Боеспособность РККА и "Великая чистка"

[thor]

Несколько замечаний к вопросу о роли репрессий на уровень боеспособности РККА в предвоенные годы.
Для начала несколько выдержек из документов разного времен. Мемуары в этом случае ненадежный источник – их авторы субъективны в оценках и предпочтениях, а документы в данном случае все-таки более или менее отражают истинную картину. И пока не трогаешь документы, действительно, может создаться впечатление, что репрессии и в самом деле в корне подкосили боеспособность РККА и нанесли ей огромный вред. Однако при соприкосновении с документами все выглядит не так уж и однозначно. Заранее прошу извинения за пространные цитаты, но документы новые, опубликованы они буквально только что, и я пока не встречал нигде ссылок на эти материалы, так что они все еще остаются малоизвестными.
Для начала такая цифра, которую привел нарком, выступая в ноябре 1938 г. на заседании ВС при НКО СССР: «Достаточно сказать, что за все время мы вычистили больше 4 десятков тыс. чел. Эта цифра внушительная. Но именно потому, что мы так безжалостно расправлялись, мы можем теперь с уверенностью сказать, что наши ряди крепки и что РККА сейчас имеет свой до конца преданный и честный командный и политический состав. Чистка повлекла за собою, и не могла не повлечь, огромную пере¬движку командного состава. Я назову только итоговые данные по этому вопросу: Если взять 1933 г. и затем просмотреть по годам до 1938 г., то результаты передвижения командного состава выглядят следующим образом. В 1933 г. было передвинуто с продвижением командного и начальствующего состава 28 363 чел., без продвижения – 21 000 чел., всего – 49 000 чел. Наша армия громадна и поэтому передвижение бывает большое. В 1934 г. передвинуто с продвижением 22 000, без продвижения 16 000, всего 38 000. В 1935 г. с продвижением 22 000, без продвижения 29 000, всего 51 000. В 1936 г. с продвижением 29 000, без продвижения 40 000, всего 69 000. В 1937 г. с продвижением 26 000, без продвижения 27 000, всего 53 000, т.е. меньше, чем в 1936 г. За 10 месяцев 1938 г. с продвижением 59 000, без продвижения 41000 с лишним, всего 101 000 чел., из них 59 000 передвинуто с повышением и 41 000 просто перебрасывались с места на место. Для чего я беру эти цифры? Для того чтобы вразумить, почему мы во многих случаях не имели стабильности командного состава, даже там, где как будто бы можно было бы ее иметь, а также и для того чтобы показать, что это не могло не сказаться на успехах и достижениях боевой подготовки…» (Военный Совет при Народном комиссаре обороны СССР. 1938, 1940. Документы и материалы. М., 2006. С. 236-237).

[thor]

Ничего не хочу утверждать заранее, вопрос очень сложный и крайне болезненный, однако приведенные Ворошиловым цифры свидетельствуют о серьезных подвижках командного состава задолго до начала репрессий. Текучесть командиров началась не в 1937 г. и обусловлена она была в первую очередь не репрессиями, но ростом численности РККА. Если в 1928 г. в ее рядах числилось 617 тыс. бойцов и командиров, то в 1935 г. – уже 930 тыс. В 1936 г. численность РККА выросла до 1100 тыс. чел., в январе 1938 г. – до 1513 тыс., а к августу 1939 г. – до 2 млн. (История второй мировой войны. Т. 1. М., 1973. С. 270; Т. 2. М., 1974. С. 199; Военный Совет при Народном комиссаре обороны СССР. Ноябрь 1937 г. Документы и материалы. М., 2006. С. 3). Одно это уже наводит определенные сомнения относительно правильности тезиса об исключительной «виновности» «Великой чистки» в трагедии 1941 г.
Теперь процитируем выдержки из документов, в которых приводятся оценки уровня выучки личного состава РККА. Примечательно, что когда читаешь их, возникает синдром дежа вю – все это уже читал, и неоднократно. Но по порядку.

[thor]

Ноябрь 1926 г. Тухачевский подводит итоги маневров 1926 г.: «… а) Командиры крайне медленно принимают решения и в процессе управ¬ления боем очень слабо реагируют на изменения боевой обстановки. Обращает на себя внимание факт недостаточной ра сторопности, активности и быстроты действий командного состава. Инициатива — крайне редкое явление.
б) Принятое решение отличается «общим» характером, т. е. в нем не предусматривается последовательное поражение отдельных расчленений боевого порядка противника. Принятое решение часто не получает своего выражения в группировке сил и средств. Например, решив наносить главный удар своим правым флангом, комдив равномерно распределяет войска по всему участку, благодаря чему удар в сущности наносится не кулаком, а растопыренными пальцами.
в) Обращает на себя внимание крайне замедленное движение в период сближения. Это объясняется в первую очередь тем, что войска переходят в боевой порядок тогда, когда это еще не вызывается обстановкой. При этом теряется твердое управление и демаскируется само сближение.
г) Прочно укрепилась привычка работать исключительно по карте. Даже когда с наблюдательного пункта открывается хороший обзор, командир предпочитает распоряжаться по карте. Наблюдались случаи плохого ориентирования на местности.
д) По-прежнему плохо обстоит дело с взаимодействием родов войск. Вопрос о взаимодействии пехоты с артиллерией часто выливается в стремление централизовать действия артиллерии, не считаясь с обстановкой. Это приводит часто к замедлению развертывания артиллерии и опозданию в открытии огня (в особенности при встречном наступлении). Задачи артиллерии ставятся в отношении выбора артиллерийских позиций, но, обычно, вовсе не ставятся в отношении целеуказаний для артиллерии.
е) Управление войсками страдает неуверенностью. Наблюдались случаи трехкратного изменения принятого решения, длительное обсуждение шести вариантов решения и т. д.
ж) Плохая организация тыла и, в первую очередь, продовольствия….

[thor]

Маневры текущей осени показали, что мы нашли правильные методы обучения общевойсковому бою (новая организация посреднического аппарата, «обучение, а не экзамен», тренировка во взаимодействии разных родов войск и пр.). Однако, овладев методикой этого вопроса (при наличии некоторых шероховатостей), мы не достигли еще удовлетворительной подготовки войск, их командиров и штабов в вопросах боя соединенными родами войск.
Пехота усвоила «групповую» сторону новой тактики, но не усвоила еще ее «глубину». Огневое состязание чрезмерно перекладывается на стрелков при недостаточной активности пулеметов. Пехота непомерно далеко от противника переходит в боевой порядок, замедляя и демаскируя тем самым свое сближение.
Конница все еще мало искусна в спешенном бою.
Артиллерия постоянно запаздывает. Централизация управления утрируется за счет быстроты открытия огня и связи с пехотой. Необходимо культивировать методы связи батарей с батальонами и даже ротами при одно¬временном налаживании централизованной связи в артиллерии.» (Реформа в Красной Армии. Документы и материалы 1923-1928 гг. Кн. 1. М.-СПб., 2006. С. 645-647).
Недостатки в подготовке войск выделены Тухачевским четко и недвусмысленно. Возьмем этот доклад в качестве отправной точки и посмотрим на развитие событий в дальнейшем.

[thor]

В январе 1927 г. Штаб РККА подготовил справку о качестве выучки командного состава трех военных округов – МВО, ПриВО и УВО. В ней отмечалось, в частности, следующее: «…1. Медлительность в принятии решения. Примеров много. Как один, приведу следующий: комдив, получив вводное задание посредника, по существу не меняющее ранее сложившейся обстановки, тратит 25 минут на оценку новой, с его точки зрения, обстановки и принятие решения. Если прибавить время, потребное на отдачу распоряжений, то решение будет уже запоздалым и потребует значительных усилий со стороны войск для выполнения данной им задачи.
Командный состав нуждается в подталкивании, без чего интенсивность его работы в полевой обстановке ничтожна. Как характерное явление, — принятие решения не сопровождается немедленным действием, что объясняется выжиданием, одобрит или не одобрит это решение вышестоящий командир или руководитель. Пример: посредник дает вводное задание; командир его изучает; посредник задает вопрос: «что делаете»; командир вместо отдачи распоряжений или выезда на место начинает разглагольствовать. Это – постоянное явление…» (Реформа в Красной Армии. Документы и материалы 1923-1928 гг. Кн. 2. М.-СПб., 2006. С. 11). Между прочим, после окончаний Гражданской войны прошло не так уж и много времени, а на командных должностях множество ветеранов той войны. Однако такая вот нелицеприятная оценка уровня их подготовки и выучки!
В сентябре 1928 г. в циркуляре начальника ВУЗ РККА Н.Н. Кузьмина отмечалось, что в процессе подготовки командного состава существуют серьезные недостатки, в т.ч. и такой: «… Массовые нарекания командования на то, что молодые командиры значительно слабее справляются в поле с работой мелких подразделений, расположением огневых средств и решением стрелковых задач, чем в помеще¬нии на карте, на ящике с песком и на всяких комнатных панорамах и перспективах, следует поставить в вину не только преподавательскому составу, который очень часто предпочитает класс полю, но и начальникам школ, которые мало обращают на это внимания и часто не могут добиться совместных выходов в поле и совместной работы не только с войсковыми частями, но даже с другими школами, стоящими в одном городе…» (Там же. С. 236). Подчеркнем – проблема молодых командиров в том, что они хорошо подготовлены для работы в классах, однако в полевой обстановке теряются, ибо не получили достаточно полевой практики. Замечательное замечание, ибо этот недостаток, как будет показано дальше, так и не удалось изжить до 1941 г.

[thor]

В ноябре 1928 г., подводя итоги боевой подготовки в минувшем году, Штаб РККА подготовил для СНК проект резолюции о состоянии и задачах РККА. В этом проекте говорилось, что «… В главнейшем вопросе – в поднятии армии на более высокую ступень тактической подготовки, овладения более сложными формами тактического искусства – армия не сделала еще достаточных успехов.
Войсковые части все еще остаются малоподвижными, тяжелыми на подъем, медленными в движении, неприспособленными и неподготовленными к выполнению смелых перегруппировок и маневрирований. Указанные недочеты обуславливаются следующими причинами: а) Еще продолжающей оставаться слабой работой командования и аппаратов управления: начальствующий состав всех степеней не обладает в бою необходимой инициативой и самостоятельностью; командиры теряются в условиях боевой обстановки, ждут указаний свыше в тех случаях, когда по условиям боевой обстановки должны действовать самостоятельно, не проявляют нужных волевых качеств, твердости, решительности и смелости; продолжает иметь место медлительность в принятии решений, плохая их формулировка, медлительность в составлении распоряжений, медлительность и неаккуратность в аппарате передачи распоряжений. Боевые приказы и другие оперативные документы составляются таким образом, что трудно понимаются, слишком громоздки для передачи, расплывчаты по своим формулировкам. Штабы не умеют рассредоточить по времени отдачу распоряжений, не овладели системой предварительных и отдельных распоряжений, поэтому войска долго ожидают распоряжений, а потом все на них сваливается сразу. Нет последовательной отдачи ясных и коротких приказов. Нет также умения ставить задачи по связи в целях обеспечения непрерывности боевого управления.

[thor]

б) Сами войска тратят много времени на изготовление, на сборы. Темп работы (движений) редко сообразуется с требованиями обстановки – войска движутся и работают «монотонно», хотя и находятся почти всегда в движении. В наступлении имеет место слишком раннее развертывание батальонов, что чрезвычайно задерживает темп движения. В командном составе вкоренился ложный методизм в действиях, исходящий из неправильной предпосылки, что современный бой при всех условиях развивается медленно.
Войска не приучились давать тот темп напряжения, который требуется в данной конкретной обстановке.
в) Войска слабо приучены к выполнению более сложных перестроений в боевые порядки: быстрое развертывание в сторону фланга, изменение направления наступления как в мелких и средних, так и крупных соединениях, быстрое расчленение и смыкание в периоде движения – все это делается неумело, несноровисто и расхлябанно… Продолжают наблюдаться дефекты и в отношении ведения общевойскового боя пехоты:
а) у командования нет навыков в твердом управлении боем и умении организовать безпрерывное управление;
б) неудовлетворительная служба связи при вполне удовлетворительной подготовке войск связи. Это объясняется, с одной стороны, неумением войсковых штабов ставить задачи войскам связи, с другой – неумением начальников связи рассчитать силы и средства связи и работать в тесной связи с оперативной частью штаба;
в) стремление начальников всех степеней резервировать вторые эшелоны, отсутствие навыков в выборе времени ввода в дело этих эшелонов;
г) слабая работа войсковой разведки, в частности, разведывательных органов;
д) неустойчивость боевого охранения в обороне и недопустимо быстрый отход при первом столкновении с противником;
е) слабая тактическая подготовка командиров рот и в значительной части – комбатов, не позволяющая ставить артиллерии четких задач;
ж) неумение организовать наблюдение за воздухом и выполнять маневр при наличии угрозы с воздуха.
В деле организации форсирования рек нет еще твердых навыков. Во многих округах к этим тактическим занятиям еще не приступали.
Маскировочная дисциплина еще слабо привита во всех родах войск и органах управления. Сами средства маскировки часто аляповаты, громоздки и несовершенны…» (Там же. С. 244, 246).

[thor]

Подведем первые итоги. Недостатки в боевой подготовке и выучке как войск, так и командного состава, отмеченные в 1926 г., никуда не исчезли и двумя годами позднее. Переломить неблагоприятную тенденцию так и не удалось, хотя вроде бы что делать – ясно, недостатки очевидны, нужно только, засучив рукава, наладить работу по их преодолению. Ан нет, не получилось! Воз остался на прежнем месте.
К сожалению, пока нет под рукой документов, касающихся оценки уровня выучки РККА в 1-й половине 1930-х гг. Посмотрим, как оценивались итоги боевой подготовки войск в конце 1937 г. Выступая на ноябрьском заседании ВС при НКО СССР, командующий МВО маршал С.М. Буденный отмечал, в частности: «… Боевые порядки отделения, взвода и роты не отра¬ботаны. Отсутствует групповая тактика. Наступают табуном или ку¬чей, без увязки движения с огнем. Казалось бы, что это должно войти просто в систему, чтобы это делалось механически.
Сплошь и рядом приходилось наблюдать, что командир отделе¬ния командует так: «Отделение, за мной, вперед, бегом». И все побе¬жали. Представьте себе в бою, ведь в таком случае командира убьют и все отделение перебьют. Разве под таким огнем можно так двигаться? Это вместо того чтобы скомандовать: «Отделение, перебежка на та¬кой-то рубеж, видишь, там кустик или овраг». И перебегают сперва стрелки по одному, под прикрытием пулемета, или наоборот, пуле¬метчики под прикрытием стрелков.
Казалось бы, такая простая истина, о которой мы говорим уже 20 лет, а на деле этого нет. Я не говорю, что это только в Московском округе. Я был и на маневрах других округов и видел то же самое. Мы виноваты в этом сами, потому что не научили. Мы подчас витаем в очень больших оперативно-стратегических масштабах, а чем будем оперировать, если рота не годится, взвод не годится, отделение не го¬дится? Взаимодействия войск наземных с воздухом нет, а ведь каж¬дый год об этом говорим.
Ворошилов. А кто в этом виноват?
Буденный. Мы виноваты, товарищ нарком. Не научили. Не надо заниматься высокими материями, а нужно заниматься подготовкой бойцов отделения, взвода, роты. Рота — это тот инструмент, которым будете делать операцию противнику. Чем я буду оперировать? Пенсне сниму и начну ковырять противника? Рота есть тот операционный инструмент, которым я буду кой-кого подрезать. Роты этой-то и нет...» (Военный Совет при Народном комиссаре обороны СССР. Ноябрь 1937 г. Документы и материалы. М., 2006. С. 29).

[thor]

Фраза вообще чрезвычайно интересна и примечательна во всех отношениях. Стереотип – полуидиот Семка, который умеет только шашкой махать. Ан нет, Семка то, оказывается, вовсе не так и прост. Ну да, пусть он не гений, не Гудериан и не Манштейн, не великий и ужасный архистратиг, создатель новой пролетарской стратегии, не «умный», но понимание азов военного дела имеет, и хорошо представляет себе, что не научившись ходить, бегать все равно не будешь. И я совершенно согласен с ним, что пока рядовые и младшие командиры не знают своего дела, то никакой великолепный стратегический план выполнен не будет – инструмент негодный. И потом, кто виноват в том, что на тактическом уровне, на уровне взвода, роты, батальона войска не умеют маневрировать? Репрессии? Или те, кто готовил командиров тактического звена в предыдущие годы?
Еще одно высказывание с того же совещания, принадлежащее нач. Инженерного управления РКА комдиву И.П. Михайлину. В своем выступлении он отметил, что «… Я помню, что до 1932–1933 гг. армия умела окапываться и применять лопату, а с 1932–1933 гг. армия стала разучиваться, тогда как мы знаем, что вопросы полевой фортификации все больше и больше начинают играть роль в боевой обстановке. В чем тут дело? А дело в том, что в основных родах войск полевая фортификация буквально вытеснена. Самое большее, самое лучшее – умеют делать окопы лежа. Недавно оборудовали ротный район обороны в Инженерном институте (под Москвой, 34 километра). С разрешения Маршала Советского Союза товарища Буденного привлекли к этому делу 4-ю роту 1-го полка Московской Пролетарской дивизии. В личной беседе с младшими командирами я спрашивал, когда они делали окопы стоя, с колена, и младшие командиры-сверхсрочники, прослужившие 3–4 года, заявляли, что они этим делом не занимались, самое большее, что они делали – это окопы лежа; окопов стоя, с колена они не делали. Нам нужно, чтобы лопата не только носилась, но и применялась. Лопата в бою должна рассматриваться как способ продвижения вперед с наименьшими жертвами.» (Там же. С. 160).

[thor]

Замечательно! У нас передовая в мире военная теория, «глубокая операция» разработана на бумаге в деталях, а войска, оказывается, не умеют окапываться, причем не умеют это делать уже достаточно давно, с самого начала 30-х гг.! И кто, спрашивается, в этом виноват? Репрессии? Если и виноваты именно они, то, во всяком случае, не 1937 г., а те, что имели место на рубеже 20-х – 30-х гг., когда из армии были удалены старые офицеры царской службы(кстати, тот же Тухачевский жаловался, что де старое офицерье затирает краскомов, третирует их, не дает продвигаться по службе и т.д., и т.п.).
Идем дальше. Процитируем приказ наркома обороны об итогах боевой учебы в 1937 г.. В приказе Ворошилов пишет (хорошо, не пишет, но он подписал его, значит, согласен с тем, что в нем сказано): «Недочеты в боевой учебе, хозяйстве и быту войск, неоднократно отмечав¬шиеся в приказах за прошлые годы, имеют место и до сего времени. Многие из этих недочетов и недоделок стали хроническими. К ним как бы привыкли, перестали замечать, чувствовать всю их остроту. Отсюда отсутствие у многих командиров и политработников остроты глаза на окружающее, отсутствие воли и желания сосредоточить все свои силы, мобилизовать всю свою большевистскую организованность для немедленной ликвидации этих застарелых недочетов, устранение которых не требует, по существу, никаких особых талантов и сил. Эти недочеты могут и, я уверен, будут устранены в кратчайший срок, если только правильно, умело и с горячим желанием взяться за дело.
Мы часто говорим, например, о недочетах в управлении войсками, их взаимодействии, огневой, тактической и специальной подготовке; говорим о безобразно большом количестве аварий и катастроф, в процессе учебы уносящих ежегодно драгоценные жизни бойцов и командиров, выводящих из строя боевые машины и вооружение. Но сколько бы мы ни говорили и ни писали об этих недочетах, мы их не устраним, если не будем твердо знать и выполнять требований уставов, наставлений, инструкций и приказов РККА, если не будем соблюдать строжайшую воинскую дисциплину, если не будет налажен внут¬ренний порядок во всех, обязательно во всех, частях и учреждениях, если командование всех степеней не будет точно знать, где, что, сколько и чего у него имеется, не будет поставлено должным образом обслуживание бойцов и начсостава, доброкачественное и своевременное питание, снабжение обмундированием, политическое, культурное и прочее обслуживание, если оружие не будет содержаться и храниться в образцовом порядке, если все имущество части не будет охраняться от порчи и расхищения. Там, где командир, комиссар и парторганизация работают добросовестно, честно и умело, этот элементарно необходимый порядок может быть налажен немедленно, а без него не может быть и речи о разрешении сложных и ответственных задач по боевой выучке войск и штабов.
Наши недочеты, к сожалению, часто вопиющие – это результат неорга¬низованности и разгильдяйства.» (Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР. Т. 13 (2—1). М., 1994. С. 35).

[thor]

Продолжая развивать эту мысль, нарком далее указывает на конкретные проблемы, присущие войскам. В частности, характеризуя подготовку сухопутных войск, он отмечал: «… 1) Управление войсками, служба штабов, подготовка пехоты, конницы и специальных родов войск и служб для совместной работы на поле боя не достигли уровня, требуемого условиями современного общевойскового боя (ПУ-36, §§ 105—139, 143, 164).
Служба боевого обеспечения, особенно разведки, во всех родах войск ор¬ганизуется и проводится неудовлетворительно (ПУ-36, §§ 18—39).
2) Огневая подготовка во всех родах войск не дала роста.
3) Служба ПВО, ПТО и ПХО не отработана (ПУ-36, §§ 40—74).
4) Инженерные части не достигли необходимой тактической и технической мобильности для своевременного и требуемого обстановкой обеспечения войск, особенно в подвижном бою.
Во всех родах войск еще не освоена полевая фортификация и командиры не обучены сами и не обучают красноармейцев самоокапыванию в бою (ИНЖ-35, §§ 321-419).
5) Все рода войск недостаточно тренировались в условиях длительного воздействия авиации и 0В.
6) Командный и начальствующий состав и штабы не полностью освоили технику скрытого управления и нарушают уставные правила пользования этим средством в бою.
7) Физическая подготовка не стоит на нужной высоте и в целом не была увязана с конкретными задачами боевой подготовки для действий войск в полевых условиях.
Все рода войск не полностью освоили эксплуатацию стрелкового и артиллерийского вооружения, особенно пулеметов, матчасти артиллерии и оптики и ремонт в полевых условиях» (Там же. С. 36).

[thor]

Опять же очевидно, что основные проблемы связаны с тактическим уровнем. И снова возникает вопрос – кто виноват в этом? Ведь все отмеченные проблемы в целом прослеживаются достаточно с сер. 20-х гг. Естественно, что нарком к этому причастен, однако если он ежегодно издает приказы, в которых отмечает одни и те же недостатки, то почему эти приказы не исполняются на местах? Не потому ли, что на местах сидят «умные», которые полагают, что на Климку и его приказы можно наплевать, мы мол, и сами с усами, закатим грандиозные маневры, напустим пыли и шуму. Но заниматься черновой работой – нет уж, увольте, это не для наших «умных» голов! Все и так само собой как-нибудь устроится? Какой выход из этого положения?
Чего же требует нарком от своих подчиненных, какие задачи он ставит на следующий, 1938 г.? А вот какие: «1) Продолжать подготовку сухопутных, воздушных и морских сил, в тесном их взаимодействии, по овладению сложным боем (операцией) в маневренных условиях и при борьбе за укрепленные позиции, опираясь на современные технические средства борьбы (авиация, артиллерия, танки), отводя должное место и учитывая значение и роль пехоты в общевойсковом взаимодействии ЩУ-36, §§ 1–17, 311–316).
2) Всем войскам полностью овладеть противовоздушной и противохимической обороной и службой ВНОС ЩУ-36, §§ 40–67).
3) Всем войскам необходимо научиться владеть методами применения управляемого огня из всех видов оружия во взаимодействии с маневром, особенно в подвижном бою (ПУ-36, §§ 15 и 16; БУП-27, §§ 30–43; БУА-37, §§ 9–23).
Обязательно добиться повышения индивидуальной стрелковой подготовки бойцов и командиров из всех образцов стрелкового оружия не менее чем на 15—20% против 1937 года. Необходимо также повысить стрелковую подготовку по воздушным целям из винтовок и пулеметов (Курс огневой подготовки 1937 г.).
Красная Армия должна стрелять лучше всех армий мира. Меткий, хладнокровный и экономный стрелок — это и есть боец Рабоче-Крестьянской Красной Армии.
4) Всему командному и начальствующему составу обязательно практически овладеть самому полевой фортификацией и научить бойцов применению са¬моокапывания и маскировки на всех полевых занятиях и во всех случаях соприкосновения с противником (ИНЖ-35, §§ 321–419).
5) Командирам, военным комиссарам, политработникам частей, соединений, кораблей и флотилий, выполняя указанные учебные задачи, достигнуть повседневной боевой готовности войск и повысить бдительность всего личного состава, образцово поставить все виды хозяйства и приложить все усилия к недопущению аварий и чрезвычайных происшествий…» (Там же. С. 38).

[thor]

В частности, перед личным составом сухопутных войск Ворошилов ставит задачу в течение следующего года «1) Подготовку войск производить в сложной, непрерывно меняющейся обстановке, максимально используя все имеющиеся средства подавления и добиваясь безотказного и постоянного взаимодействия пехоты и конницы с танками, артиллерией и авиацией.
Своевременно и в потребной норме обеспечивать маневр инженерными и химическими мероприятиями.
Никогда и ни при каких условиях не забывать о работе тыла – фактического или обозначенного, но непременно всегда правильно функционирующего на всех этапах боя, операции, сражения (ПУ-36, §§ 17, 75–92; Устав тыла, часть 1-я, §§ 2,3).
2) В наступательном бою, особенно при развитии боя в глубине обороны, достигнуть полностью взаимодействия пехоты (конницы) с артиллерией, танками и авиацией, стремясь уничтожать противника, а не выталкивать его (ПУ-36, §§ 162–223).
Практиковать и особо поощрять умелые, с применением военной хитрости, действия на флангах и в тылу противника (ПУ-36, § 173).
3) В оборонительном бою овладеть взаимодействием всех видов огня и маневром частей при контратаке (ПУ-36, §§ 238–244.
Научить войска производить оборонительные работы ускоренными методами при максимальном использовании наличной инженерной техники.
4) Добиться своевременности, непрерывности и преемственности работы разведорганов во всех условиях боевой обстановки.
Организацию боевой разведки и ее практическую работу в ходе боя считать одним из важнейших элементов управления войсками.
При оценке боевой подготовки командования и штабов полностью учитывать эти требования (ПУ-36, §§ 19–35).
5) Научить войска умению организовать непрерывное наблюдение и боевую связь с соседями. Жестоко карать тех командиров, которые беззаботно относятся к делу постоянной, действенной, живой, огневой связи с соседями (ПУ-36, §§ 19, 134-137).
6) Овладеть боем в населенных пунктах, в лесах, теснинах и при форси¬ровании водных рубежей (ПУ-36, §§ 213–223, 293–298, 306–310).
7) На ночные действия войск отвести не менее 40% времени (ПУ-36, §§ 261–271).
При поверке боевой подготовки частей проверять готовность частей и соединений к действиям в ночных условиях…» (Там же. С. 38-39).

[thor]

Итак, задачи поставлены, недостатки выявлены (хотя, подчеркнем это еще раз, они существуют давным давно и все никак не могут быть ликвидированы). За работу, товарищи! Однако посмотрим, что говорят наши генералы спустя год, на очередном заседании ВС при НКО СССР, изменилось ли что-то в лучшую сторону. Ведь речь то идет о простых вещах, о том, что нужно учить войска тому, что нужно на войне, и учить не в кабинетах и классах, а в поле, и всего то нужно взять в руки соответствующий устав или наставление и претворить его нормы в жизнь. Ан нет, все оказалось не так и просто. Выступая с заключительным словом на совещании, нарком заявил: «…Все выступавшие здесь товарищи в один голос заявляли, что мы не выполняем задачи, поставленные приказами 0110,0109 и 0165*. То же самое сказали о себе и наши летчики.
Что это значит, товарищи? Не выполнили приказ, стало быть мы остались на каком-то прежнем уровне. А это, схематически говоря, означает, что подготовка всех родов войск слаба, взаимодействие всех родов войск по-настоящему не отработано, штабы по-прежнему не слажены и плохо натренированы, следовательно, руководить как следует боевыми операциями, а стало быть, войной, не смогут, войсковая разведка, боевое охранение на походе и стоянках не отработаны, имеют малые достижения. Плохо взаимодействие родов войск, особенно плохо взаимодействие артиллерии с обслуживаемыми ею другими родами войск. Наша артиллерия замечательная, но, как сами артиллеристы признают, а неартиллеристы особенно вопиют об этом, она, к сожалению, плохо связана с пехотой, плохо взаимодействует с конницей, с танковыми войсками и вообще не представляет собою того могучего вспомогательного, иной раз решающего дела рода войск, каким она несомненно должна быть.
По-прежнему хромает боевая связь в частях и соединениях. Войска все еще не научены должным образом владеть лопатой, пользо¬ваться местностью, маскироваться. Плохо научились передвигаться к району боевых действий. Мы не умеем по-прежнему вести ближнего боя. ПВО, ПТО и ПХЗ войск все еще не отработаны. Мало сделано для боевой подготовки тыла, хотя это важнейший вопрос, и этому вопросу мы на протяжении двух последних лет уделяли самое серьезное внимание.
Вот важнейшие вопросы общевойсковой подготовки. Это те пункты боевой выучки, которые будут стоить нам большой крови, если они не будут хорошо отработаны и не когда-то, а немедленно…» (Военный Совет при Народном комиссаре обороны СССР. 1938, 1940. Документы и материалы. М., 2006. С. 242).

[thor]

Но, может, первый красный офицер преувеличивает, сгущает краски? Что говорят другие участники совещания? «…Буденный. Отмечаются большие недочеты в подготовке бойца и мелких подразделений: лопатой и штыковым боем не овладели. Что касается гранаты, то этому делу стали уделять внимание. Учимся бросать гранату, но применять ее правильно в смысле тактики еще не научились. «Словом, мы не овладели полностью всем тем, что требуется в пехотном ближнем бою». Ночному бою войска обучены также слабо.
Хозин. Плохо организуется наблюдение за полем боя. «Боец, как правило, не приучен наблюдать за полем боя». Не ведется охранение во время боя. Нет взаимодействия между родами войск. Служба ВНОС слаба.
Огневая подготовка в целом посредственна, а ручным пулеметом вовсе не овладели. Причины: 1) стремление комсостава облегчить и упростить условия стрельбы и 2) комсостав сам не подготовлен в ме¬тодическом отношении.
Ватутин. 7 стрелковых полков в округе получили плохую оценку по огневой подготовке.
Ковалев М.П. Одиночный боец и мелкие подразделения тактически и технически подготовлены удовлетворительно. «Драться в ближ¬нем бою будут умело и упорно». Основной недостаток: недостаточно сочетается огонь и движение во взводе и роте.
Средний комсостав стреляет не лучше бойцов. В большинстве частей курсанты полковых школ и бойцы первого года службы стреляют лучше, чем бойцы второго года службы, а младшие командиры срочной службы стреляют лучше сверхсрочных.
Основной недочет огневой подготовки: зимой – одна нудная стрелковая словесность; к первой задаче (подготовка бойца на меткость и однообразное прицеливание) мы подходим не раньше апреля и даже в лагерях долго занимаемся этой задачей.
Гранатометанием не овладели. На одном учении с боевой стрельбой из 180 гранат, брошенных по мишеням, из-за неумелого метания (не довернута верхняя защелка, выпал капсюль, не сорвано кольцо) не разорвалось почти 50% гранат.
Тимошенко. Недочеты: слабо отработаны действия бойца в дозоре, в разведке, в походном и сторожевом охранении. Младшему комсоставу не привиты еще навыки действовать решительно и самостоятельно.
Управление боем взвода, роты и даже батальона также слабо «Командир стремится «управлять ногами», быть везде самому, не использует ячейку управления и штаб». Слаба и топографическая подготов¬ка комсостава. Боевые порядки все еще отличаются скученностью и линейностью…» (Там же. С. 168-169).