Lusor писал(а):Теперь по поводу сообщений Хромца о жуткой подрывной деятельности православной церкви во время гражданской войны и после. Кажется, что-то говорили о Колчаке? Ну конечно, православное духовенство должно было всемерно поддерживать советскую власть после этого:
http://www.eparhia.permonline.ru/eparh/konf/nov/kt.htmlПервый епископ - митрополит Владимир (Богоявленский) Киевский был убит большевистскими войсками уже 7 февраля, через два дня после взятия Киева и разорения Киевской Лавры. Естественно, подобного рода вещи должны были всемерно вдохновить священнослужителей на сотрудничество с большевиками. Просто удивительно, почему они ее не принимали.
Так что, Хромец, первый выстрел сделала власть большевиков. Она в ответе и за все последующее.
Да это оригинальный взшляд на прошедшие события.Если бы вы внимательнее посмотрели на представленные ссылки,возможно у вас был бы повод усомниться в правильности такой трактовки:
Осенью 1917 года при поощрении гражданского правительства Украины церковные сепаратисты организовали Всеукраинскую церковную раду, куда был вовлечен архиепископ Алексий (Дородницын). Сепаратисты требовали, чтобы в украинских храмах вместо Патриарха Тихона поминалась церковная рада во главе с архиепископом Алексием. Над Русской Православной Церковью нависла угроза раскола. Святейший патриарх Тихон благословил митрополиту Киевскому Владимиру выехать в Киев для усмирения церковной смуты. С трудом владыка приехал в Киев, где остановился в своих покоях в Киево-Печерской лавре. Преосвященный Алексий самовольно водворился в лавре по соседству с митрополитом и подстрекал монастырскую братию против своего священноначалия. В это время в Киеве началась подготовка к созыву Всеукраинского церковного Собора. Как повествует церковный историк протоиерей Владислав Цыпин - для проведения Собора Патриарх Тихон командировал в Киев трех архиереев. Когда они приехали в Киев, то митрополит Владимир просил их помочь образумить архиепископа Алексия, но взбунтовавшийся иерарх продолжал свою раскольническую деятельность. На предсоборных совещаниях бритые и стриженые священники-раскольники, в шинелях и с винтовками на плечах, проводили агитацию за отделение Украинской Церкви. И возможно, автокефалисты одержали бы победу. Но в Киев стремительно ворвались красные. О дальнейших событиях о. Владислав Цыпин пишет следующее: "Когда красные взяли Киев, в лавре расположился военный отряд. Во время богослужения вооруженные люди в шапках, с папиросами в зубах врывались в храмы, устраивали обыски, издевались над монахами. Растерявшиеся монахи, соблазненные интригами архиепископа Алексия, стали жаловаться красногвардейцам на то, что митрополит Владимир не разрешает им устраивать комитеты и советы, а они хотят, чтобы в монастыре было все, как у красных. 25 января красноармейцы учинили обыск в покоях митрополита, а вечером вломились пятеро бандитов. Они втолкнули владыку в спальню и начали пытать, душили цепочкой от креста, сорвали с груди крест и ладанку, нательную иконку. Из спальни митрополита вывели в рясе, в белом клобуке, с панагией. Бандиты втолкнули святителя в автомобиль, отвезли на полверсты от лаврских ворот и расстреляли. Прах убитого священномученика обнаружили поутру, владыка лежал на спине в луже крови, без панагии и в клобуке без клобучного креста".
Факты, приведенные авторитетнейшим историком Церкви, свидетельствуют о явном несоответствии сюжета иконы Собора новомучеников подлинным событиям прошлого. Согласно исторической правде, следовало бы сначала изобразить архиепископа Алексия Дородницына, подстрекающего монахов к неповиновению священноначалию и благословляющего бритых вооруженных священников митинговать за автокефалию. Также во имя исторической правды необходимо было бы запечатлеть и монашескую братию лавры, идущую к революционным солдатам с жалобой на митрополита Владимира. Косвенный виновник гибели священномученика архиепископ Алексий умер через год, принеся Богу покаяние… Весь грех убийства, совершенного 25 января 1918 года, по воле иконописца лег несмываемым пятном на бойцов еще не существующей Красной Армии, экипированных на иконе в амуницию, утвержденную лишь в 1919 году.
Таким образом, произошла пиаровская подмена действующих лиц этой кровавой трагедии - вместо пятерых бандитов, учинивших грабеж и убийство, на иконе появились двое красноармейцев в буденовках.
( Nota bene,Lusor,nota bene!)
Итак, силы зла, изображенные на клеймах данной иконы, воплощены в четкой форме политической символики. Совершенно очевидно, что икона Собора новомучеников Российских пронизана духом обычного антисоветизма, но уж никак не святости. Политическая пристрастность иконописца, его невежественное и небрежное отношение к русской истории заставляют нас, православных, сомневаться в правдивости этого иконописного памятника. Осеняя икону изображением деисусного чина, художник вольно или невольно, но вовлекает в ложь самого Господа вместе с небесными силами и святыми, что равноценно акту прямого богохульства. Автор данной статьи является свидетелем случая, когда молодая образованная женщина, реставратор по специальности, рассмотрев икону Собора новомучеников, выразила сомнение вообще в сущности икон как таковых. Она увидела изображенную неправду, выдаваемую за святую истину: "Если на этой иконе запечатлена ложь, то почему не могло быть лжи и на многих других иконах?"
http://www.rusk.ru/st.php?idar=402047Версию не сильно по фактам расходящуюся с представленной предъявляет и сайт "Православие":
Вечером того же дня, в начале седьмого часа, в Экономические (северные) ворота Лавры вошли пять вооруженных людей. Один из них, одетый в черную кожаную тужурку, был командиром других. Все они накануне того дня (24 января) обедали в лаврской трапезе. Руководитель их, бывший тогда в матросской фуражке, остался недоволен черным хлебом, какой был подан им к обеду, бросил хлеб на пол и сказал: «Разве я свинья, чтобы есть такой хлеб?» Монах-трапезник заметил на эти его слова следующее: «У нас, господа, лучшего хлеба нет. Какой нам дают, тот мы и подаем». Войдя в ворота, солдаты направились прямо к часовому, обратившись к которому, командир грубо спросил: «Кто тебя здесь поставил? Где твой докумен?» Часовой подал свой документ. «Это — билет гайдамацкого полка. Товарищи! Его надо расстрелять!» — закричал руководитель. Товарищи подняли винтовки. Часовой стал просить пощады. Тогда руководитель сказал: «Бросьте его! С ним разделаемся после!» Затем, обращаясь к монаху, который стоял невдалеке, руководитель спрашивает: «Где митрополит живет?» Монах, видевший матроса и товарищей его накануне в трапезе, ответил: «Дом его около того места, где вы кушаете, там он и живет». Командир на это сказал: «Мы его сегодня заберем». Когда командир с товарищами пошли дальше, часовой, обращаясь к монаху, сказал: «За что он хотел расстрелять меня? Он же сам меня поставил здесь». Монах отправился за солдатами и вслед за ними вошел в трапезную. Между ним и обедавшими солдатами произошла беседа, из которой наиболее замечательны следующие места. Обращаясь к монаху, предводитель убийц говорил: «Почему у вас комитетов нет? Везде комитеты, а у вас их нет». Монах ответил: «У нас и не должно быть комитетов, мы — монахи». Матрос: «Вы только миллионы и тысячи собираете». Монах возразил: «У нас больших денег нет, хватает только на одежду и пищу». Тут вступает в разговор один из четырех, дотоле молчавших солдат, и говорит: «Что ты говоришь? Я знаю здесь все, я двенадцать лет жил в Лавре, жил и в Китаево, и в Голосеево. Я знаю, что Амвросий, ваш наместник, получает 12 000 рублей, а митрополит — 200 000 рублей, знаю, сколько и ты получаешь, и вот тот брат, что подает, — он три рубля получает». Матрос снова вступает в разговор и, обращаясь к монаху, спрашивает: «Отец! Скажи, что у вас в пещерах? Все оттуда вынесем и рассмотрим. Если там ничего не окажется, или окажется воск, или тырса, — всех вас перережем». Монах: «Что я вам буду говорить? Если я вам буду говорить, вы все равно не поверите. Теперь ваша власть, пойдите, посмотрите и узнаете правду».
Матрос: «Ты знаешь, кто был отец Серафим? Отец Серафим был вторым лицом после царя, потому-то Серафим и святой. Вот и ваш митрополит Владимир будет святой».
Матрос: «Ты знаешь, кто Христа распял?» Монах: «Книжники и фарисеи». Матрос: „Книжники, фарисеи и ваши архиереи и митрополиты... А за что распяли? За то, что Он стоял за простой народ».
Затем матрос встал, за ним поднялись солдаты, и они пошли из трапезной, причем матрос, обращаясь к монаху, сказал: «Больше вы митрополита не увидите».
После 6-ти с половиной часов вечера на парадном входе митрополичьей квартиры раздались три резких звонка, и в открытую дверь вошли пять вооруженных солдат во главе с матросом. Матрос спросил: «Где Владимир митрополит? Мы желаем с ним переговорить». И, не ожидая ответа, четыре солдата пошли прямо наверх, а один сел на диване в передней. Швейцар закричал вслед солдатам: «Митрополит не наверху, а нанизу, пожалуйте сюда». Солдаты возвратились и направились за швейцаром к келии архимандрита Амвросия. Проходя мимо монаха, один из солдат сказал: «Мы желаем переговорить с митрополитом. Мы идем сейчас из трапезной, и нам там братия жаловалась, что он не разрешает совета. С ним нужно переговорить, чтобы он разрешил совет, чтобы было так, как у нас».
Швейцар прошел в нижнее помещение митрополита, куда за ним вошли убийцы. Митрополита здесь не оказалось, так как он был в помещении архимандрита Амвросия. Швейцар и солдаты пошли туда. К ним вошел епископ Феодор, которого убийцы спросили: «Ты будешь отец митрополит?» Тот ответил, что не он, и пошел сказать митрополиту Владимиру о приходе солдат. Митрополит вышел в переднюю и, обращаясь к солдатам, спросил их: «В чем дело?» Его повели в нижнее его помещение. Туда вошли трое солдат, а один остался на карауле, у дверей. Нельзя было слышать, о чем солдаты говорили с митрополитом. Но все-таки отдельные звуки долетали до слуха стоявших в передней, причем казалось, будто солдаты говорили с митрополитом о деньгах.
Через пять минут митрополит с солдатами вышли из своего помещения. Митрополит был возбужден и, проходя мимо епископа Феодора и архимандрита Амвросия, обратившись в их сторону, сказал: «Вот, они хотят уже расстрелять меня» и при этом развел руками... Следовавший за ним матрос грубо закричал: «Иди, не разговаривай! Кто тебя будет расстреливать? До коменданта пойдешь!»
Митрополиту швейцар подал комнатную легкую рясу, и он пошел с убийцами наверх. Поднявшись на первую площадку лестницы, ведущей в верхний этаж, митрополит остановился и, обращаясь к сопровождавшим его убийцам, сказал: «Ну, господа, если вам угодно расстрелять меня, расстреливайте здесь же на месте, я дальше не пойду». Матрос на это заметил грубо: «Кто тебя расстреливать будет? Иди».
Наверху митрополита и трех сопровождавших его убийц встретил келейник, который открыл дверь в залу и после того подал митрополиту ключ, которым сам митрополит открыл дверь в спальню, куда вошел он и три убийцы, а келейника последние не пустили туда, и он с другими келейником оставался в буфетной комнате. В запертой спальне убийцы оставались с митрополитом около 15-20 минут. Что там происходило, остается неизвестным. Позже, когда убийцы увели митрополита из Лавры, келейники нашли в спальне, на полу, разных местах комнаты разорванный шелковый шнурочек, ладанку и серебряную нательную иконку. Через 15-20 минут после прихода наверх митрополит Владимир вышел из своей спальни, окруженный тремя солдатами, в рясе, с панагиею на груди и белым клобуком на голове. Келейник Филипп встретил его в передней и хотел подойти к нему под благословение. Матрос оттолкнул его от митрополита, грубо заметив: «Довольно кровопийцам кланяться, кланялись, будет»... Но келейник решительно стал подходить к митрополиту, который и сам приблизился к нему, благословил его, поцеловал и, пожав руку, сказал: «Прощай, Филипп!» Вслед затем митрополит вынул из кармана платок и вытер слезу на левом глазу. По словам того же келейника, митрополит был спокоен, и, казалось, будто он идет на обычное служение литургии... На лестнице сказал: «Прощайте!»
Митрополит сначала вышел за двери своего дома на лаврский двор один в сопровождении убийц. Через несколько минут после его выхода из дома швейцар Феодор оделся и пошел за ним. Выйдя из дома, он спросил сторожа, куда повели митрополита. Сторож сказал, что на Экономические ворота, и пошел к этим воротам, но часовой не пропустил его далее. Узнав об этом, келейник Филипп сам побежал за митрополитом, но и его часовой не пропустил в ворота. При этом келейник спросил часового: «Знаете, кто повел владыку?» Солдат ответил: «Как же не знать, один из них поставил меня здесь часовым». Один из лаврских монахов видел, как убийцы вели митрополита через двор к Экономическим воротам. Митрополит шел окруженный солдатами. Впереди всех шел матрос. Подойдя к углу Великой церкви, солдаты закурили папиросы. Митрополит, дойдя до главного входа в Великую церковь, остановился, обратился к храму и стал молиться. Идя далее, он напевал что-то про себя. Дойдя до Экономических ворот, он снова остановился, обратился к иконе святителя Николая и, перекрестившись, поклонился. Привратник — монах Софроний открыл обе половинки ворот и пропустил митрополита и его убийц, скрывшихся в ночном мраке...
Через несколько минут после того два лаврских монаха, стоявших на дворе и делившихся между собою своими впечатлениями по поводу случившегося, услышали сначала четыре, а через полминуты еще два частых выстрела. После первых четырех выстрелов один из них сказал другому, что владыку расстреливают. Подошедший к ним в это время третий монах заметил: «Для убийства столько выстрелов слишком много…»
В это самое время к ним стали приближаться 12-15 солдат, быстро бежавших от Великой церкви с фонарями. Это были матросы, которых послал комендант Лавры, по просьбе наместника, которому сообщили о том, что солдаты увели митрополита из Лавры. Один из бежавших спрашивает монахов: «Батюшки! Провели митрополита?» Монахи: «Провели за ворота». Они побежали за ворота и через 15-20 минут возвратились обратно. Один из монахов подошел к матросу, шедшему позади всех, и спросил его: «Нашли владыку?» «Нашли, — ответил, матрос, — так всех вас по одному повыведем».
Впоследствии оказалось, что убийцы отвели митрополита Владимира от лаврских Экономических ворот шагов на тысячу, свернули с дороги, ведущей из Лавры в город, на несколько шагов влево и там на небольшой полянке среди крепостных валов расстреляли.
Акт медицинского осмотра тела убиенного митрополита показывает, что архипастыря-мученика расстреливали разрывными пулями и кололи холодным острым оружием.
http://pravoslavye.org.ua/index.php?r_t ... fo&id=6925Из вышеприведенного отрывка следует,что митрополит Владимир был убит пятью неустановленными людьми (не солдатами),которые искали в монастыре деньги.
История знает много случаев действий бандитов,пользующихся неразберихой и прикрывающихся поддельными документами советских органов и даже ЧК в корыстных целях. Достаточно вспомнить ограбление В.И.Ленина известным московским бандитом Яковом Кошельковым.
Правда из рассказа на "Православии" выпал каким-то образом сюжет о воинственном поведении монахов и подстрекательстве митрополита Владимира к неповиневению....Зато добавилась подробность о разрывных пулях и колотых ранах ,хотя (там же) один из свидетелей однозначно утверждает,что орудием убийства служило огнестрельное оружие.
Кроме того,явно легендарным является утверждение о расстреле митрополита разрывными пулями.
В Русской армии зажигательная пуля конструкции Панкратова появилась на вооружении в 1854 году. Она предназначалась для поражения, зарядных ящиков вражеской артиллерии на поле боя, В сплошной свинцовой пуле со стороны вершинки имелось отверстие диаметром 6 мм и глубиной 12 мм. В отверстие помещался, заряд дымного пороха и металлическая наковаленка, Спереди отверстие закрывалось колпачком капсюля. При попадании в твёрдую преграду капсюль, ударяясь о наковаленку, поджигал пороховой заряд и обеспечивал действие пули. Аналогичная по конструкции, но уже оболочечная пуля для трёхлинейного патрона была принята на вооружение Русской армии в 1916 году. Изготавливалась она путём переделки из пули со сферической вершинкой образца 1891 года и предназначалась для борьбы с авиацией противника.
http://www.kievrus.com/index.php?news_id=1098&lang=rus
Беприпас был сложный в обращении,дорогой и в случае с человеком не имеющий принципиальных преимуществ перед обычной свинцовой оболочной пулей.Кроме того,как вы заметили,они для короткоствольного оружия не изготавливались.
