Мародер Шолохов

[Андрей Чернов]

ЧЕМ ПАХНЕТ «ТИХИЙ ДОН»

В марте 1939 г. на XVIII съезде ВКП(б) будущий Нобелевский лауреат Михаил Александрович Шолохов (в прошлом – продкомиссар чоновских частей, отбиравший у казаков хлеб) рассказал о своем творческом методе:

В частях Красной Армии, под ее овеянными славой красными знаменами, будем бить врага так, как никто никогда его не бивал, и смею вас уверить, товарищи делегаты съезда, что полевых сумок бросать не будем – нам этот японский обычай, ну... не к лицу. Чужие сумки соберем... потому что в нашем литературном хозяйстве содержимое этих сумок впоследствии пригодится. Разгромив врагов, мы еще напишем книги о том, как мы этих врагов били. Книги эти послужат нашему народу и останутся в назидание тем из захватчиков, кто случайно окажется недобитым...

Шолохов. Собрание сочинений. Т. 8. Государственное издательство Художественной литературы, М., 1960.

То, что это была сумка романом знаменитого в начале XX века казачьего писателя Федора Дмитриевича Крюкова, написана не одна сотня страниц. См. о нем:
http://www.philol.msu.ru/~lex/td/?pid=012173&oid=043

Кто же прав? Солженицын или Феликс Кузнецов?
Я проделал небольшой эксперимент: выписал первый абзац из самого известного крюковского рассказа и по первому его слову прогнал через комп весь текст «Тихого Дона».
Цитирую Крюкова:

Пахло отпотевшей землей и влажным кизячным дымом. Сизыми струйками выползал он из труб и долго стоял в раздумье над соломенными крышами, потом нехотя спускался вниз, тихо стлался по улице и закутывал бирюзовой вуалью вербы в конце станицы. Вверху, между растрепанными косицами румяных облаков, нежно голубело небо: всходило солнце.
Федор Крюков. «Зыбь». 1909.

Стилистически созвучных мест (написанных той же рукой и с точки зрения строения фразы, и с точки зрения логики развития метафоры – олицетворения и одушевления неживой субстанции) в «Тихом Доне» оказалось 14. Из 39 значимых слов в этом отрывке Крюкова (всего их 48, но предлогами и местоимениями пренебрежем) 19 обнаружились в параллельных цитатах.
Выписываю лишь самые характерные:

Снег падал и таял на лету. В полдень в ярах с глухим шумом рушились снежные оползни. За Доном шумел лес. Стволы дубов оттаяли, почернели. С ветвей срывались капли, пронзали снег до самой земли, пригревшейся под гниющим покровом листа-падалицы. Уже манило пьяным ростепельным запахом весны, в садах пахло вишенником. На Дону появились прососы. Возле берегов лед отошел, и проруби затопило зеленой и ясной водой окраинцев.
«Тихий Дон». Книга 3

На сугреве, на солнечной стороне базов, терлись о плетни быки. Ветром несло с бурых спин их осекшийся по весне волос. Пахло талым снегом пряно и пресно. Покачиваясь на голой ветке яблони около Христониных ворот, чурликала крохотная желтопузая синичка-зимнуха.
«Тихий Дон». Книга 3

С юга дул теплый, ласковый ветер, на западе кучились густые, по-весеннему белые облака. Сахарно-голубые вершины их, клубясь, меняли очертания, наплывали и громоздились над краем зазеленевшей обдонской горы. Погромыхивал первый гром, и благостно, живительно пахло по хутору распускающимися древесными почками, пресным черноземом оттаявшей земли. По синему разливу Дона ходили белогребнистые волны, низовой ветер нес бодрящую сырость, терпкий запах гниющей листвы и мокрого дерева. Долевой клин зяби, лежавший на склоне бугра плюшево-черной заплатой, курился паром, струистое марево рождалось и плыло над буграми обдонских гор, над самой дорогой упоенно заливался жаворонок, тоненько посвистывали перебегавшие дорогу суслики. А над всем этим миром, дышавшим великим плодородием и изобилием жизнетворящих сил, – высокое и гордое солнце.
«Тихий Дон». Книга 3

Ложился на траву пороховой дымок; пахло свежевзвернутой землей, щепками, полусгнившим деревом…
«Тихий Дон». Книга 4

Конец августа был погожий и сухой на диво. По хутору ветер носил мякинную пыль, сладко пахло обмолоченной ржаной соломой, солнце грело немилосердно, но во всем уже чувствовалось приближение недалекой осени. На выгоне тускло белела отцветшая сизая полынь, верхушки тополей за Доном пожелтели, в садах резче стал запах антоновки, по-осеннему прояснились далекие горизонты, и на опустевших полях уже показались первые станицы пролетных журавлей.
«Тихий Дон». Книга 4

Над ними сияло солнце. То клубясь, то растягиваясь в ломаную бархатисто-черную линию, с криком летели в густой синеве неба станицы темнокрылых казарок. Одуряюще пахло нагретой землей, травяной молодью. «Тихий Дон». Книга 4

Жарко калило землю солнце. Пахло на проулке пресным запахом пыли, лебедой и конским потом. В левадах, на высоких вербах, усеянных лохматыми гнездами, кричали грачи. Степная речушка, вскормленная где-то в вершине лога ключами родниковой воды, медлительно текла по хутору, деля его на две части. С обеих сторон к ней сползали просторные казачьи дворы, все в густой зелени садов, с вишнями, заслонившими окна куреней, с разлапистыми яблонями, простиравшими к солнцу зеленую листву и молодую завязь плодов.
«Тихий Дон». Книга 4

Параллели в «Донских рассказах»:

С утра небо затянулось густой пеленой сизых туч. Погромыхивал гром. В леваде галдели грачи, шумела вербы; около дома в палисаднике дурманно пахло цветом собачьей бесилы, никла к земле остролистая крапива. За крышей сарая по небу ящерицей скользнула молния, бабахнул гром, дождь дробно затопотал по крыше, ветром скрутило во дворе бурый столбище пыли, хлопнула оторванная вихрем ставня, и по лужам, выбивая пенистые пузыри, заплясал буйный июльский ливень.
«Двухмужняя».

(Если и «Донские рассказы» украдены у Крюкова, тогда понятно, почему компьютерный анализ показал близость «Тихого Дона» не к ранней прозе Крюкова, а к «Донским рассказам».)
«Столб пыли» – это тоже крюковское.

Лишь пыль подымалась над ними столбом и долго стояла в воздухе. («Казачка».)
.....

Медленно выползали из полушубка воспоминания, отрывочные, бессвязные и невероятные. Вот разместились они в ряд, вперемежку с золотыми столбами пыли, и Терпуг замычал вдруг от стыда, как от невыносимой зубной боли. («Зыбь».)

В первой книге «Поднятой целины» ни одного слова «пахло». Но 25 раз существительное «запах».
Но во второй «пахло» аж девятикратно:

Даже в солнечный день там было темно, как в погребе, и так же, как в погребе, пахло плесенью, сыростью и затхлым, спертым воздухом редко проветриваемого помещения.
.....
В комнате порхали черные хлопья, пахло жженой бумагой от полуистлевшего бумажного абажура, надетого прямо на ламповое стекло, и стояла такая тишина, какая бывает только в первом классе начальной школы во время урока чистописания.
.....
С запада снова находил дождь. Низко плыли первые предвестники непогоды — рваные клочья облаков. Бражно пахло молодой травой, отсыревшим черноземом. Ненадолго проглянувшее солнце скрылось за тучей, и вот уже, ловя широкими крыльями свежий ветер, устремились в неведомую высь два степных подорлика. Преддождевая тишина мягким войлоком покрыла степь, только суслики свистели пронзительно и тревожно, предсказывая затяжной дождь.
.....
Вокруг одинокой кузницы было безлюдно и пусто. Пахло от близлежащей торной дороги горячей пылью и лебедой. На осевшей плетневой крыше кузницы, плотно придавленной дерном, росли дикая конопля и бурьян. В нем копошилось множество воробьев. Они всегда жили под застрехами старой кузницы, даже зимой, и неумолчное чириканье их как бы вторило живому, звонкому говору молотка и звону наковальни.
.....
В опрятной горенке было полутемно, тихо и прохладно. Сквозь щели закрытых от солнца ставней сочился желтый свет. От недавно вымытых полов пахло чебрецом и слегка — полынью.
.....
Во дворе правления, как и повсюду в хуторе, стояла та полуденная безжизненная тишина, какая бывает только в самые знойные летние дни. Пахло вянущей под солнцем муравой, от конюшни несло сухим конским пометом
.....
В классе пахло солнцем и пылью, застойным воздухом редко проветриваемого помещения. Теснившиеся у самых окон кусты сирени и акации не давали прохлады. Ветер шевелил листья, и по выщербленному полу скользили солнечные зайчики.
.....
Вся дорога внизу была укрытая белым, и пахло лучше любой бабьей помады, а зараз почернел этот вешний цвет, исчезнул, сгинул окончательно и неповоротно!
.....
Открытое партийное собрание было назначено на шесть часов вечера, но уже с четырех в школе собралось более полутораста человек, и сразу же во всех классах, несмотря на то что окна и двери были открыты настежь, горько и крепко запахло самосадом, мужским, спиртовой крепости потом и запахом дешевой помады и такого же мыла — от сбившихся в кучу разнаряженных девок и баб.

И еще 33 раза существительное «запах».
Но каждое употребление на удивление неталантливо. Свежепахнущих метафор нет вовсе. (Так же, как и в неоконченном романе «Они сражались за Родину», это даже не перепевы метафор «Тихого Дона» – это простое называние: пах.)
В «Судьбе человека» лишь раз:
«…а в утреннем свежем воздухе остро и пьяняще запахло лошадиным потом и согретым деготьком щедро смазанной конской сбруи».
В «Слове о Родине» (1948) не пахнет ничем.

В виду исключительной важности проблемы предлагаю всем желающим включиться в поиск. Технология проста: находим у Крюкова яркую метафору. Например, такую:

В разгар этого усердного паломничества пришлось мне ехать в Усть-Медведицу, навестить сына в реальном училище. Было уже два потока по дороге: туда и оттуда. Во встречных санях мелодично позванивала стеклянная посуда, а у сопровождавших граждан лица были красно-буры, словно толченым кирпичом посыпаны.
Федор Крюков. «В углу». 1918

Открываем файл с «Тихим Доном» и вводим в поисковую систему и слово «кирпич»:

Был он коренаст, одинаково широк и в плечах и в бедрах, оттого казался квадратным; на чугунно-крепком устое сидела плотная, в кирпичном румянце, шея… (Портрет Кошевого. «Тихий Дон». Первая книга.)

Иванков, кирпично-красный, с мокрой от пота спиной, жадно облизал зачерствелые губы, поехал.
(«Тихий Дон». Первая книга.)

Редкая волокнистая бороденка его тряслась, седые с красной подпалиной волосы растрепались. Он сел, задыхаясь, кирпично-бурый, мокрогубый.
(Портрет Февралева, старообрядца Милютинской станицы «Тихий Дон». Вторая книга.)

И т. д.

Три рассказа Федора Крюкова можно найти по адресу:

http://www.philol.msu.ru/~lex/td/?pid=04

[thor]

И что дальше? Снова начнем старую песню о великом, но непознанном Крюкове и воре Шолохове? Как так, краснопузый неграмотный мужик Шолохов написал великую эпопею? Не может этого быть потому, что этого не может быть. С таким отношением и Крылов вторичен, и Жуковский плагиатор, и Пушкин - тот вообще монстр, и т.д., и т.п.

[Андрей Чернов]

Крылов разумеется, вторичен. Но он брал классический сюжет и рифмовал сам. Источники всем были понятны: Жан де Лафонтен и Эзоп.
Но почему Жуковский плагиатор, а Пушкин -- "тот вообще монстр"?
Жуковский переводил и тем "присваивал", но не выдавал это за свое.
Его задача была создать великий литературный язык, но этого нельзя было сделать без великой литературы. Получался замкнутый круг. Василий Андреевич понял, что порочный этот круг можно разорвать только одним способом: надо не писать свое, а переводить созвучное тебе в данной лирической ситуации.
Про Пушкина же, коллега, вы изронили, просто не подумав.
А если у вас лично Крюков непознанный -- ссылку я вам дал.
А по поводу того, что дальше -- скажу.
Поскольку компьютеры считай в каждом доме, дальше мы как дважды два покажем, что... Ну, сами догадайтесь...
Просто это слишком большая для одного работа.
Потому и кинул тут клич: надо отцифровывать Крюкова и по слову абзац за абзацем, метафору за метафорой прогонять через поисковик.
А вам спасибо за первый отклик в теме.

[thor]

Не за что (это в смысле за спасибо). А насчет остального я с Вами не соглашусь в корне. Если взять и проанализировать всю русскую литературу конца XVIII - нач. XIX вв. - она вся вторична по отношению к западноевропейской литературе того же времени. Естественно, что здесь можно найти отличия, но это будет сродни той самой загадке "найди 7 (или сколько там еще нужно ) отличий", но не более того. Согласен, с Пушкиным я и переборщил, но начинал он как типичный плагиатор (если считать перепев "забугорных" произведений на русский таковым - можно и анализ провести и пр., -найдется масса параллелей). Однако истинный гений познается не тем, что он делает в начале, а тем, что получается в конце. Читал я Крюкова - и ничего, не впечатляет, этнография, но не более того. И даже если Шолохов и использовал Крюкова (во что я не верю дажне чисто по логическим соображениям - где-то кто-то что-то сказал и пр. - одним словом, ОБС), то на выходе мы имеем совершенно оригинальное и не побоюсь сказать, величественное произведение, эпопею в лучшем смысле этого слова, не уступающую по своим достоинствам "Войне и миру" Толстого. Все мы учились у кого-нибудь чему-нибудь, и при желании всегда можно найти аналогии и параллели в нашем творчестве и в творчестве наших учителей.

[Zdvij]

"Мародер Шолохов" - это не для обсуждения, а для военного
трибунала. "Пахучие" образы встречаются и у Толстого. С таким же
успехом можно обсуждать заимствования у Льва Николаевича.
А вот откуда у Крюкова, умершего в феврале 1920 года, информация
о банде Фомина, преследовавшейся отрядом, в котором служил
Шолохов в 1921 году? Насколько я помню, Шолохов лично знал Фомина.

[Андрей Чернов]

Для гражданского трибунала:

"Иные, прикрываясь словами о гуманизме, стенают о суровости приговора. Здесь я вижу делегатов от парторганизаций родной Советской Армии. Как бы они поступили, если бы в каком-либо из их подразделений появились предатели?! Им-то, нашим воинам, хорошо известно, что гуманизм — это отнюдь не слюнтяйство. (Продолжительные аплодисменты).
И еще я думаю об одном. Попадись эти молодчики с черной совестью в памятные двадцатые годы, когда судили, не опираясь на строго разграниченные статьи Уголовного кодекса, а "руководствуясь революционным правосознанием" (аплодисменты), ох, не ту меру наказания получили бы эти оборотни! (Аплодисменты). А тут, видите ли, еще рассуждают о "суровости" приговора.

Из речи М. Шолохова (на XXIII съезде КПСС) – в апреле 1966 г.
Суд над А. Синявским и Ю. Даниэлем был в феврале 1966 г.

А к Фомину надо вернуться. И прогнать в поиске.
Не возьмете ли, коллега, этот труд на себя?

[Zdvij]

Если Шолохов несправедливо назвал кого-то "оборотнем", то он "мародер". Для приговора достаточно.
Справка о Якове Ефимовиче Фомине:
http://nativregion.narod.ru/simple_14.html

[Андрей Чернов]

Коллега, вы правда не понимаете, о чем речь?
Речь о том, что 8 часть 4 тома действительно написана другой рукой.
Это мог быть Шолохов, Серафимович, да кто угодно.
Но показать то, что 7 часть -- одна рука, в 8 -- другая, можно только на анализе стиля.
А для этого нужно проделать некоторую работу по выявлению параллелей и по их осмыслению.

[Zdvij]

Шолохов. "Тихий Дон".
http://www.lib.ru/PROZA/SHOLOHOW/tihijdon34.txt

Часть шестая.

"К вечеру прозрачная мгла затянула солнце. Небо вылиняло, посерело. На западе грузные появились облака. Они стояли недвижно, прикасаясь обвислыми концами к невнятной, тонко выпряденной нити горизонта. Потом, гонимые ветром, грозно поплыли, раздражающе низко волоча бурые хвосты, сахарно белея округлыми вершинами."

"С утра нещадно пекло солнце. В буром мареве кипятилась степь. Позади голубели лиловые отроги прихоперских гор, шафранным разливом лежали пески. Под всадниками шагом качались потные лошади. Лица казаков побурели, выцвели от солнца. Подушки седел, стремена, металлические части уздечек накалились так, что рукой не тронуть. В лесу и то не осталось прохлады - парная висела духота, и крепко пахло дождем."

Часть седьмая.

"Предутренняя тишина и голубой туман стояли над лесом. Клонились к земле отягощенные росою травы. В музгах недружно квакали лягушки, и где-то, совсем неподалеку от землянки, за пышно разросшимся кленовым кустом скрипуче кричал коростель."

Часть восьмая.

"С юга двое суток дул теплый ветер. Сошел последний снег на полях.
Отгремели пенистые вешние ручьи, отыграли степные лога и речки. На заре третьего дня ветер утих, и пали над степью густые туманы, засеребрились влагой кусты прошлогоднего ковыля, потонули в непроглядной белесой дымке курганы, буераки, станицы, шпили колоколен, устремленные ввысь вершины пирамидальных тополей. Стала над широкой донской степью голубая весна."

"Жарко калило землю солнце. Пахло на проулке пресным запахом пыли, лебедой и конским потом. В левадах, на высоких вербах, усеянных лохматыми гнездами, кричали грачи. Степная речушка, вскормленная где-то в вершине лога ключами родниковой воды, медлительно текла по хутору, деля его на две части. С обеих сторон к ней сползали просторные казачьи дворы, все в густой зелени садов, с вишнями, заслонившими окна куреней, с разлапистыми яблонями, простиравшими к солнцу зеленую листву и молодую завязь плодов."

[Потребитель]

Родители Фоменко (того самого) занимались, оказывается, анализом текстов, высчитывая коэффициент использования служебных слов.

Выяснилось, что употребление служебных слов не зависит от воли автора и удивительно стабильно на протяжении всего творчества данного литератора.

Они оттачивали метод на очень многих писателях, а потом приступили к Шолохову. Их вывод: первые две книги ТД и часть третьей написаны НЕ Шолоховым, остальное написал-таки он сам. Другие его произведения написаны Шолоховым лично.

[Андрей Чернов]

Стреляем навскидку?
Ну, значит, мой выстрел:

Потом надел мешок через плечо и, слегка согнувшись, медленно, с расстановкой переступая широко расставленными ногами по сыроватым комьям пашни, начал рассевать. Тускло-золотистые зернышки с легким шуршаньем прыгали, разбегались и прятались по бороздам. Шептал что-то в уши степной ветерок. Звенели-заливались невидимые жаворонки. Фыркала кобыла у арбы: после соломы, приевшейся за зиму, рада была сенцу, которого отведала в первый раз лишь вчера вечером. И старалась не думать о том, что балуют ее этим лакомством перед тяжелой работой. За буераком глухо, мягко звучали голоса погонцев. И вся степь, пробудившаяся, но еще обнаженная и зябкая, шевелилась и звучала пестрыми голосами, как широко раскинутый лагерь с кибитками, лошадьми, быками. Вон полосами еще тянутся запоздавшие скрипучие воза с зерном и сеном.
Федор Крюков. Зыбь

Только прочтите вслух, не поленитесь. Все ваши примеры восходят к этому. А писатель -- это стиль, и стиль тут один.
Но так не очень интересно. Интересно выявить весь корпус параллелей.

[Андрей Чернов]

"Они оттачивали метод на очень многих писателях, а потом приступили к Шолохову. Их вывод: первые две книги ТД и часть третьей написаны НЕ Шолоховым, остальное написал-таки он сам. Другие его произведения написаны Шолоховым лично."

А можно ли быть уверенным, что Шолохов сам написал хоть что-то? Что брать за образец его прозы?

[thor]

С такой логикой можно что угодно опротестовать, особенно если взять античных авторов или средневековых. Да и по современным тоже можно пройтись - всегда можно найти или сходство сюжета, или основные линии повествования, или употребление одних и тех слов и словосочетаний и пр. и отсюда сделать самые далеко идущие выводы.

[Zdvij]

"Стреляем навскидку?"

Я по писателям не стреляю, а просто привожу цитаты. За анализом текста
нужно обращаться к филологам. А "навскидку" советую проверить употребление Шолоховым и Крюковым слова "наутро". И вообще у Шолохова, как мне кажется, тяга к утренним пейзажам (видимо, как у охотника и рыбака).

[Onkel_Wowa]

Сушествуют ли признанные юристами литературные методы определения авторства? Есть ли они вообше?