Варшавское восстание и Сталин.

[thor]

Смотрим дальше, что пишет Брэдли по этому поводу:
«К 1 сентября на западном фронте осталась жалкая горстка деморализованных солдат противника. Общее количество всех уцелевших немецких войск к северу от Арденн составляло всего лишь одиннадцать дивизий, из которых танковых дивизий было только две. Противник мог противодействовать наступлению Паттона на Саар силами не более чем пяти дивизий. Правда, с побережья Бискайского залива отступала стотысячная немецкая армия, но из этих ста тысяч войск можно было набрать боеспособных подразделений не более как для одной дивизии. Что касается многочисленных войск противника, отступавших вверх по течению Роны под натиском 7-й американской армии, то из них можно было скомплектовать не более двух с половиной боеспособных дивизий. Таким образом, общее количество немецких войск на западном фронте едва достигало двадцати дивизий.
В то время как силы противника таяли, к нам через Ла-Манш непрерывно переправлялись подкрепления и наши силы росли. К этому времени в группе армий Монти насчитывалось пятнадцать дивизий, тогда как в моей группе их число увеличилось до [444] двадцати. Кроме того, после завершения операции “Драгун” освободилось еще восемь дивизий, которые двигались от Канн вверх по долине реки Роны. Кроме того, в Англии размещались три воздушно-десантные дивизии, составлявшие резерв 1-й воздушно-десантной армии союзников. Еще четыре дивизии, находившиеся в пути из США, по плану должны были прибыть в распоряжение 12-й группы армий в середине сентября»

И снова возникает вопрос – что же случилось, почему англосаксы не сумели завершить войну осенью 1944 г. в столь благоприятных условиях?

[thor]

Идем дальше по мемуарам Брэдли и находим ответ:
«Однако, несмотря на обещание полного равенства в снабжении, мытарства Паттона на этом не закончились, ибо он, подобно Ходжесу, страдал не столько от недостатка предметов снабжения, сколько от нехватки автотранспортных средств. Становилось все более очевидным, что раньше или позже нам придется остановиться, произвести перегруппировку войск и организовать снабжение через новые глубоководные порты на побережье пролива к северу от Сены. До тех пор, пока не были освоены эти новые, более короткие коммуникации, мы не смели даже и помышлять о форсировании Рейна крупными силами… Но известие о переходе германской границы не могло скрыть того факта, что наше наступление выдохлось. Не успели наши войска перейти границу, как мы вынуждены были остановиться. Закончилась шестая неделя головокружительного похода. В течение последующих двух месяцев мы были вынуждены топтаться на месте перед линией Зигфрида, ожидая, пока длинные линии снабжения из Шербура не будут заменены более короткими из Антверпена… Утром накануне того дня, когда Коллинс пересек германскую границу, я пригласил Ходжеса и Паттона к себе на командный пункт, чтобы вместе с ними рассмотреть наши возможности продолжать наступление, несмотря на все усугубляющийся кризис с горючим и боеприпасами. Вечером того же дня о результатах нашего совещания я доложил Айку. В течение предыдущих десяти дней в 1-ю армию в среднем поступало 3300 тонн грузов в день, в 3-ю армию — 2500 тонн, ибо преимущество в снабжении 1-й армии было отменено только 6 сентября. Ходжес доложил, что боеприпасов у него осталось на пять дней боев, а бензина хватит до Рейна. Основываясь на нормах снабжения, установленных в его армии, Ходжес подсчитал, что он сможет выдержать десять дней напряженных боев на всем почти 200-километровом фронте 1-й армии. Паттон доложил, что у него имеется четырехдневный запас боеприпасов и запас бензина, достаточный для того, чтобы добраться до Рейна.
За пять дней до этого Монтгомери жаловался, что передача части бензина Паттону замедлила темп продвижения 1-й армии Ходжеса, наступавшей на правом фланге англичан. Кортни признавал, что из-за нехватки горючего он, возможно, потерял целые сутки. Однако основную причину задержки своей армии он объяснял сложностью наведения переправ через Маас и заметно усилившимся сопротивлением противника.
К концу сентября запасы горючего в 1-й армии истощились, а Ходжесу так и не удалось прорвать упорно обороняемую противником линию Зигфрида. До наступления ноябрьских дождей он был вынужден ограничиться незначительными действиями, а в ноябре мы еще раз попытались предпринять наступление…».

[thor]

И дальше Брэдли пишет, оценивая ситуацию:
«В конце сентября фон Рундштедт, вышедший было в отставку, снова был призван на действительную службу и назначен командующим западным фронтом. Отчетливо представляя наши трудности со снабжением, он понимал, что блокада Антверпена оттянет новое наступление союзников. И пока канадцы прокладывали себе с боями путь к Шельде вдоль побережья Северного моря, противник переправился на остров Валхерен, окопался там, а затем укрепился на полуострове, соединяющем Валхерен с материком. Когда Монти в октябре приостановил наступление, чтобы подсчитать свои запасы, он выяснил, что наличных средств для возобновления наступления недостаточно. Не желая перегружать свои [457] тылы, он согласился отложить на неопределенный срок наступление на Рур с тем, чтобы сначала очистить устье Шельды от противника и открыть порт Антверпен.
Между тем со дня совещания в Версале 22 сентября, на котором Эйзенхауэр подчеркнул значение Антверпена, прошло 18 драгоценных дней. Тридцать пять дней тому назад английская 11-я бронетанковая дивизия вошла в Антверпен, расположенный в устье р. Шельды. Если бы Монти немедленно приступил к очистке Шельды от противника, вместо того чтобы тщетно рваться к Берлину, мы могли бы уже получать грузы через этот бельгийский порт. Вместо этого он потерял целый месяц, и мы вынуждены были прождать еще месяц, пока в Антверпен не прибыл наш первый морской конвой. Если бы Монти очистил Шельду, как это ему предлагал верховный штаб экспедиционных сил союзников, [458] Антверпен вступил бы в строй гораздо раньше и мы избежали бы кризиса в снабжении, который парализовал нас в октябре.
Действительно, из всех возможных неудач на европейском фронте ни одна не была чревата более серьезными последствиями, чем запоздалое открытие Монти Антверпенского порта. Если бы мы имели возможность обеспечить быстрый подвоз грузов на фронт через Антверпен, мы могли бы гораздо раньше предпринять осеннее наступление. Вместо этого мы были вынуждены отсиживаться до ноября, пока не были накоплены запасы горючего и боеприпасов, доставленных длинным путем из Шербура на фронт. К этому времени погода испортилась, наступила зима, да и немцы не сидели сложа руки. За период с начала сентября до середины декабря противник втрое увеличил количество своих войск на западном фронте, доведя его до семидесяти дивизий. А из его пятнадцати танковых дивизий восемь имели на вооружении танки типа “Пантера” и “Тигр”…»

[thor]

Об этих же проблемах пишет и Д. Эйзенхауэр:
«При действиях против разбитого и деморализованного противника почти любой риск оправдан и достижение успеха обычно зависит от смелого и дерзкого маневра наступающего. Бои по прорыву сильной вражеской обороны и стремительные наступательные операции, последовавшие в течение трех недель после прорыва, должны были привести нас именно к такой ситуации, в какой мы теперь оказались; мы составили наши планы с таким расчетом, чтобы наилучшим образом использовать первоначальный успех. Однако возникшая проблема снабжения войск, устремившихся вперед, требовала эффективного решения, если мы хотели в полной мере и дальше развить наметившийся крупный успех.
Наши тыловые подразделения работали на очень ограниченном пространстве в период всего сражения за плацдарм. Единственными действующими портами были Шербур и искусственный порт в английском секторе плацдарма возле Авранша. Восстановление шербурского порта оказалось весьма трудным делом. Гавань и подступы к ней нужно было очистить от сотен мин, многие из которых являлись новейшими образцами этого вида [330] боевого вооружения. Мы начали пользоваться портом в июле, но до середины августа его пропускная способность оставалась очень невысокой. Искусственный порт в американском секторе плацдарма был полностью разрушен во время шторма в июне. Из Авранша и Шербура мы не были бы в состоянии прокладывать дороги и железнодорожные пути, создавать передовые склады, но мы сделали бы это, если б наши войска прорвались к основанию полуострова Котантен, как мы первоначально планировали. Поэтому все наши продвигавшиеся вперед войска нужно было снабжать из запасов, созданных возле районов десантирования, по дорогам и железнодорожным путям, которые нуждались в серьезном ремонте.
В силу ограниченных возможностей этих портовых сооружений они, естественно, не могли удовлетворять наши возраставшие потребности, и по мере продвижения к Германии противник остановил бы нас на каком-нибудь рубеже или мы сами прекратили бы наступление из-за перегрузки путей снабжения.
Усиленная дивизия, ведущая активные боевые действия, потребляет в среднем ежедневно от 600 до 700 тонн различных боевых грузов. В условиях позиционных боевых действий основную часть этого тоннажа составляют боеприпасы; при наступлении же основную часть грузов будут составлять топливо и смазочные материалы.
В условиях, когда 36 дивизий вели боевые действия, мы оказались перед проблемой ежедневной доставки на фронт из района плацдарма и портов около 20 тыс. тонн грузов. К тому же наши передовые соединения быстро продвигались вперед, иногда со скоростью до 75 миль в день. Службы тыла должны были только поспевать за ними. Каждая миля в этом продвижении вперед удваивала трудности, так как автомашины, занятые на доставке грузов для наступающих войск, должны были делать двойной пробег — на побережье, в район плацдарма и обратно на фронт. Нужно было доставлять многие тысячи тонн грузов для передовых аэродромов, перевозить тяжелое оборудование и технику для ремонта дорог и мостов…»

[thor]

И снова звучит один и тот же мотив:
«В силу растянутости линий коммуникаций и их недостаточной пропускной способности по всему фронту ощущалось усиливавшееся напряжение в работе транспорта, занятого доставкой боевых грузов в войска. Службы снабжения прилагали героические усилия, чтобы войска могли продвигаться вперед как можно дальше. Они создали специальную систему автоперевозок, взяли под контроль главные автодороги во Франции и ввели на них одностороннее движение. По этим дорогам двигался непрерывный поток автомашин, каждая из которых находилась в пути по меньшей мере двадцать часов в сутки. Со всех частей для них дополнительно собрали водителей, а сами машины останавливались [353] только для загрузки, выгрузки и технического обслуживания.
Железнодорожные войска работали круглосуточно, ремонтируя разбитые мосты и железнодорожные пути, восстанавливая подвижной состав. Бензин и топливо доставлялись на континент по гибким трубопроводам, проложенным по дну Ла-Манша. С побережья бензин и топливо перекачивались дальше на главные пункты распределения по трубопроводам. Саперы с удивительной быстротой строили взлетно-посадочные полосы. Во всех тыловых службах, как и в любой боевой части, проявлялось высокое моральное состояние и стремление с максимальной отдачей выполнять свои задачи.
Однако, несмотря на эти чрезвычайные усилия служб снабжения, проблема обеспечения войск оставалась наиболее острой. Со всех участков фронта поступали требования о срочных доставках туда бензина и боеприпасов…».

А вот доставить требуемое служба снабжения союзников из-за растянувшихся до предела коммуникаций была не в состоянии. А ведь между прочим, советские войска продвинулись в ход летней кампании 1944 г. на не меньшее расстояние, чем союзники, и учитывая состояние инфраструктуры восточноевропейского ТВД, а также уровень моторизации РККА, проблемы со снабжением у советских войск были еще больше, чем у союзников. Естественно, что свою роль сыграли политические соображения, однако, если была такая возможность, то вряд ли бы Сталин отказался бы с ходу взять Варшаву, разобравшись попутно с аковцами, если бы те попытались бы что-то возразить против таких их действий.

[Сфрандзи]

Рус-Лоху.

И опять у Штеменко подтаствочка, и у вас тоже. И опять с хронологией связана. Оба плацдарма, вместе с Прагой, были захвачены в середине сентября:

http://millerovo.ru/print.php?plugin:content.24


Штеменко хочет создать впечатление, что ожесточенные бои длились весь август, но увы! - мы не могли ничего поделать. На самом деле Сталин в начале сентября начал то, что по плану Жукова-Рокоссовского являлось предварительной частью операции и доложно было быть проделано уже в середине августа. Выполнив эту часть, Сталин намертво остановился. И уверял, будто мол изо всех сил хочет помочь Варшаве, да ничего не может поделать с немецкой обороной.

Но к тому времени прошло уже БОЛЬШЕ МЕСЯЦА со времени окончания наступления, и ссылки на оторванность тылов и т.д., и т.п. - вне комментарив.

[Сфрандзи]

Тору. Ваша аналогия неудачна. У союзников случился кризис со снабжением, потому что они обеспечивались исключительно морем, через один-единственный порт, расположенный достаточно далеко от театра военных действий; натолкнулись же они на мощнейшую (довоенную) линию укреплений. О каком-то особом кризисе со снабжением в Красной Армии в августе-сентябре мы не читаем - и домысливать его не надо. С другой стороны противник не сумел создать никакой серьезной системы обороны. Но мог это сделать, если бы оставался на Висле долгое время. Следовательно, интерес Красной Армии в том и состоял, чтобы как можно быстрее форсировать Вислу и овладеть Варшавой. Далее, уже, положим, можно было остановиться и передохнуь. Хотя бы приведенные мною свидетельства показывают, что у участников событий сложилось твердое убеждение о НАМЕРЕННОЙ остановке военных действий сразу после начала Варшавского восстания. Я это видел и по личным беседам с ветеранами. Переписка Сталина с Черчиллем о самолетах, приводимая в мемуарах Черчилля, необычайно красноречива в этом смысле.

[thor]

Естественно. что неудачная - наши то орлы снабжались не по дорогам, а так, кормились подножным кормом.Действительно, хромает, ведь видный немецкий военный тактик и гений войны на Востоке, в Африке и на Западе Ф. фон Меллентин писал: «Как известно, у русских мало транспортных средств подвоза, и для снабжения своих войск они используют главным образом местные ресурсы. Такой способ не нов. Примерно так же поступали монголы Чингис-хана и войска Наполеона. Единственным средством замедлить продвижение таких армий является уничтожение всего, что может быть использовано противником для размещения войск и их снабжения. Осенью 1943 года немецкая армия намеренно прибегала к таким действиям»

При этом германец вовсе не считал использование такого способа ведения войны зазорным, ибо речь шла всего о каких-то там русских, кровь которых ничего не стоит! «Сама по себе мысль об уничтожении всех запасов продовольствия и создания "зоны пустыни" между нами и наступающими русскими войсками не вызывала у нас восторга. Но на карту была поставлена судьба целой группы армий, и если бы мы не приняли таких мер, многим тысячам солдат никогда не удалось бы достичь Днепра и организовать под защитой этого водного рубежа прочную оборону. У меня нет никаких сомнений в том, что в противном случае группа армий была бы разбита и потеряна для будущих операций. Во всяком случае, лишения, которые мы принесли гражданскому населению на Украине, не могли идти ни в какое сравнение с несчастной судьбой сотен тысяч убитых и искалеченных мирных жителей во время воздушных налетов союзников на немецкие города.».
И далее, из той же серии: «Проблема обеспечения войск продовольствием для русского командования имеет второстепенное значение, так как русским фактически не нужно централизованного армейского снабжения. Полевая кухня, почти святыня в глазах солдат других армий, для русских является всего лишь приятной неожиданностью, и они целыми днями и неделями могут обходиться без нее. Русский солдат вполне удовлетворяется пригоршней проса или риса, добавляя к ним то, что дает ему природа. Такая близость к природе объясняет способность русского стать как бы частью земли, буквально раствориться в ней…Несмотря на огромный прогресс военной техники, русский пехотинец все еще остается одним из наиболее важных военных факторов в мире. Эта сила русского солдата объясняется его чрезвычайной близостью к природе. Для него просто не существует естественных препятствий: в ,непроходимом лесу, болотах и топях, в бездорожной степи - всюду он чувствует себя как дома. Он переправляется через широкие реки на самых элементарных подручных средствах, он может повсюду проложить дороги. В несколько дней русские строят многокилометровые гати через непроходимые болота; зимой колонны в сто шеренг по десять человек в каждой направляются в лес с глубоким снежным покровом; через полчаса на смену этим людям приходит новая тысяча, и через несколько часов на местности, которая у нас на Западе, считалась бы непроходимой, появляется протоптанная дорога. Неограниченное число солдат позволяет обеспечить переброску тяжелых орудий и другой боевой техники по любой местности без всяких транспортных средств. Кроме того, техническое оснащение русских войск отвечает их нуждам. Автомашины отличаются минимальным весом, а их габариты максимально уменьшены. Лошади в русской армии выносливы и не требуют большого ухода. Русским не нужно возить с собой тех огромных запасов, которые сковывают действия войск во всех западных армиях. ..»
Дикари, варвары, монголы, одним словом, они и воевать-то по цивилизованному не умеют. Посему и аналогия с цивилизованными союзниками не подходит. Согласен, виноват, исправлюсь, впредь буду русских почитать дикими монголами!

[thor]

Еще один весьма забавный кусочек из Меллентина:
"В Красной Армии органам тыла не приходится беспокоиться [250] об обеспечении войсковых частей обмундированием, палатками, одеялами и другими предметами, столь необходимыми для солдат армий Запада. Во время наступления они могут позволить себе забыть о снабжении войск даже продовольствием, так как войска находятся "на подножном корму". Основная задача частей снабжения сводится к доставке горючего и боеприпасов, но даже в этом случае для подвоза часто используются боевые машины. В русской моторизованной дивизии у солдата нет другого "багажа", кроме того, который он имеет при себе, и он ухитряется передвигаться на автомашинах, взгромоздившись на ящики с боеприпасами или бочки с горючим.

Этот недостаток автотранспортных средств приводит к важным последствиям тактического и психологического порядка. Поскольку количество автомашин в моторизованной дивизии у русских намного меньше, чем в таких же соединениях западных армий, русская дивизия более мобильна. Такой дивизией легче управлять, ее проще маскировать и перевозить по железной дороге{258}. Представляет интерес и психологическая сторона дела. Любой солдат армий Запада.так или иначе связан с тыловыми службами. Они доставляют ему средства к существованию и обеспечивают некоторые удобства, чем скрашивают его тяжелую жизнь. Когда части "здорово всыпят", уцелевшие солдаты обычно собираются у походных кухонь или в обозе, где они, пытаются найти прибежище и утешение. Совсем другое положение в русской армии. У русского солдата, кроме оружия, ничего нет, и тыл его ничем не привлекает. Не существует ни походных кухонь, ни вещевого обоза..."

Ну варвары и варвары, монголы!

[Сфрандзи]

При этом германец вовсе не считал использование такого способа ведения войны зазорным, ибо речь шла всего о каких-то там русских, кровь которых ничего не стоит!

В этом отношении, насколько я заметил, фон Меллентин вполне сходился со Сталиным. Ср. его приказ о выжженой земле от 17 ноября 1941 года (№ 0428 - тот самый приказ, при выполнении которого была благодаря местным колхозникам повязана немцами Зоя Космодемьянская).

[thor]

Ну так и я ж о чем говорю - варвары, жизнь копейка, и своя, и чужая, не то цивилизованные европейцы - немцы. поляки и англосаксы. чего ихнюю варварскую кровь ценить, давай, давай, в Бога мать, через Вислу на заборах и связках сена, освобождать для лондонцев Варшаву с тем, чтобы они потом, как сегодня. англичан и америкосов приглашали и нам на голову с...и!

[Сфрандзи]

Думаю, причинно-следственная связь прямо противоположная. Если бы мы поляков действительно ОСВОБОДИЛИ (а не ОТВОЕВАЛИ у Гитлера), у них бы были с нами отношения по крайней мере не хуже, чем с англичанами и американцами.

Кстати, цитированный мной отрывок из Померанца имеет следующее продолжение:


"Если вытащить на свет и развернуть то, что неуверенно шевелилось в моей голове, выйдет примерно следующее: поляки — не ангелы и АК — не небесное воинство. Но они наши союзники. Восстание Варшавы — знак народной воли, признавшей лондонское правительство своим. Значит, и нам надо его признать. Возникнут трудности при определении границ? Ну, пусть дипломаты попотеют. Зато мы получили готовый плацдарм на левом берегу Вислы и сохраним несколько сот тысяч солдат. Что-то подобное шевелилось во всех головах, но только шевелилось и не стало отчетливой мыслью. Потому что шевелиться мысль может в миллионах, а додумывается она только единицами. Я не был такой единицей. Я был частью массы."

[shuric]

Думаю, причинно-следственная связь прямо противоположная. Если бы мы поляков действительно ОСВОБОДИЛИ (а не ОТВОЕВАЛИ у Гитлера), у них бы были с нами отношения по крайней мере не хуже, чем с англичанами и американцами.

Кстати, цитированный мной отрывок из Померанца имеет следующее продолжение:


"Если вытащить на свет и развернуть то, что неуверенно шевелилось в моей голове, выйдет примерно следующее: поляки — не ангелы и АК — не небесное воинство. Но они наши союзники. Восстание Варшавы — знак народной воли, признавшей лондонское правительство своим. Значит, и нам надо его признать. Возникнут трудности при определении границ? Ну, пусть дипломаты попотеют. Зато мы получили готовый плацдарм на левом берегу Вислы и сохраним несколько сот тысяч солдат. Что-то подобное шевелилось во всех головах, но только шевелилось и не стало отчетливой мыслью. Потому что шевелиться мысль может в миллионах, а додумывается она только единицами. Я не был такой единицей. Я был частью массы."

Померанц это конечно выдающийся авторитет. Потеют демократы, чтобы доказать что форсирование в лоб без подготовки Вислы это "позволило бы сохранить несколько сот тысяч солдат" . В другой ситуации они бы по поводу подобной затеи подняли бы вой о бездарных командирах которые воюют заваливая врага трупами своих солдат, но тут другое дело - поляки гибнут! Как же.

[Рус-Лох]

Рус-Лоху.
И опять у Штеменко подтаствочка, и у вас тоже. И опять с хронологией связана. Оба плацдарма, вместе с Прагой, были захвачены в середине сентября:
http://millerovo.ru/print.php?plugin:content.24.

А ведь всего-то и надо - уметь читать:

http://millerovo.ru/print.php?plugin:content.24
В конце лета в сводках Информбюро о действиях советских войск запестрели названия польских городов, расположенных восточное Вислы. Наш полк штурмовал опорные пункты, противника в районах Сокулко, Граево, Августово, Осовца, Замброва, Снядово, Ломжи, Остроленки...

Ну и как? На карту сами посмотрите или надобно носом ткнуть?

Штеменко хочет создать впечатление, что ожесточенные бои длились весь август, но увы! - мы не могли ничего поделать. На самом деле Сталин в начале сентября начал то, что по плану Жукова-Рокоссовского являлось предварительной частью операции и доложно было быть проделано уже в середине августа.

Смотрим в книгу, а видим...
Поэтому еще раз:

http://millerovo.ru/print.php?plugin:content.24
К середине сентября 1944 года войска 2-го Белорусского фронта захватили два плацдарма на реке Нарев, севернее Варшавы. Один из них — возле Рожай — удерживала 48-я армия генерала В. Романенко, другой, между Сероцком и Пултуском, — 65-я армия генерала П. Батова. Стратегическое значение захваченных плацдармов было настолько велико, что даже геббельсовская печать называла их «пистолетами, приставленными к виску и сердцу Германии».
Примерно в это же время войска 1-го Белорусского фронта вышли к Висле, захватив пулавский и магнушевский плацдармы. Еще южнее в наших руках находился сандомирский плацдарм, занятый 1-м Украинским фронтом. Советские войска получили оперативную паузу.

Прочли что тут написано?
Не "в середине сентября", а "К середине сентября". То есть РАНЬШЕ. То есть в конце августа-первой половине сентября.
То есть НЕ СМОГЛА Красная Армия это сделать точно по графику Жукова и Рокоссовского. Немцы своими контрударами помешали.
Ну вот бывает такое на войне, знаете ли....

Выполнив эту часть, Сталин намертво остановился. И уверял, будто мол изо всех сил хочет помочь Варшаве, да ничего не может поделать с немецкой обороной.

И опять читаем Вашу ссылку:

http://millerovo.ru/print.php?plugin:content.24
Несмотря на явно провокационную политику польского эмигрантского правительства, толкнувшего обманутых им жителей города на попытку своими силами освободить Варшаву, советское командование сделало все, чтобы поддержать восставших. Было предпринято наступление [230] на предместье польской столицы — Прагу. В ночь на 16 сентября наши войска в тесном взаимодействии с частями 1-й польской армии форсировали Вислу с целью захвата плацдарма и последующего соединения с повстанцами. Однако в результате сильных контратак противника они вынуждены были отойти назад.

То есть - в АВГУСТЕ-первой половине сентября Красная Армия вела бои за правобережную часть Варшавы - Прагу.
А 16 сентября переправилась через Вислу В САМОЙ ВАРШАВЕ.
Но с повстанцами соединиться не смогла. Нескольких сотен метров не хватило. И во многом именно потому, что Бур-Комаровский со своей стороны НИЧЕГО не сделал для того, чтобы пробиться навстречу Красной Армии. Хотя бы для того, чтобы не сдаваться немцам.

Но к тому времени прошло уже БОЛЬШЕ МЕСЯЦА со времени окончания наступления, и ссылки на оторванность тылов и т.д., и т.п. - вне комментарив.

См. выше.

[thor]

И во многом именно потому, что Бур-Комаровский со своей стороны НИЧЕГО не сделал для того, чтобы пробиться навстречу Красной Армии. Хотя бы для того, чтобы не сдаваться немцам.

Это из той же оперы, что и высказывание польского МИД Бека накануне войны (по-моему, это именно он сказал) - с немцами мы потеряем жизнь, а с русскими душу. Вот ради сохранения своей бессмертной души Бур решил сдаться немцам, а не русским. Тоже позиция и тоже выбор! Но причем тут русская кровь в таком случае?