Paulius писал(а):... старый эмигрант-пушкиновед, забыл его фамилию, в пятидесятые был вхож в семью потомков Дантеса, ему показали документы семьи того периода, в одном конверте лежала потускневшая золотая цепочка. Он предположил, что это та, что Пушкин потерял в постели Катерины. Не очень свято было в доме Пушкиных.
Ну, начнем с того, что у Пушкина была связь не с Катериной, а с Александрой Гончаровой, и цепочку он просил Вяземскую передать именно Александрине и непременно без свидетелей. Так понимаю, именно эту цепочку в шкатулке madame Alexandrine вместе с кольцом Пушкина видел исследователь-пушкинист Николай Раевский, приглашенный в замок Фризенгоф-Гончаровой её дочерью.
см. Раевский Н.А. Пушкин и Александрина. Запретная любовь поэта.
Да и С. Н. Карамзина писала своему брату 27 января (8 февраля) 1837 г.:
- <...> В воскресенье у Катрин было большое собрание без танцев: Пушкины, Геккерны (которые продолжают разыгрывать свою сентиментальную комедию к удовольствию общества. Пушкин скрежещет зубами и принимает свое всегдашнее выражение тигра, Натали опускает глаза и краснеет под жарким Д долгим взглядом своего зятя, — это начинает становиться чем-то большим обыкновенной безнравственности; Катрин направляет на них обоих свой ревнивый лорнет, а чтобы ни одной из них не оставаться без своей роли в драме, Александрина по всем правилам кокетничает с Пушкиным, который серьезно в нее влюблен и если ревнует свою жену из принципа, то свояченицу — по чувству. В общем всё это очень странно, и дядюшка Вяземский утверждает, что он закрывает свое лицо и отвращает его от дома Пушкиных).
Самого Дантеса Пушкин хоть и не любил, но не презирал настолько, чтобы вызывать на дуэль, ведь оскорбительное письмо поэт послал не Дантесу, а Геккерну:
Верный принятому им намерению постоянно раздражать Пушкина, Гекерен отвечал, что так как письмо это [2-е примирительное письмо от Дантеса] писано было к Пушкину, а не к нему, то он и не может принять его.
Этот ответ взорвал Пушкина, и он бросил письмо в лицо Гекерену, со словами: «Tu la recevra, gredin!» [Ты возьмешь его, негодяй!].
После этой истории Гекерен решительно ополчился против Пушкина и в петербургском обществе образовались две партии: одна за Пушкина, другая — за Дантеса и Гекерена. Партии эти, действуя враждебно друг против друга, одинаково преследовали поэта, не давая ему покоя...
Пушкин, потеряв всякое терпение, решился кончить это иначе. Он написал барону Гекерену в весьма сильных выражениях известное письмо, которое и было окончательной причиной роковой дуэли нашего поэта.
Говорят, что, получив это письмо, Гекерен бросился за советом к графу Строганову и что граф, прочитав письмо, дал совет Гекерену, чтобы его сын, барон Дантес, вызвал Пушкина на дуэль, так как после подобной обиды, по мнению графа, дуэль была единственным исходом.
В ответ Пушкину барон Гекерен написал письмо, в котором объявил, что сын его пришлет ему своего секунданта. С вызовом к Пушкину от Дантеса приехал служивший тогда при французском посольстве виконт д’Аршиак...
В разговоре о предстоящей дуэли Данзас заметил ему, что, по его мнению, он бы должен был стреляться с бароном Гекереном, отцом, а не с сыном, так как оскорбительное письмо он написал Гекерену, а не Дантесу. На это Пушкин ему отвечал, что Гекерен, по официальному своему положению, драться не может...
-----
Данзас К. К. Последние дни жизни и кончина Александра Сергеевича Пушкина в записи А. Аммосова // Пушкин в воспоминаниях современников. — 3-е изд., доп. — СПб., 1998, Т. 2 С. 395—410.
Вообще-то, в свете писем названного "сына" (при живом-то отце) к Геккерну, которые приводит Серена Витале, можно сказать, что "и он любил" Дантеса далеко не по "отечески"...
"Такая вот вечная молодость" получается, когда на работу ходить не надо.
. В самом начале книги Витале приводятся цитаты из донесений послов европейских стран в России, повествующие о гибели Пушкина. Многие из них (если не все) датированы по юлианскому календарю, в то время, как страны этих послов давно уже жили по григорианскому. Это почти так же странно, как если бы некий посол в Израиле датировал бы письма своему правительству "14 нисана" или "7 адара бет".