия прежде хотела захватить. "Давай, давай!" - кричали татары [конные конвоиры - Ilik]. Улицы стали уже. Толпа придвинулась ближе. Русские с тротуаров плевали в колонну, это они могли сделать, но все же не убить.
Очевидно, у солдат Красной Армии был приказ не допускать актов насилия по отношению к немцам. Сталин не хотел завершать триумфальное шествие смертью.
Обер-ефрейтор Петер М.: "Без охраны конного конвоя дело могло бы дойти до уличного побоища с населением. Я был свидетелем, как конник замахнулся саблей на женщину, набросившуюся на пленных".
Впрочем, многие немцы, прошедшие тем жарким днем через столицу Советского государства, увидели в глазах и лицах многих зрителей больше сострадания, чем ненависти. Пленный Ханс Зимер, доктор: "Я видел некоторых женщин с лицами, полными сочуствия, я видел женщин со слезами на глазах".
Капитан Герхард Аппель: "Нас встречало много сочуственных взглядов". Ефрейтор Фриц Финке: "Я думаю, что на многих лицах можно было прочесть подлинное сожаление и сочуствие".

(Карель П. Беддекер Г. Сталинград. Крах операции "Блау". Военнопленные. Вермахт за колючей проволокой. М., 2008, с.510-511.).

[ramtamtager]

Из сборника рассказов немецких военнопленных, учавствовавших в марше через Москву:

"Люди за оцеплением на тротуарах улиц громко кричали. Над шествием разбитых несся крик из тысячи глоток: "Гитлер капут!"
То там, то здесь летели камни. Из разбитых голов пленных текла кровь. Обер-фельдфебель Адольф Хубен рассказывал о товарище, которого русские на обочине приманили хлебом. Хлеб держали перед ними, а когда голодные пытались его взять, их хватали, выдергивали из колонны и избивали.
Шествие двигалось дальше по улицам города, который именно эта разбитая армия прежде хотела захватить. "Давай, давай!" - кричали татары [конные конвоиры - Ilik]. Улицы стали уже. Толпа придвинулась ближе. Русские с тротуаров плевали в колонну, это они могли сделать, но все же не убить.
Очевидно, у солдат Красной Армии был приказ не допускать актов насилия по отношению к немцам. Сталин не хотел завершать триумфальное шествие смертью.
Обер-ефрейтор Петер М.: "Без охраны конного конвоя дело могло бы дойти до уличного побоища с населением. Я был свидетелем, как конник замахнулся саблей на женщину, набросившуюся на пленных".
Впрочем, многие немцы, прошедшие тем жарким днем через столицу Советского государства, увидели в глазах и лицах многих зрителей больше сострадания, чем ненависти. Пленный Ханс Зимер, доктор: "Я видел некоторых женщин с лицами, полными сочуствия, я видел женщин со слезами на глазах".
Капитан Герхард Аппель: "Нас встречало много сочуственных взглядов". Ефрейтор Фриц Финке: "Я думаю, что на многих лицах можно было прочесть подлинное сожаление и сочуствие".

(Карель П. Беддекер Г. Сталинград. Крах операции "Блау". Военнопленные. Вермахт за колючей проволокой. М., 2008, с.510-511.).

Думаю особенно зверствовали евреи - мстили пленным за холокост.

[Ilik]

Думаю особенно зверствовали евреи - мстили пленным за холокост.

Все может быть. Хотя особых зверств в приведенном отрывке я не заметил.

[ramtamtager]

Думаю особенно зверствовали евреи - мстили пленным за холокост.

Все может быть. Хотя особых зверств в приведенном отрывке я не заметил.

"Очевидно, у солдат Красной Армии был приказ не допускать актов насилия по отношению к немцам. Сталин не хотел завершать триумфальное шествие смертью.
Обер-ефрейтор Петер М.: "Без охраны конного конвоя дело могло бы дойти до уличного побоища с населением. Я был свидетелем, как конник замахнулся саблей на женщину, набросившуюся на пленных". "

[Марат]

у солдат Красной Армии был приказ не допускать актов насилия по отношению к немцам

А интересно было бы посмотреть.