АРБАТСКИЙ ДНЕВНИК. Александр Лаврухин.

Литературные опыты участников форума

Модератор: Analogopotom

Re: АРБАТСКИЙ ДНЕВНИК. Александр Лаврухин.

Сообщение а лаврухин » 24 июл 2013, 08:06

Троцкий вспоминал, что в начале 1919 года, когда с востока наступал Колчак, во время очередного приезда в Москву он встретился с Лениным на одном из заседаний. Последний ошарашил Троцкого запиской: «А не прогнать нам всех специалистов поголовно и не назначить ли Лашевича [612]главнокомандующим?» Можно полагать, что Ленин как бы провоцировал Троцкого, проверял его позицию, но последний отнесся к вопросу серьезно и недовольно ответил: «Детские игрушки». После заседания беседа продолжалась. Троцкий укоризненно заявил Ленину: «Вы спрашиваете, не лучше ли прогнать всех бывших офицеров. А знаете ли вы, сколько их теперь у нас в армии?» Ленин ответил отрицательно. «Не менее тридцати тысяч», — заявил Троцкий. Ленинская реакция была почти шоковой: «К-а-ак?» «Не менее тридцати тысяч, — повторил Троцкий. — На одного изменника приходится сотня надежных, на одного перебежчика два-три убитых. Кем их заменить?»

Вопрос о военном положении рассматривался на заседании 20 марта. Предполагая бурные споры, которые могли скомпрометировать часть делегатов или отдельных видных партийцев, слово «к порядку дня» взяла Р. С. Самойлова (Землячка), дама весьма амбициозная, хотя и мало компетентная, которую не раз направляли на тот или иной фронт для острастки и самоуверенного вмешательства: ее панически боялись военспецы, ибо она запросто могла обвинить любого из них в контрреволюции. Самойлова предложила рассмотреть вопрос на закрытом заседании. [620]Решено было все же заслушать доклад и содоклад, а затем возвратиться к предложению Самойловой. Все это было откровенным спектаклем, а Самойлова-Землячка выступала как подставное лицо, кукла, ведомая опытным кукловодом Лениным.

Сокольников, таким образом, а через него Троцкий, бросал камень в огород Сталина, ибо именно по его приказу в Царицыне была осуществлена расправа с военными специалистами, посаженными на баржу и утопленными в Волге.

Протоколы военной секции и закрытого заседания 21 марта пролежали в секретном архивном деле 70 лет и были опубликованы только в 1989 году. Они дают выразительную картину положения в Красной армии, свидетельствуют о бюрократизме, беззаконии, которые творили командиры и комиссары, о нежелании крестьян, мобилизованных в армию, воевать, и насилиях, чинимых над ними, о расправах частей Красной армии, прежде всего полупартизанских формирований, над мирным населением.

В выступлениях представителей военной оппозиции не было единства. Отдельные высшие партийные деятели, прежде всего Сталин, выступая с критикой оппозиционеров, исподтишка их поддерживали, натравляли на Троцкого. В его лице резко критиковались недостатки в работе центральных военных учреждений, пытавшихся, по мнению ряда выступавших, свести на нет роль парторганизаций и комиссаров.
Действительно, Троцкий своим курсом на широкое использование военспецов восстановил против себя многих коммунистов — военных работников, которые видели в политике наркомвоенмора покушение на партийную монополию. Особое возмущение вызвало неосторожное заявление Сокольникова, сравнившего претензии коммунистов на Красную армию с претензиями телеграфистов на телеграф, а железнодорожников — на железные дороги.

На закрытом заседании после прений в военной секции выступил Ленин. Он отвел ут верждение военной оппозиции, будто ЦК считает, что в военной области все обстоит благополучно, но заявил, что за тезисами оппозиции скрывается большая опасность. Ленин говорил о необходимости использовать знания и опыт военспецов, осудил действия Сталина в Царицыне, в частности расстрелы офицеров, отверг его утверждение, будто «политика ЦК не проводится в военном ведомстве», выразил возмущение Ворошиловым и в его лице всеми теми, кто покровительствовал партизанщине.

Почувствовав, куда дует ветер, Сталин также формально отказался от поддержки «партизанщины», высказался за дисциплинированную регулярную армию. Будто забыв курс, который проводил совсем недавно в Царицыне, он утверждал: «Факты говорят, что добровольная армия не выдерживает критики, что мы не сможем оборонять нашу Республику, если не создадим другой армии, армии регулярной, проникнутой духом дисциплины, с хорошо поставленным политическим отделом». [625]На этот раз оратор ухитрился не упомянуть военных специалистов, хотя своим призывом строить регулярную армию как будто мирился с их привлечением.

Двадцать первого марта состоялось пленарное заседание, на котором 174 голосами против 95 за основу были приняты «тезисы ЦК», то есть тезисы Троцкого, а на следующий день подводились итоги обсуждения вопроса о военной политике. Для подготовки окончательного текста резолюции образовали комиссию, куда вошли Г. Е. Зиновьев, И. В. Сталин и питерский делегат Б. П. Позерн — «от большинства», E. М. Ярославский и Г. И. Сафаров — «от меньшинства». Этот факт, в свою очередь, свидетельствует о тактической хитрости Сталина, сумевшего в нужное время представить себя в качестве одного из рьяных адептов большинства.

Итоги голосования не удовлетворили партийную верхушку, и 22 марта была избрана согласительная комиссия, которая пришла к «единогласному решению», означавшему капитуляцию меньшинства. Резолюция по военному вопросу при вторичном голосовании была принята единогласно при одном воздержавшемся (его фамилия названа не была). [626]«Уступки» меньшинству в согласительной комиссии подчеркивали победу Троцкого. Сам он, правда, с фронта прислал раздраженное письмо в ЦК по поводу этих уступок, но очевидно, что раздражение было наигранным, ставившим цель закрепить успех. Троцкий буквально издевался над уступками, например, над пунктом, в котором требовалось «урегулирование работы Реввоенсовета Республики»: «Товарищи, возбуждающие нарекания в этом смысле, не раз требовали, чтобы я лично, как председатель Реввоенсовета, не разъезжал по фронтам, а сидел в центре. Имела ли комиссия Съезда в виду этот способ урегулирования? Так ли понимает вопрос ЦК?»

После Восьмого съезда РКП(б) ЦК 25 марта 1919 года выделил из своей среды постоянно действовавший орган — Политбюро, которое стало высочайшей инстанцией, решавшей судьбы страны. В состав Политбюро первого состава вошли Ленин, Троцкий, Каменев, Сталин, Крестинский. 6 августа 1919 года была заслушана телеграмма о необходимости «радикальной чистки тыла в Киеве, Одессе, Николаеве и Херсоне ввиду полной невозможности формирования и создания армии при том бандитизме, который идет на Украине».
Аватара пользователя
а лаврухин
Фукидид
Фукидид
 
Сообщения: 2619
Зарегистрирован: 22 июл 2012, 09:09

Re: АРБАТСКИЙ ДНЕВНИК. Александр Лаврухин.

Сообщение а лаврухин » 25 июл 2013, 07:55

ЦК 3 июля 1919 года вынес решение по военным вопросам, которое, казалось бы, означало поражение Троцкого. [633]Постановление предусматривало перенос Полевого штаба Реввоенсовета из Серпухова в Москву с целью установления за ним более бдительного партийного контроля [634]и назначало С. С. Каменева главнокомандующим.

Оба пункта противоречили позиции Троцкого. Но более всего его возмутило решение переформировать Реввоенсовет, изгнав из него прежних членов, которых с величайшим трудом он подбирал, и назначить новый состав «из шести фактически работающих в нем товарищей», куда вошли, кроме самого Троцкого в качестве председателя и верного ему заместителя председателя Склянского, лица, ему чуждые и порой даже враждебные. В их числе были главком Каменев, умеренный большевик А. И. Рыков, которого Троцкий считал вообще полуменьшевиком и связанные с Каменевым политработники Восточного фронта Гусев и Смилга.

Голосование этой резолюции проводилось в отсутствие Троцкого: поняв, что вопрос о снятии Вацетиса и назначении Каменева предрешен, он поднялся с места и покинул заседание. Несколько дней Троцкий находился в постели, чувствуя обычный приступ недомогания, которые у него случались после сильных переживаний.

Судя по доступным источникам, ни тот ни другой документ так и не был написан, скорее всего, в силу «саботажа» со стороны Троцкого. Его привело в крайнее раздражение и то, что по предложению Зиновьева как раз в это время Сталин был назначен наркомом вновь образованного органа — Наркомата рабоче-крестьянской инспекции, которому давалось право контролировать остальные государственные органы, то есть этот наркомат (Рабкрин, как его стали называть) становился своего рода особым комиссариатом, стоявшим выше остальных, а Сталин оказывался в чрезвычайно выигрышном положении в правительстве.

Совместное заседание Политбюро и Оргбюро ЦК единогласно отклонило отставку Троцкого. Более того, содержание и стиль принятого решения выглядят заискивающими в отношении наркомвоенмора с явным прицелом на его умиротворение. В решении говорилось: «Орг[анизационное] и Полит[ическое] Бюро ЦК сделают все от них зависящее, чтобы сделать наиболее удобной для т. Троцкого и наиболее плодотворной для Республики ту работу на Южном фронте, самом трудном, самом опасном и самом важном в настоящее время, которую избрал сам т. Троцкий… Твердо уверенные, что отставка т. Троцкого в настоящий момент абсолютно невозможна и была бы величайшим вредом для Республики, Орг[анизационное] и Полит[ическое] Бюро ЦК настоятельно предлагают тов. Троцкому не возбуждать более этого вопроса и исполнять далее свои функции, максимально, в случае его желания, сокращая их ввиду сосредоточения своей работы на Южфронте».

В то же время конфликты Троцкого с членами Политбюро и другими лидерами создавали вокруг него обстановку нервозности, недовольства, обид и слухов, порой самых нелепых, исходивших то ли от конкретных должностных лиц, то ли приписываемых им. Позже некоторые слухи повторял Сталин в стремлении скомпрометировать Троцкого, который станет руководителем объединенной оппозиции в ВКП(б). В сентябре 1927 года Троцкий писал Л. П. Серебрякову об одном из фантастических утверждений Сталина — будто он, Троцкий, явился на Южный фронт всего один раз, «крадучись, на полчаса, в автомобиле с женой». Троцкий тогда прервал Сталина возгласом, что его слова — чистейший вздор. Сталин ответил, что ручается за каждое слово и в подтверждение сослался на Серебрякова. [642]К чести Серебрякова, он отказался подтвердить достоверность инсинуации.

Вскоре Красная армия перешла в контрнаступление, заняла Киев, а затем продолжила военные действия в западной части Украины и на территории Польши. Иллюзия, что трудящиеся Польши не будут воевать со «страной победившего пролетариата», поначалу была значительной. По инициативе Троцкого реввоенсоветы армий издали массовым тиражом для распространения в польской армии «Пропуск в Российскую Социалистическую Советскую Республику».

Егоров и Сталин стремились захватить Львов и игнорировали новые и новые приказы Троцкого о нанесении удара по флангу польской армии под Варшавой. Когда в конце концов распоряжение нехотя было выполнено, оно оказалось запоздавшим.

Ленин предложил Троцкому стать наркомом путей сообщения в начале марта 1920 года. В ответ он писал 9 марта из Екатеринбурга: «Политбюро знает, что я совершенно не знаком с административным аппаратом Наркомпуть. На первоначальное ознакомление уйдет несколько недель… Это создаст крайне трудное положение. Смысл предложения Политбюро очевидно тот, чтобы на время междуцарствия [667]не ослабевал административный нажим. Я не возражаю, но считал бы целесообразным, чтобы в соответственном постановлении был отмечен временный характер назначения». [668]Официально решение ВЦИКа о назначении Троцкого временно исполняющим дела наркома путей сообщения было принято 23 марта 1920 года (Известия. 1920. 24 марта).

Словесный портрет Троцкого на I конгрессе Коминтерна запечатлел американский журналист А. Рэнсом: «Троцкий в кожаном пальто, военных бриджах и гетрах, в меховой шапке с эмблемой Красной Армии на лобной части смотрелся очень хорошо, но это была странная фигура для тех, кто знал его как одного из крупнейших антимилитаристов в Европе». Когда Троцкий закончил речь и покидал трибуну, запротестовал фотограф, не успевший сделать снимок. Кто-то воскликнул: «Диктатура фотографа!» Однако Троцкий, всегда жаждавший публичности, вновь поднялся на трибуну и ожидал, пока фотограф не завершил свое дело.

Подготовленный Троцким и принятый конгрессом манифест во всеуслышание провозглашал распространение большевистской диктатуры на весь мир под видом пролетарских революций и национально-освободительных движений. Это был документ революционной экспансии, несовместимый с многочисленными заявлениями о намерении прекратить враждебные отношения с капиталистическими странами и перейти к установлению с ними официальных связей. Манифест подписали делегаты 32 партий и групп, вошедших в Коминтерн, а от имени российской делегации — В. И. Ленин, Г. Е. Зиновьев, Н. И. Бухарин и Л. Д. Троцкий.
Аватара пользователя
а лаврухин
Фукидид
Фукидид
 
Сообщения: 2619
Зарегистрирован: 22 июл 2012, 09:09

Re: АРБАТСКИЙ ДНЕВНИК. Александр Лаврухин.

Сообщение а лаврухин » 25 июл 2013, 08:58

Встретившись, Троцкий и Рейснер просто не могли не потянуться друг к другу. И дело здесь не только в естественном взаимном влечении между молодой очаровательной женщиной и обаятельным мужчиной средних лет. Не менее сильным магнитом была общность психологических, ментальных установок. Ларисе, как и Льву, свойственна была склонность играть на публику, обоим присуща абстрактная любовь к «трудовому человечеству» при пренебрежении каждым отдельным человеком.

Рейснер: "Троцкий не мог быть трусом — иначе его раздавило бы презрение этой исключительной армии, и она никогда не простила бы слабому этой своей, братской крови 27-ми, которой обрызгана ее первая победа."
Рейснер Л. Собрание сочинений. М.-Л.: Госиздат, 1928.

Прошло два года, и осенью 1920 года наркомвоенмор внезапно увлекся другой женщиной. Звали эту женщину Клер Шеридан. В дополнение ко всему, это была двоюродная сестра того самого Уинстона Черчилля, которого именовали организатором «похода четырнадцати держав» против Советской России.
В октябре 1920 года Клер Шеридан приехала в Москву. Она хотела увидеть тот «новый мир», который пытались создать большевики, и запечатлеть в скульптуре образы их лидеров, прежде всего Ленина и Троцкого.
Когда Клер приступила к эскизам, по ее рассказу, Троцкий в упор на нее взглянул и внезапно заявил, что ему доставляет удовольствие смотреть на нее.
С первых минут вид наркома произвел на Шеридан неотразимое впечатление. По ее воспоминаниям, у Троцкого было асимметричное лицо, как будто состоявшее из двух различных частей. «В анфас он был Мефистофелем, его брови подняты вверх, а нижняя часть лица тонула в острой и непокорной бородке. Наиболее выразительными были глаза; у них было удивительное свойство зажигаться и сверкать, как электрическая искра; он был живым, активным, впечатлительным, moquer, [709]он обладал магнетизмом, которому он был очевидно обязан своим уникальным постом».
Сама работа Шеридан была своего рода любовной утехой. Обещанные пятиминутные перерывы для позирования растягивались во много раз, и только телефон, после многократных звонков, заставлял Льва оторваться от возлюбленной. Впрочем, вспоминая об этом, Клер тут же переводила изложение в более безопасное русло: «Его манеры были очаровательны. У него была легкость человека, рожденного для высоких постов». Влюбленная англичанка наделяла партнера самыми возвышенными качествами, которые могла изобрести. Ее не волновало то, что Троцкий был одним из тех виднейших революционных деятелей, если не самым первым среди них, кто намеревался «разрушить до основанья» мир, являвшийся естественной средой ее обитания. Из случайного замечания Клер о том, что Троцкий отлично говорил по-французски, можно заключить, что именно на этом языке они разговаривали. Ее мемуары, написанные на английском, не дают возможности определить, как обращались Лев и Клер друг к другу: на «ты» или на «вы» (оба местоимения в английском обозначаются одним и тем же словом). Но из характера реплик можно заключить, что официальное «вы» было скоро отброшено. Как-то Троцкий сказал ей: «Даже когда твои зубы стиснуты и ты сражаешься со своей работой, ты остаешься настоящей женщиной».

Но обычно разговоры велись не о революции и «красном терроре». Троцкий, как умел это еще с юношеских лет, демонстрировал возлюбленной эрудицию, которая, как мы знаем, была довольно поверхностной. Но все же он обсуждал с Клер стихи британского поэта конца XVIII — начала XIX века Перси Биши Шелли, цитировал писателя и социального реформатора XIX века Джона Рёскина, интересовался ее мнением о творчестве значительно более близкого к XX веку писателя Элджертона Суинберна. [711]

Когда работа над бюстом была почти завершена и возникла опасность расставания, Троцкий предложил Клер поехать вместе с ним «на фронт», куда собирался отправиться на днях. Не очень разбиравшаяся в событиях в России, англичанка предположила, что ей предстоит еще одна увлекательная авантюра, и с удовольствием согласилась.

Последний вечер запечатлелся в памяти Клер особенно ярко своей интимностью и ощущением тоски. Лев сказал, что мечтал бы, чтобы она осталась в России, где ее ожидает большое будущее. Она ответила, что хотела бы этого, но не может оставить детей. Его реплика прозвучала неожиданно: «Если ты уедешь, vous nous calomniez, [712]как остальные, я говорю тебе… я поеду за тобой в Англию и… я…» Лев не окончил. Клер ответила: «Я рада, что ты объяснил мне, как завлечь тебя в Англию!» [713]

Вполне понятно, это были пустые разговоры, что осознавали оба. Ни о какой поездке в Англию не могло быть и речи, разве что Троцкий сбежал бы от своих собратьев по большевизму и оказался грандиозным невозвращенцем… Но настолько далеко его нежные чувства к Клер Шеридан не простирались. Троцкий был и оставался политиком, государственным руководителем и расставаться с властью не собирался.

Внезапно потух свет не только в кабинете, но и в соседних зданиях. Клер задумчиво спросила любовника, не началась ли контрреволюция, на что тот ответил: «Наверное, это то, чего ты желаешь». Шеридан в свойственной ей манере не осталась в долгу: «По крайней мере, это нарушит монотонность». Свет вскоре появился. Троцкий сам отвез Клер в гостиницу. Больше они не встречались. [714]Правда, через день, поддавшись чувствам, Клер Шеридан изменила решение, попыталась позвонить Троцкому, чтобы сообщить, что едет с ним, но личный телефон наркома не отвечал. Она поспешила к Литвинову, который сообщил, что поезд Троцкого покинул Москву.

О том, насколько Клер была страстно увлечена и очарована Троцким, свидетельствует ее весьма эмоциональное письмо двоюродной сестре Шейн Лесли, отправленное из Москвы как раз в разгар связи с Троцким: «Он очаровательная личность с очень чувственным лицом и особенно восхитительным голосом — мы обсуждали с ним все от Шекспира, Шелли и Шеридана до международной политики и до нас самих! У него тонкий ум латинянина, который способен передать что угодно, даже не высказывая это вслух. Его речь полна образов и воображения… Троцкий, наверное, самый прекрасный [человек], с которым я когда-либо встречалась».
Вскоре Клер Шеридан возвратилась на родину. В 1923 году она вновь побывала в России, провела две недели в Москве, но Троцкий с ней не встретился. Былые чувства ушли в прошлое. Впечатления от Москвы были теперь самыми отвратительными, скорее всего, именно по той причине, что Клер чувствовала себя отвергнутой.
Аватара пользователя
а лаврухин
Фукидид
Фукидид
 
Сообщения: 2619
Зарегистрирован: 22 июл 2012, 09:09

Re: АРБАТСКИЙ ДНЕВНИК. Александр Лаврухин.

Сообщение а лаврухин » 25 июл 2013, 09:25

Что же касается Троцкого, то он вспомнил о своей связи с Клер через 17 лет, в Мексике, в письме жене, с которой произошла серьезная размолвка из-за его любовной связи с художницей Фридой Кало, о которой речь впереди. Временно уехав из пригорода Мехико, где он проживал, Троцкий писал ежедневные письма Наталье Ивановне, которая знала не только о нынешней, но и о давней супружеской измене и не простила ее. В письме от 12 июля 1937 года он писал: «Все, что ты говорила мне о нашем прошлом, правильно, и я сам сотни и сотни раз говорил это себе. Не чудовищно ли теперь мучиться над тем, что и как было свыше 20 лет тому назад? Над деталями?» [720]Лев Давидович настолько далеко отодвинул в своей памяти Клер Шеридан, что даже на три года сместил их недолгий роман. Эмоциональный зигзаг 1920 года не изменил привычного хода деятельности Троцкого. Он продолжал оставаться почти исключительно политиком, государственным деятелем, прилагал все умственные силы, всю энергию делу укрепления большевистской власти в новых условиях перехода от войны к миру.

Документ был представлен высшим партийным кругам дважды. В первый раз Троцкий отправил его с Урала в феврале. [724]Тогда на него просто не обратили внимания. Возвратившись в Москву, он вновь послал свои предложения Ленину, Крестинскому, Бухарину и Каменеву, считая их главными авторитетами. Но даже такая скромная инициатива была сочтена ересью. Ленин резко выступил за сохранение военного коммунизма в полном объеме. При обсуждении в ЦК, как отмечает Троцкий, его предложение было провалено одиннадцатью голосами против четырех. Агрессивная логика военного коммунизма продолжала господствовать в партийных верхах.

Что же произошло с Троцким? По каким причинам он не просто столь легко отказался от ограниченной, но все же явно продуктивной, как показало будущее, инициативы? Неужели речь шла всего лишь о подчинении партийной дисциплине и авторитету Ленина? Неужели Троцкий просто спасовал? Такого рода объяснения противоречат его характеру относительно самостоятельного политика, обычно упорно отстаивавшего взгляды, в правильности которых он был убежден.

Троцкий внес в Совет труда и обороны (СТО), которым руководил Ленин, проект постановления о 1 — й Армии труда, который был утвержден 15 января. [727]Делалось это в полном согласии с позицией Ленина и других партийных лидеров, так что ни о какой «особой позиции» наркомвоенмора говорить не приходится.

Несколько недель с середины февраля 1920 года Троцкий разъезжал в своем поезде по Уралу, выступая на митингах, отдавая новые приказы и распоряжения по трудовой армии, убеждая со свойственным ему красноречием, что милитаризация труда не имеет никакого отношения к принудиловке. С особой озлобленностью Троцкий отметал встречавшиеся сравнения милитаризации с аракчеевщиной или даже рабством в Древнем Египте.В приказе от 3 марта 1920 года «На борьбу с трудовым дезертирством!» [731]нарком перечислил целых восемь форм того, что он именовал дезертирством.

Своего рода итоговым документом, отразившим позицию Троцкого, была его брошюра «О роли и задачах профсоюзов», напечатанная осенью 1920 года в типографии его поезда. Речь шла все о том же — «милитаризации» и «огосударствливании» профсоюзов. Правда, Троцкий, любивший острое словцо, вслед за этим на собрании коммунистической фракции V конференции профсоюзов 3 ноября бросил лозунг о необходимости «перетряхивания» профсоюзов, то есть замены административным путем их руководящих кадров, и «завинчивании гаек военного коммунизма», в частности в области профсоюзов, не объяснив, впрочем, в чем именно это должно было состоять. Тем не менее хлесткость не могла не спровоцировать недовольства профсоюзных бюрократов, и далеко не только их.

Ленин вступил с Троцким в жесткую перепалку, передергивая его заявления, выхватывая их из контекста и т. п. Причины состояли в том, что Ленин, выдвинув совершенно пустой на первый взгляд лозунг, что профсоюзы — это «школа коммунизма», фактически прикрывал звонкой фразой то, что откровенно провозглашал Троцкий. Формально не нарушая специфики профсоюзов, Ленин с помощью некоторых близких к нему деятелей (в их числе были Зиновьев, Каменев и Сталин), понимавших и разделявших тактическую хитрость вождя, стремился действительно превратить профсоюзы в безгласный придаток государства и партии.

Собственно говоря, именно Ленин начал дискуссию, обрушившись на Троцкого в выступлении на объединенном заседании коммунистов — делегатов Восьмого съезда Советов, членов ВЦСПС и Московского совета профсоюзов 10 декабря 1920 года. Поводом стала брошюра Троцкого «О роли и задачах профсоюзов» — единственный его материал по этому вопросу, который Ленин, видимо, более или менее внимательно прочитал. В крайнее раздражение Ленина привела откровенность Троцкого, формулировавшего «перед городом и миром» то, что у Ильича подразумевалось само собой, но о чем он предпочитал не говорить вслух. Открыто высказать свои упреки Ленин не мог, поэтому твердил о том, что удивляется, «какое количество теоретических ошибок и вопиющих неграмотностей сосредоточено в ней» (брошюре Троцкого), о том, что у Троцкого — идейная путаница, в которой он обвиняет других.
Последний раз редактировалось а лаврухин 26 июл 2013, 07:38, всего редактировалось 1 раз.
Аватара пользователя
а лаврухин
Фукидид
Фукидид
 
Сообщения: 2619
Зарегистрирован: 22 июл 2012, 09:09

Re: АРБАТСКИЙ ДНЕВНИК. Александр Лаврухин.

Сообщение а лаврухин » 26 июл 2013, 06:52

"ЧК было получено предписание организовать Кронштадтский мятеж"

Если верить агентурному сообщению из Финляндии, Кронштадтский мятеж посоветовал организовать председатель Петросовета Григорий Зиновьев

90 лет назад, 10 февраля 1921 года, за две недели до появления первых признаков начала антибольшевистского выступления краснофлотцев в Кронштадте русская эмигрантская пресса в Париже сообщила о том, что оно идет полным ходом. Лев Троцкий назвал этот факт прямым доказательством участия в заговоре французской контрразведки. Корреспондент "Власти" Светлана Кузнецова разбиралась в том, кто и зачем спровоцировал знаменитый мятеж.

"Ему полагалось всего 50 осведомителей"

...В результате цены на продукты, которые всеми правдами и неправдами попадали в Петроград, взлетели до небес. К примеру, если в июне 1920 года фунт хлеба стоил 370 руб., то в феврале 1921 года — 1515. За фунт картошки вместо 220 руб. стали просить 900. Сахар подорожал с 5625 руб. за фунт до 19 500.
При этом рабочие жаловались на то, что месячной нормы продовольствия, выдававшейся на предприятиях, хватало только на неделю, и даже этот скудный паек неуклонно уменьшался. Класс-гегемон пытался бороться за свои права, направляя в советские и партийные органы многочисленные просьбы и жалобы, но рабоче-крестьянское правительство оставалось непреклонным.

"Комиссия по снабжению рабочих при Наркомпроде,— сообщали "Известия" в январе 1921 года,— разрешила в отрицательном смысле вопрос о довыдаче разницы в пайках переведенным на бронированное снабжение рабочим, которые ранее состояли на довольствии по повышенным нормам (красноармейские — тыловой, фронтовой и другие — пайки)".

Недовольство масс нарастало, и это, естественно, сказывалось на авторитете власти, который и без того подрывался развернувшейся в конце 1920 года дискуссией о роли профсоюзов. Вопрос заключался не столько в профсоюзах, сколько во власти в партии и стране, и потому, стараясь привлечь на свою сторону как можно больше сторонников, каждая из группировок старательно обличала противников, что способствовало еще большей дискредитации партийных вождей.

Командующий морскими силами республики Александр Немитц докладывал об участии в такой дискуссии моряков Балтийского флота:

"1. На широких собраниях моряков страстно обсуждались вопросы, сами по себе очень тонкие и сложные экономически, но преломившиеся в сознании массы примерно так: "за Троцкого — или за Зиновьева?", "за подтяжку нас — или за поблажки нам?".
2. На широких собраниях моряков была допущена и страстная критика командующего Балтфлотом, которою руководила часть комиссаров, и даже — в печати. Это преломилось в сознании массы как: "мы выгнали Комфлота". В итоге масса оказалась и раздражена, и сбита с толку, она почувствовала возможность не считаться с громадным авторитетом партии, власти...".

Во время дискуссии, казалось, ничто не предвещало никаких мятежей. Проверявший Балтийский флот в декабре 1920 года начальник 1-го спецотдела ВЧК Владимир Фельдман докладывал:

"Усталость массы Балтфлота, вызванная интенсивностью политической жизни и экономическими неурядицами, усугубленная необходимостью выкачивания из этой массы наиболее стойкого, закаленного в революционной борьбе элемента, с одной стороны, и разбавлением остатков этих элементов новым аморальным, политически отсталым добавлением, а порой и прямо политически неблагонадежным — с другой, изменила до некоторой степени в сторону ухудшения политическую физиономию Балтфлота. Лейтмотивом является жажда отдыха, надежда на демобилизацию в связи с окончанием войны и на улучшение материального и морального состояния, с достижением этих желаний по линии наименьшего сопротивления. Все, что мешает достижению этих желаний масс или удлиняет путь к ним, вызывает недовольство".

Фельдман предлагал ряд мер для улучшения ситуации на флоте, но особого беспокойства не высказывал и весьма похвально отзывался о начальнике особого отдела Кронштадтской крепости:

"Нач. тов. Грибов поставил работу его на должную высоту: информационная часть вполне удовлетворяет своему назначению; весь информматериал без предварительной проверки не идет в сводку. Грибов сам моряк, имеет самую тесную связь с комиссарами и массой. Вот пример этой тесной связи с ним. По штату ему полагалось всего 50 осведомителей, он имеет их до 150, и почти все бесплатные. Как только комиссар "Петропавловска" перехватил письмо (с листовками анархистов.— "Власть"), через 10 минут он уже был у Грибова".

Именно поэтому опубликованное в Париже 10 февраля 1921 года сообщение русских "Последних новостей" было, по сути, совершенно обычной для того времени и эмигрантской прессы газетной уткой:

"Лондон, 9 февраля. (Собкор). Советские газеты сообщают о том, что экипаж кронштадтского флота взбунтовался на прошлой неделе. Он захватил весь порт и арестовал главного морского комиссара. Советская власть, не доверяя местному гарнизону, отправила из Москвы четыре красных полка. По слухам, взбунтовавшиеся моряки намерены начать операции против Петрограда, и в этом городе объявлено осадное положение. Бунтовщики заявляют, что они не сдадутся и будут бороться против советских войск".

Ничего подобного в тот момент в Кронштадте не наблюдалось, а советские газеты, конечно, ни о каком бунте не сообщали. Но три дня спустя парижская газета Le Matin ("Утро") опубликовала похожее сообщение:

"Гельсингфорс, 11 февраля. Из Петрограда сообщают, что ввиду последних волнений кронштадтских матросов военные большевистские власти принимают целый ряд мер, чтобы изолировать Кронштадт и не дать просочиться в Петроград красным солдатам и морякам кронштадтского гарнизона. Доставка продовольствия в Кронштадт приостановлена впредь до новых приказаний. Сотни матросов арестованы и отправлены в Москву, по-видимому, для расстрела".

Возмущению большевистского руководства, казалось, не было предела. Нарком по военным и морским делам и председатель реввоенсовета республики Лев Троцкий уже во время мятежа рассказывал иностранным журналистам:

"Всем, вероятно, известно, что в ряде иностранных газет, в том числе и в "Матен", сообщение о восстании в Кронштадте появилось еще в середине февраля, то есть в то время, когда Кронштадт был совершенно спокоен. Чем это объясняется? Очень просто. Центры контрреволюционных заговоров находятся за границей. Между этими русскими эмигрантскими центрами и известными группировками европейского империализма и европейской прессы имеется самая тесная связь, разумеется, отнюдь не платонического характера. Русские контрреволюционные организации обещают своевременно устроить мятеж, а нетерпеливая бульварная и биржевая печать уже пишет об этом как о факте. На основании сообщения "Матен" я послал предупреждение в Петроград своим морским сотрудникам, причем сослался на то, что в прошлом году в заграничной печати появилось совершенно неожиданно для нас сообщение о перевороте в Нижнем Новгороде и действительно приблизительно через месяц после появления этого известия в Нижнем произошла попытка переворота. Таким образом, империалистическая печать не только сообщает о России, и притом вполне сознательно, огромное количество небылиц, но и время от времени с известной точностью предсказывает заранее попытки переворота в определенных пунктах Советской России. Газетные агенты империализма "предсказывают" то, что другим агентам того же империализма поручено выполнять".

Самое любопытное, однако, заключалось в том, что в начале 1921 года у недругов советской власти действительно существовали планы по организации восстания в Кронштадте. В докладе, который, как считается, подготовил представитель русского отделения Красного Креста в Финляндии профессор Герман Цейдлер, говорилось:

"Сведения, поступающие из Кронштадта, заставляют думать, что ближайшей весной в Кронштадте вспыхнет восстание. При оказании извне некоторой поддержки его подготовлению можно вполне рассчитывать на успех восстания, чему благоприятствуют следующие обстоятельства. В настоящее время на Кронштадтском рейде сосредоточены все суда Балтийского флота, сохраняющие еще боевое значение. В связи с этим преобладающей силой в Кронштадте являются матросы действующего флота, а равно матросы, несущие службу на берегу в Кронштадтской крепости. Вся власть сосредоточена в руках немногочисленной группы матросов-коммунистов (местный Совдеп, Чрезвычайка, революционный трибунал, комиссары и коллективы кораблей и т. д.). Остальной гарнизон и рабочие Кронштадта не играют никакой заметной роли. Между тем в среде матросов замечаются многочисленные и несомненные признаки массового недовольства существующим строем. Матросы единодушно примкнут к рядам восставших, как только немногочисленная мощь решительными и быстрыми действиями захватит в свои руки власть в Кронштадте. В среде самих матросов уже образовалась такая группа, способная и готовая к самым энергичным действиям".

Возможность военной победы восставших у автора доклада сомнений не вызывала:

"Советское правительство хорошо осведомлено о враждебном ему настроении матросов. В связи с этим Советское правительство приняло меры к тому, чтобы в Кронштадте единовременно не хранилось более недельного запаса продовольствия, тогда как ранее в кронштадтские склады отпускался запас продовольствия на целый месяц вперед. Недоверие советской власти к матросам настолько велико, что наружная охрана путей к Кронштадту, ведущих по льду, покрывающему в настоящее время Финский залив, поручена пехотному полку Красной Армии. В случае восстания этот полк не сможет оказать матросам сколько-нибудь значительного сопротивления как по причине своей малочисленности, так и по причине того, что при надлежащей подготовке восстания полк будет захвачен матросами врасплох. Захват власти над флотом и над крепостными сооружениями самого Кронштадта обеспечивает господство восставших над всеми прочими фортами, не расположенными непосредственно на острове Котлин. Артиллерия названных фортов имеет угол обстрела, не позволяющий ей вести огонь по Кронштадту, тогда как батареи Кронштадта могут держать указанные форты под своим огнем (форт "Обручев", поднявший восстание в мае 1919 г., сдался через полчаса после открытия по нему огня с кронштадтских батарей). Боевое воспротивление восстанию средствами, допускающими немедленное после начала восстания использование, сводится к открытию большевиками огня по Кронштадту с батарей "Красной Горки" (форт, расположенный на материке, на южном берегу Финского залива). Но артиллерия "Красной Горки" совершенно бессильна перед артиллерией судов и батарей Кронштадта... Следует добавить, что весь запас снарядов для артиллерии Кронштадта, "Красной Горки" и Балтийского флота хранится в пороховых складах Кронштадта и окажется, таким образом, в руках восставших... В случае успеха восстания большевики, не располагающие вне Кронштадта боеспособными кораблями и не имеющие возможности сосредоточить сухопутную артиллерию достаточной мощности для подавления огня кронштадтских батарей (особенно вследствие бессилия "Красной Горки" перед ними), не в состоянии взять Кронштадт ни посредством обстрела с берега, ни посредством соединенного с ним десанта... Ввиду изложенного положение Кронштадта после восстания можно считать в военном отношении совершенно обеспеченным и можно рассчитывать продержаться в нем столько времени, сколько будет угодно".

В докладе говорилось и об особых преимуществах Кронштадта как места организации антибольшевистского мятежа:

"Для успеха Кронштадтского восстания имеются налицо чрезвычайно благоприятные обстоятельства: 1) наличность сплоченной группы энергичных организаторов восстания; 2) сочувственное настроение восстанию в среде матросов; 3) ограниченность района действий узкими пределами Кронштадта, осуществление переворота в каковых пределах обеспечивает успех всего восстания и 4) возможность подготовить восстание в полной тайне, что осуществимо вследствие изолированности Кронштадта от России и вследствие однородности и сплоченности матросской среды".

При этом в докладе говорилось и о возможности провала мятежа:

"Внутренние условия жизни после восстания могут оказаться для Кронштадта роковыми. Продовольствия хватит на несколько первых лишь дней после восстания. Если оно не будет доставлено в Кронштадт немедленно после переворота и если дальнейшее снабжение Кронштадта не будет надлежащим образом обеспечено, то неизбежный голод заставит Кронштадт вернуться под власть большевиков. Русские антибольшевистские организации не в силах самостоятельно разрешить указанную продовольственную задачу и принуждены обратиться в этом отношении за помощью к французскому правительству. Во избежание задержки в немедленной после восстания доставке продовольствия в Кронштадт необходимо, чтобы к заранее условленному времени надлежащие продовольственные грузы находились на транспортах, которые в портах Балтийского моря ожидали бы приказаний идти в Кронштадт. Кроме сдачи Кронштадта большевикам по причине его продовольственной необеспеченности представляется осторожным предвидеть случай перелома настроения в среде самих восставших, следствием чего также могло бы явиться восстановление власти большевиков в Кронштадте".

Для предотвращения подобного исхода, как говорилось в докладе, требовалась сравнительно небольшая помощь французского правительства — 200 тыс. франков, подготовленные суда с продовольствием для восставших и возможность прохода в Кронштадт на поддержку восставшим остатков русского Черноморского флота, ушедшего из Крыма после поражения войск барона Врангеля.

Но после начала восстания никаких судов с продовольствием и вообще значительных запасов провизии для восставших подготовлено не было, и эмигрантская газета "Руль" уже во время восстания сообщала:

"Вследствие нового обращения русских организаций к французскому министру иностранных дел представителям Франции в прибалтийских государствах дана инструкция оказать содействие всяким мероприятиям для ускорения снабжения Кронштадта продовольствием".

Возможно, на позицию французского правительства повлиял тот же самый доклад. Точнее, описание главной опасности предлагавшегося мятежа:

"Необходимо, однако, иметь в виду, что если после первоначального успеха восстания в Кронштадте таковое будет сломлено по причине недостаточного снабжения Кронштадта продовольствием или по причине разложения в среде оставленных без нравственной и военной поддержки балтийских матросов и кронштадтского гарнизона, то сложится такая обстановка, которая не только не ослабит, но, наоборот, укрепит советскую власть, дискредитировав ее противников".

В том, что большевикам следовало что-то предпринять для выхода из непростого положения, в котором они оказались, не сомневались ни их враги, ни они сами. 11 февраля 1921 года группа видных большевистских руководителей, в которую вошли члены коллегии ВЧК Вячеслав Менжинский и Генрих Ягода, направила в ЦК РКП(б) письмо, где говорилось:

"Положение внутри самой партии, с особенной яркостью выявившееся в последней дискуссии о профсоюзах, и небывалое еще понижение влияния ее на пролетариат, особенно за последнее время благодаря систематическому сокрытию от масс действительного состояния республики, требует самых спешных и решительных мер по укреплению партии и приведению ее в боевой и революционный порядок".

Менжинский с товарищами предлагали главным образом организационные меры. Но маленькое победоносное подавление мятежа куда быстрее облегчило бы жизнь руководству партии, поскольку наличие общего и притом весьма реального врага могло положить конец затянувшимся столкновениям внутрипартийных группировок, а также напугать рядовых коммунистов и заставить их сомкнуться вокруг ЦК. А разгром мятежников поднял бы авторитет власти и напугал ее врагов. Но даже для большевиков-ленинцев, прославившихся своей оголтелой беспринципностью еще до революции, подобный ход выглядел очень смелым.

Однако факты свидетельствуют о том, что подобная версия имеет право на жизнь. Поводом для восстания в Кронштадте послужила ситуация в Петрограде, где с конца января 1921 года остановили подавляющее большинство заводов и фабрик. На многих из них начались митинги с требованием увеличить паек, разрешить свободную торговлю и запретить заградотрядам отбирать продукты у возвращающихся из деревень рабочих-отпускников. Только на отдельных заводах экономические требования сочетались с политическими — перевыборов советов, а также свободы слова и печати, без которых невозможно бороться с разного рода злоупотреблениями руководства. В ответ власти города ввели военное положение. Когда же рабочие вышли на улицы, началось то, что один из участников событий — Василевский описывал так:

"Первым начал волынить (бастовать) Трубочный завод, который бастовал 23-го февраля и, поддерживаемый некоторыми предприятиями Василеостровского района, устроил антисоветскую демонстрацию. 25-го февраля к Трубочному заводу примкнули: Механический, Лаферм, Печаткина, Брусницына. 25 февраля была объявлена перерегистрация рабочих, чтобы выявить виновных и прекратить волынку, т. е. забастовку. Тут, товарищи, когда рабочие Василеостровского района выступили, дело гладко не обошлось, тут, поскольку город был на военном положении... до некоторой степени имели место столкновения с воинскими частями, в особенности с отрядом особого назначения..."

Вот только петроградское руководство уже 24 февраля пошло на попятную и объявило о выдаче небывалых по размерам пайков. В Кронштадте же начали солидаризироваться с рабочими только 25 февраля. Так что получалось несколько поздновато.

Странным образом происходило и распространение мятежных настроений по Кронштадту и кораблям флота. Казалось бы, комиссары и чекисты должны были если не арестовать недовольных, то изолировать их от остальных матросов. Вместо этого комиссары сами приводили зачинщиков митингов на отказывавшиеся принимать их корабли. Еще одним примечательным моментом оказалось то, что 28 февраля, когда требования кронштадтцев еще только начали обсуждать на кораблях и не было никакой ясности в том, руководит ли кто-либо недовольными матросами, в Петрограде приступили к арестам членов всех оппозиционных большевикам партий и движений.

Но самым странным оказалось другое обстоятельство, на которое обращали внимание многие исследователи. В Москве в эти же дни должен был открыться X съезд РКП(б), где собирались обсуждать вопрос о свободной торговле и изменениях в экономической политике. Если бы съезд открылся в намеченные сроки, повод для восстания в Кронштадте исчез бы сам собой. Но открытие съезда почему-то отложили.

Безусловно, все это может быть лишь совпадениями или ошибками отдельных людей. Так или иначе, маленького победоносного подавления мятежа не получилось. Радиостанция Кронштадта передавала на весь мир воззвания восставших, и большевики никак не могли заглушить ее своими радиопередачами и шумами.

"Радиоприемник моего поезда,— телеграфировал Троцкий командарму Тухачевскому 6 марта 1921 года,— принял сегодня почти целиком воззвание Кронштадтского ревкома. Помеха со стороны Новой Голландии была минимальной. Необходимо принять строжайшие меры к более бдительной работе Новой Голландии и к контролю над радио на судах в Неве".

Первая попытка штурма Кронштадта окончилась полным провалом.

"Ночное наступление,— докладывали военные 8 марта,— успеха не имело, и части связи отведены в исходное положение. На неудачный исход повлияли недостаточность с нашей стороны тяжартиллерии, превосходство артогня, сил противника и главным образом крайняя нерешительность действий 561 полка и переход одного батальона этого полка на сторону противника. Части Особого сводного полка ворвались было в Кронштадт, где подверглись сильному перекрестному пулеметному огню и отчаянной контратаке противника и принуждены были отойти, потеряв две роты с комбатом, отходящие части были преследуемы сильным артогнем противника".

Ко всему прочему переброшенные для подавления мятежа надежные красноармейские части оказались совершенно ненадежными. Уполномоченный, направленный 12 марта в 27-ю дивизию, докладывал:

"Мне удалось выяснить, что эти части считаются вполне благонадежными и боевыми, в свое время отличившимися при взятии Омска. Я пошел на митинг 234-го Оршанского полка, где установил прямо противоположное настроение, резко антисемитское, с отказом идти на фронт. На призыв агитатора (кстати сказать, очень плохо осветившего Петроградскую волынку) раздались возгласы "бей жидов", "на фронт не пойдем", "довольно войны — давай хлеба". Из беседы с командиром полка выяснил, что он (по его словам) не узнает своей части и совершенно не знает, чему это приписать".

В итоге, чтобы заставить штурмующих идти на восставших, пришлось применять репрессии вплоть до расстрелов. Взять же крепость удалось только после того, как руководители восставших вместе с почти 4 тыс. моряков по льду ушли в Финляндию. Причем штурм обошелся весьма и весьма дорого.

"Наши части,— говорилось в итоговом докладе полевого штаба реввоенсовета республики о подавлении мятежа,— понесли значительные потери: именно — комсостава 130 и красноармейцев 3013 человек. На фортах мятежниками оставлено много орудий и снарядов, орудия большей частью испорчены".

Погибло и несколько делегатов X съезда, отправленных на борьбу с кронштадтской контрреволюцией. После чего арестовали и частью расстреляли множество участников мятежа. А дальше все произошло именно так, как и предсказывалось в докладе профессора Цейдлера. На съезде приняли резолюцию "О единстве партии", запрещавшую фракционные расколы, оппозиционеров посадили и, можно сказать, почти добили, одновременно всерьез испугав тех, до кого руки ЧК не дотянулись. Так что кризис власти был преодолен.

Вот только вопрос о том, чем же занималась обширная агентурная сеть ЧК в Кронштадте, остался открытым. Как и вопрос о том, кто же спровоцировал Кронштадтский мятеж.

Возможно, восстание вызвали русские эмигранты. Ведь это они запустили утку о мятеже в Кронштадте, справедливо полагая, что большевики предпримут какие-то репрессивные действия и восстание непременно начнется. Можно было бы предположить, что они рассчитывали на то, что великие державы все-таки оценят открывающиеся возможности и поддержат восставших.

Все это выглядит вполне логичным, если бы не одно "но". В ноябре того же 1921 года из финского представительства РСФСР в Москву поступило агентурное сообщение, где говорилось о весьма интересном разговоре, который вел комендант представительства (а назначались они, как правило, из числа чекистов) с сотрудником финской полиции:

"Комендант дома здешнего представительства Советской России рассказал одному представителю Центральной Сыскной Полиции, что когда положение Советского Правительства до Кронштадтского мятежа стало казаться шатким, то Чрезвычайной Комиссией Петроградской губ. (Печека) при внесении Реввоенсовету и Всерос. Чрезвыч. Комиссии предложения об улучшении положения было получено от Зиновьева предписание организовать Кронштадтский мятеж, дабы, подавив его, можно было упрочить положение Советского правительства. Восстание было спланировано до подробностей, и о планах сообщили Петриченко, который являлся тайным агентом Чрезвычайной Комиссии Петроградской губ. и которому было дано предписание вступить в Кронштадтский Революционный Комитет, чтобы он мог активно участвовать в подготовке восстания. Во все находящиеся в Кронштадте войсковые части были откомандированы агенты Чека, которые подстрекали эсеров к восстанию. В ряды повстанцев было приказано вербовать возможно большее число офицеров и знати, чтобы восстание носило белый характер. Когда Московский и Петроградский гарнизоны были подкреплены верными советскому правительству войсками, Петриченко получил приказание начать мятеж".

Естественно, этот доклад не может быть окончательным аргументом в пользу излагающейся в нем версии. Важнее другое. От правительства, которое пытается руководить, полагая, что пропагандой можно добиться чего угодно, в тяжелые моменты, когда ложь уже не помогает, можно ждать каких угодно провокаций.

Авторские страницы
Светлана Кузнецова
Подробнее: http://www.kommersant.ru/doc/1572760
Аватара пользователя
а лаврухин
Фукидид
Фукидид
 
Сообщения: 2619
Зарегистрирован: 22 июл 2012, 09:09

Re: АРБАТСКИЙ ДНЕВНИК. Александр Лаврухин.

Сообщение а лаврухин » 27 июл 2013, 06:58

Трооцкий - оратор.

Из книги: , Юрий Васильевич Емельянов : Троцкий. Мифы и личность, с.100
"Троцкий всю свою жизнь тщательно изучал особенности красноречия многих
замечательных ораторов своего времени. Он начал изучение ораторского искусства еще в
кружке Швиговского, когда, подражая своему кумиру Лассалю, обнаружил свое желание
стать первоклассным оратором. Тогда он тщательно изучал приемы ораторского искусства
по книге Шопенгауэра «Искусство ведения дебатов». Дейчер писал, что, кроме этой попытки
овладеть красноречием с помощью Шопенгауэра, Впоследствии он умножил
свои наблюдения, собрав на протяжении своей жизни целую коллекцию из личных
впечатлений об устных выступлениях различных ораторов. В своих зарисовках с натуры
Троцкий старался обращать внимание на малейшие детали в их речах, нередко
подробнейшим образом описывая жестикуляцию, мимику, речевые особенности оратора.
Вот как описывал Троцкий выступление Ленина: «Первые фразы обычно общи, тон
нащупывающий, вся фигура как бы не нашла равновесия, жест не оформлен, взгляд ушел в
себя, в лице скорее угрюмость и как бы даже досада – мысль ищет подхода к аудитории.
Этот вступительный период длится то больше, то меньше – смотря по аудитории, по теме, по
настроению оратора. Но вот он попал на зарубку. Тема начинает вырисовываться. Оратор
наклоняет верхнюю часть туловища вперед, заложив большие пальцы рук за вырезы жилета.
И от этого двойного движения сразу выступают вперед голова и руки… Руки очень
подвижны, однако без суетливости и нервозности… Голос смягчался, получал большую
гибкость и – моментами – лукавую вкрадчивость».
«Но вот оратор приводит предполагаемое возражение от лица противника или злобную
цитату из статьи врага. Прежде чем он успел разобрать враждебную мысль, он дает вам
понять, что возражение неосновательно, поверхностно или фальшиво. Он высвобождает
пальцы из жилетных вырезов, откидывает корпус слегка назад, отступает мелкими шагами,
как бы для того, чтобы освободить себе место для разгона, и – то иронически, то с видом
отчаяния – пожимает крутыми плечами и разводит руками, выразительно отставив большие
пальцы. Осуждение противника, осмеяние или опозорение его – смотря по противнику и по
случаю – всегда предшествует у него опровержению. Слушатель как бы предуведомляется
заранее, какого рода доказательство ему надо ждать и на какой тон настроить свою мысль.
После этого открывается логическое наступление. Левая рука попадает либо снова в
жилетный вырез, либо – чаще – в карман брюк. Правая следует логике мысли и отмечает ее
ритм. В нужные моменты левая приходит на помощь. Оратор устремляется к аудитории,
доходит до края эстрады, склоняется вперед и округлыми движениями рук работает над
собственным словесным материалом. Это значит, что дело дошло до центральной мысли, до
главнейшего пункта всей речи».
Совершенно ясно, что столь подробный анализ поведения оратора на трибуне мог
делать либо автор пособия по красноречию, либо человек, который стремился постигнуть это
искусство самостоятельным наблюдением. Подобным же образом Троцкий разбирал и
выступления других ораторов начала XX века.
Троцкий умел найти сильные стороны в самых разных ораторах и подробно
анализировал их. Разбирая особенности ораторского искусства Виктора Адлера, он замечал:
«Оратор Адлер совсем особенный. Кто ждет от оратора живописных образов, могучего
голоса, разнообразия жестов, бурного пафоса, пусть слушает Жореса. Кто требует от оратора
изысканной законченности стиля и такой же законченности жеста, пусть слушает
Вандревельде. Адлер не даст ни того, ни другого. У него хороший, внутренний голос, но не
сильный, и притом голосом Адлер не владеет: неэкономно расточает его и под конец речи
хрипит и кашляет. Жесты его не богаты, хотя и очень выразительны. Нужно еще добавить,
что Адлер довольно сильно заикается, особенно в начале речи. Но в то же время это один из
самых замечательных ораторов Европы».
В чем же сила Адлера как оратора, по мнению Троцкого? «Сильнейшее орудие Адлера
– его ирония, глубокая, ибо исполненная нравственного содержания, и в то же время
общедоступная, житейски-меткая. Как оратор-полемист, Адлер недосягаем. Он не
пренебрегает, разумеется, и случайным, второстепенным промахом противника, но главная
его задача всегда – вскрыть основную капитальную глупость. Именно глупость… И когда
он говорит, подбирая для своей мысли слова и сопровождая свою работу игрой лица, которое
освещается вспышками иронии, тогда даже и органический дефект его речи кажется
необходимостью: короткие паузы, уходящие на то, чтобы совладать с заиканьем, как бы
приближают слушателя к творческой работе оратора, – точно материал упорствует, не сразу
поддаваясь резцу».
В этих заметках Троцкого читатель не узнает почти ничего о содержании речей или их
идейной направленности. Хотя в этих зарисовках можно узнать о тоне, тембре голоса, даже
заикании ораторов, но не приведено ни слова из их речей. Очевидно, что содержательная
часть речи не очень интересовала Троцкого. Это не случайно. Троцкий пришел к убеждению,
что оратор должен произносить речи, которые дадут импульс не к мыслям, а действию. Он
писал: «Разве в речи ценна какая-либо другая логика, кроме логики, понуждающей к
действию?» «Логика, понуждающая к действию» присутствовала, по его мнению, прежде
всего в жестах, ритме речи, ее эмоциональной окраске.
Опыт собственных выступлений убеждал Троцкого в том, что необходимые слова
оратор находит интуитивно. Для этого было необходимо достичь эмоционального контакта с
аудиторией. Позже, вспоминая свои выступления на митингах в 1917 году в петроградском
цирке «Модерн», Троцкий писал: «Моментами казалось, что ощущаешь губами
требовательную пытливость этой слившейся воедино толпы. Тогда намеченные заранее
доводы и слова позабывались, отступали под повелительным нажимом сочувствия, а из-под
спуда выходили во всеоружии другие слова, другие доводы, неожиданные для оратора, но
нужные массе. И тогда чудилось, будто сам слушаешь оратора чуть-чуть со стороны, не
поспеваешь за ним мыслью и тревожишься только, чтобы он, как сомнамбула, не сорвался с
карниза от голоса своего резонерства».
Почти такими же словами объяснял секрет своих успешных публичных выступлений (и
тоже в цирке) Адольф Гитлер За несколько лет до выхода в свет «Моей жизни» Троцкого Гитлер в
книге «Моя борьба» описывал свои выступления в цирке «Кроне».
Сходство в методах овладения аудиторией у Троцкого и Гитлера не было случайным.
Доводя свое ораторское искусство до совершенства, они умели создавать впечатление
самозабвенной искренности (что достигалось нередко имитацией утраты контроля над
своими эмоциями со стороны рассудка). На деле такой оратор зорко следил за реакцией
аудитории и, как хамелеон, меняя окраску в ответ на импульсы аудитории, продолжал
гипнотизировать слушателей, пока они не начнут послушно кивать головами в тон
увещеваниям оратора.
Троцкий не пренебрегал актерскими приемами. Именно по этой причине он
всегда театрализовал свои появления на трибуне во времена Гражданской войны. Но
главный секрет его обольщения аудитории состоял в том, что он умел создать впечатление
безупречной правдивости своих эмоций. Он знал, что лишь речи, произнесенные на крайнем
накале страстей, воспринимались массовыми аудиториями революционной России.
Характеризуя свои аудитории в цирке «Модерн», Троцкий писал: «Воздух, напряженный от
дыхания, взрывался криками, особыми страстными воплями цирка Модерн… Никакая
усталось не могла устоять перед электрическим напряжением этого страстного
человеческого скопища».
В то же время каждое выступление, в котором оратор превращался в медиума
возбужденной до крайности аудитории, отдавая себя во власть разбушевавшихся страстей и
едва не теряя контроль над рассудком, требовали огромной самоотдачи и подвергали
организм предельным перегрузкам. Нередко подобные ораторы покидали собрания в
состоянии полного изнеможения. До такого состояния доводил себя нередко и Троцкий.
Однако перегрузкам подвергался не только физический организм оратора, но и его
сознание. Актерство политика отличается от деятельности артиста еще и тем, что граница
между жизнью и ролью у политического деятеля зачастую размывается.
Привычка менять свои высказывания в соответствии с переменчивыми настроениями
слушателей в конечном счете вела к беспринципности. Виртуозное умение подлаживаться
под настроения собрания и в то же время лидерствовать в этом собрании, провозглашая
упрощенные и яркие формулы, могло заводить оратора в опасную ловушку. Брошенные в зал
«для красного словца» фразы через день могли вернуться оратору бумерангом в иной
аудитории, возмущенной необдуманными заявлениями краснобая.
В подобные западни, порожденные собственной страстью к «красному словцу»,
нередко попадал и Троцкий. Объясняя, почему он так часто в жизни менял свои оценки по
целому ряду предметов, Троцкий писал, что он сначала с трудом принимал новые для него
предметы и суждения и нередко с порога отвергал их, а затем после внутренней борьбы
принимал то, чему сначала сопротивлялся.
Отвергая что-либо с порога, Троцкий не ограничивался внутренними
сомнениями, вполне оправданными для любого человека, впервые столкнувшегося с новыми
для него предметами или воззрениями. Он не заявлял о своем незнакомстве с той или иной
идеей и не просил времени на размышление по поводу малознакомых ему вопросов. Кумир
собраний не мог позволить себе публичного признания своей некомпетентности в
каком-либо вопросе или допущения своего интеллектуального несовершенства. Он создавал
впечатление всезнайства и, немедленно реагировал на любую новую идею и информацию,
стараясь продемонстрировать свое интеллектуальное превосходство.
Как человек, привыкший лидерствовать в аудитории, Троцкий спешил выступить с
ярким, нередко уничтожающим, а порой и оскорбительным заявлением в адрес того или
иного человека или высказанной им идеи. После такого заявления Троцкий становился
пленником своего красноречия, даже если последующие события показывали явную
ошибочность его красивых, но поспешных оценок. Однако Троцкий избегал публичного
признания своих ошибок и разбора их, предпочитая ошарашить окружающих внезапной
сменой своих взглядов и фейерверком новых красивых фраз в пользу того, что он недавно
осуждал.
Аватара пользователя
а лаврухин
Фукидид
Фукидид
 
Сообщения: 2619
Зарегистрирован: 22 июл 2012, 09:09

Re: АРБАТСКИЙ ДНЕВНИК. Александр Лаврухин.

Сообщение а лаврухин » 27 июл 2013, 07:06

Юрий Васильевич Емельянов : Троцкий. Мифы и личность 114

14(27) мая 1904 года Потресов писал Аксельроду: «Спешу Вам сообщить, что я только
что получил от Каутского письмо, разрешающее нам напечатать ответ Лидину в «Искре».
Итак, первая бомба отлита, и – с Божьей помощью – Ленин взлетит на воздух. Я придавал бы
очень большое значение тому, чтобы был выработан общий план кампании против Ленина –
взрывать его, так взрывать до конца, методически и планомерно… Как бить Ленина, вот
вопрос. Прежде всего, мне думается, следует на него выпустить авторитетов – Каутского
(уже имеется), Розу Люксембург и Парвуса».
Троцкий принял активное участие в кампании против Ленина. Сразу же после
завершения II съезда в отчете сибирской делегации он обвинил большевиков в уничтожении
«Искры», а Ленина – в жажде власти и желании «превратить Совет партии во всесильный
Комитет общественной безопасности». Троцкий утверждал, что Ленин, как Робеспьер,
готовит почву для «термидорианцев социалистического оппортунизма». Видимо, автор с
трудом сдерживал свои разбушевавшиеся эмоции, сравнение действий Ленина с
диктаторскими замашками Робеспьера ему показалось недостаточным, и он добавил
постскриптум, в котором, поправив себя, заявил, что Ленин – лишь пародия на Робеспьера.
Вскоре после письма Потресова Троцкий бросил свою «бомбу» в Ленина, завершив 23
августа 1904 года работу «Наши политические задачи». Свою первую значительную работу
он посвятил Аксельроду. Дейчер признал, что эта работа Троцкого явилась новым явлением
во внутрипартийной полемике: «Конечно, марксисты, особенно российские, обычно
высказывали свои взгляды с беспощадной откровенностью. Но они, как правило,
воздерживались от личных нападок… Вряд ли какой-либо меньшевик атаковал Ленина с
такой ядовитой яростью». Дейчер подчеркивал, что злые эпитеты, которые бросал Троцкий,
были направлены в адрес «человека, который недавно протянул ему руку сотрудничества,
который вывез его в Западную Европу и защищал его… Он не мог выдвинуть никаких
весомых в глазах историка подтверждений для своих обвинений».
Резкость обвинений и развязность тона, который избрал Троцкий, свидетельствовали о
том, что автор брошюры применил тот арсенал полемических приемов, который он
постоянно использовал в своих устных выступлениях. Уже в первых же строках своей
работы Троцкий писал по поводу брошюры Ленина «Шаг вперед, два шага назад»: «Мы не
сомневались, что ничего внушительного тов. Ленин не сможет сказать в защиту своей
позиции, ибо позиция, занятая им, совершенно безнадежна, но все же такой бедности мысли,
какую он обнаружил, мы не ожидали». Троцкий называл работу Ленина «длинной и
скучной». Он утверждал, что Ленин поставил себя «в особенно смешное положение» и
иронически сокрушался: «Бедный Ленин!» Он издевательски именовал Ленина
«генералиссимусом», армия которого тает на глазах.
Троцкий, который все еще не успел доучить основы марксистской философии и еще
два года назад опасавшийся, что Ленин и Плеханов будут его экзаменовать по марксизму,
теперь уверенно распекал Ленина за плохое владение диалектическим материализмом,
замечая: «Диалектике нечего делать с тов. Лениным». Троцкий обвинял Ленина в искажении
марксистской теории: «И это марксизм! И это социал-демократическое мышление. Поистине
нельзя с большим цинизмом относиться к лучшему идейному достоянию пролетариата, чем
это делает Ленин! Для него марксизм не метод научного исследования, налагающий большие
теоретические обязательства, нет, это… половая тряпка, когда нужно демонстрировать свое
величие, складной аршин, когда нужно предъявить свою партийную совесть!»
Однако доказательства идейных ошибок Ленина Троцкий подменял художественным
вымыслом. Так значительную часть его брошюры занял выдуманный им разговор
«меньшевика» с «большевиком», в ходе которого последний проявлял удивительную
глупость. При этом «большевик» постоянно ссылался на «план Ленина», изложенный им в
брошюре «Что делать?». «Меньшевик» же «остроумно» сравнивал этот план с «планом
генерала Трошю» времен франко-прусской войны, который лишь усугубил разгром
Франции. (Видимо, это сравнение очень понравилось Троцкому, потому что впоследствии он
не раз использовал сравнение осуждаемых им планов с «планом Трошю».)
Вместо доказательного разбора достоинств или недостатков ленинской работы,
Троцкий предлагал читателям заменить в ней слово «социал-демократ» словосочетанием
«социалист-революционер». Он голословно уверял, что в этом случае никто не заметит
подмены. Столь же голословно Троцкий утверждал, что подобные манипуляции с
произведениями меньшевиков не пройдут – «обожжете пальцы».
Несмотря на явную поверхностность брошюры Троцкого, она была взята на
вооружение меньшевиками в борьбе против Ленина. Однако через несколько дней после
выхода в свет этой работы, Троцкий объявил о своем выходе из меньшевистской фракции.
Он вспоминал: «В сентябре я заявил формально о своем выходе из меньшинства, в состав
которого я, в сущности, не входил с апреля 1904 года. В этот период я провел несколько
месяцев в стороне от русской эмиграции, в самом артистическом городе Германии. Я
недурно знал баварскую социал-демократию, мюнхенские галереи и карикатуристов
«Симплициссимуса».
После разрыва с меньшевиками Троцкий не присоединился и к большевикам, он
фактически покинул РСДРП. Сверкнув яркой звездой, Троцкий на некоторое время исчез с
социал-демократического небосклона.
Аватара пользователя
а лаврухин
Фукидид
Фукидид
 
Сообщения: 2619
Зарегистрирован: 22 июл 2012, 09:09

Re: АРБАТСКИЙ ДНЕВНИК. Александр Лаврухин.

Сообщение а лаврухин » 27 июл 2013, 10:39

На расширенном заседании временного
Петербургского Совета 3 декабря обе социал-демократические фракции предложили начать
всеобщую забастовку 5 декабря. Эсеры и представители Всероссийского железнодорожного
союза их не поддержали, заявив о неподготовленности к «генеральному сражению». В ходе
заседания стало известно о том, что полиция собирается арестовать членов Совета. По
предложению Троцкого, который председательствовал на заседании, было принято решение
не расходиться, а дать себя арестовать.
По мнению Дейчера, главное, что определяло действия Троцкого в эти минуты, было
его «чувство гордости и стремление к сценическому эффекту… Он превратил последнюю
сцену этого спектакля в остроумный эстрадный номер, смело выполненный. Когда
полицейский, встав перед исполкомом, стал зачитывать ордер на арест, Троцкий резко
прервал его: «Прошу не мешать говорить оратору. Если вы хотите получить слово, вы
должны назвать свое имя, и тогда я спрошу собрание, желает ли оно выслушать вас».
Утверждается, что озадаченный этим офицер дождался того, когда Троцкий
предоставил ему слово «для информации». После того как тот огласил содержание ордера,
Троцкий передал слово другому оратору. Попытку офицера приступить к исполнению
приказа Троцкий пресек заявлением: «Вы уже высказались. Теперь покиньте собрание».
Правда, преодолев замешательство, офицер привел солдат, которые арестовали членов
исполкома и многих членов Совета. Перед тем, как его схватили жандармы, Троцкий успел
выкрикнуть в зал: «Смотрите, как царь исполняет свой октябрьский Манифест! Смотрите!»
В дальнейшем Троцкий не раз повторял подобные сцены, когда его задерживали
представители правопорядка. Всякий раз его надо было выносить из помещения силой, а он
сам в это время выкрикивал слова протеста.
Очевидно, Троцкому нравились подобные скандальные сцены.

Свою группировку создал и Троцкий. Помимо упомянутого А.А. Иоффе, за годы
пребывания в Вене Троцкий сумел объединить вокруг себя ряд видных социал-демократов
(К.Б. Радек, С.Л. Клячко, М.И. Скобелев, Д.Б. Рязанов, А.М. Коллонтай). Сблизился Троцкий
и с Луначарским. Летом 1909 года Троцкий, опираясь на своих единомышленников и
союзников, предпринял активные попытки объединить партию на основе своего
«центризма». В своих выступлениях он подчеркивал, что большевики и меньшевики
представляли две схожие по своим взглядам группы социал-демократической
интеллигенции, борющиеся за влияние на «политически незрелый пролетариат». Ленин
энергично выступил против «беспринципной примиренческой» политики Троцкого. Отмечая
карьеристскую подоплеку его действий, Ленин постоянно подчеркивал, что деятельность
Троцкого затушевывает опасность ликвидаторства. В своем письме Г.Е. Зиновьеву
(Апфельбауму) 11(24) августа 1909 года Ленин писал: «Надеюсь, убедились… что Троцкий
повел себя, как подлейший карьерист и фракционер типа Рязанова и К°? Болтает о партии, а
ведет себя хуже всех прочих фракционеров».

Сохранив за собой руководство Петроградским Советом и став членом «внутреннего
кабинета» совнаркома и бюро ЦК партии, Троцкий продолжал активно влиять на
формирование внутренней политики страны. Предложенный ему пост наркома иностранных
дел (а это предложение не встретило у него возражений) позволял Троцкому
непосредственно участвовать в определении и проведении внешнеполитического курса.
Такое положение в руководстве партии и правительства позволяло Троцкому лучше
реализовывать теорию перманентной революции, в соответствии с которой интересы
российской революции имели второстепенное значение по сравнению с задачами мировой
революции.
Предлагая этот пост Троцкому, Ленин, вероятно, учитывал широту его международных
связей и пропагандистский талант будущего наркома иностранных дел.
В результате решения II съезда Советов внешнеполитическая активность
России оказалась в руках блестящего оратора и яркого публициста, склонного подчинять
политическую деятельность своим амбициозным планам и относящегося с бесконечным
презрением к стране, которую он представлял на международной арене.

Троцкий прекрасно понимал, что единственным реальным выходом для России был
мирный договор. Однако он мог догадываться, что многие политические партии, которые не
видели иного выхода России из войны, постараются после подписания мира свалить на
Советское правительство ответственность за кабальные условия договора и, обвинив его
руководителей в пособничестве Германии, свергнуть его. Троцкий не мог не учитывать и
того, что его фамилия вошла бы в историю в качестве части названия неравноправного
соглашения, подобно договору Брайана – Чаморро 1914 года, навязанного США Никарагуа,
или кабальному договору Хея – Бюно-Варилья 1903 года о Панамском канале. Соавтор
договора Кюльмана – Троцкого терял какие-либо шансы на лидерство в стране или в
мировой революции.
Верный своему стремлению искать политически выгодную позицию, Троцкий
провозгласил лозунг: «Ни мира, ни войны».

Отсутствие реализма, компетентности и безответственное отношение к судьбам страны
были характерны не только для Троцкого. Большинством голосов партийное совещание 8
(21) января 1918 г. высказалось за «революционную войну» (32 голоса), за позицию
Троцкого было подано 16 голосов, а за позицию Ленина – 15. Это не помешало Ленину, как
руководителю совнаркома, настаивать на заключении мира. Правда, необходимо учитывать,
что Ленин исходил из возможности прекращения переговоров в Бресте, как только будут
получены сведения о революции в Германии или в Австрии.

С помощью демагогии Троцкий смог избежать на съезде партии острой дискуссии по
поводу его ответственности за срыв брестских переговоров. Но ему было этого мало. Он
требовал позитивной оценки своего поведения в Бресте. На голосование VII съезда РКП(б)
сторонником Троцкого Крестинским был внесен следующий проект резолюции: «Седьмой
съезд Российской социал-демократической партии (большевиков) полагает, что тактика
неподписания мира в Бресте 10 февраля этого года была правильной тактикой, так как она
наглядно показала даже самым отсталым отрядам международного пролетариата полную
независимость рабоче-крестьянского правительства России от германского империализма и
разбойничий характер последнего». Вероятно, лишь решительное осуждение Лениным срыва
Троцким переговоров в Бресте помешало принятию этой резолюции. И все же 20 голосами
против 3 съезд одобрил резолюцию, подготовленную Зиновьевым, в которой говорилось:
«Съезд приветствует брестскую советскую делегацию за ее громадную работу в деле
разоблачения германских империалистов, в деле вовлечения рабочих всех стран в борьбу
против империалистических правительств».

На VII съезде РКП(б) Троцкий вновь дважды объявил о своей отставке, в том числе в
связи с провалом резолюции Крестинского. На сей раз Троцкого не уговаривали не покидать
пост наркома иностранных дел.
Аватара пользователя
а лаврухин
Фукидид
Фукидид
 
Сообщения: 2619
Зарегистрирован: 22 июл 2012, 09:09

Re: АРБАТСКИЙ ДНЕВНИК. Александр Лаврухин.

Сообщение а лаврухин » 27 июл 2013, 18:27

Если действия Троцкого в Бресте привели к вторжению в нашу страну германских и
австро-венгерских оккупантов, то его действия после срыва им мирных переговоров в Бресте
объективно способствовали интервенции войск Антанты в Россию. Уже на заседании ЦК 22
февраля, в разгар австро-германского наступления, Троцкий выступил за то, чтобы
воспользоваться предложением Англии и Франции о военной помощи. 1 марта Троцкий
направил в Мурманск телеграмму, в которой предписывал «принять всякое содействие
союзных миссий». Результатом телеграммы явилось «словесное соглашение» 2 марта между
председателем Мурманского Совета А.М. Юрьевым и командованием союзников. 6 марта в
Мурманске началась интервенция Антанты под предлогом отражения германской угрозы.
Хотя планы интервенции в Россию были разработаны до заключения Брестского мира и
телеграмм Троцкого в Мурманск, получилось так, что своими декларациями и телеграммами
он в течение трех недель способствовал вторжению иностранных интервентов на Украину, в
Белоруссию, Восточную Латвию, Эстонию и на Север Европейской России.

Впервые он подал в отставку 22 февраля. Повторяя свои заявления об отставке,
Троцкий каждый раз выдвигал для этого разные мотивы. 24 февраля Троцкий вернулся к
своему заявлению об отставке, объясняя свой шаг тем, что «в дальнейшем он не считает
возможным говорить от имени ЦК, так как он не может защищать позиции». Он подчеркнул,
что «именно при подписании мира для него неприемлемо оставаться, так как он вынужден
отстаивать позицию, с которой он не согласен».

Беспокойство по поводу отставки Троцкого выразил Ленин. Он указал, «что смена
политики – это кризис», и предложил «поставить на голосование следующее заявление: «ЦК,
не считая возможным в настоящий момент принять отставку тов. Троцкого, просит его
отсрочить это его решение впредь до возвращения делегации из Бреста и впредь до
изменения фактического положения дел». Это предложение было принято. Троцкий тем не
менее заявил, что, «поскольку его заявление не принято, он вынужден устраниться от
появления в официальных учреждениях».

Вскоре после подписания Брестского мира 14 марта 1918 г. Троцкий был назначен
народным комиссаром по военным делам.

Сознавая беспомощность в военных делах, как собственную, так и своих
многочисленных коллег-выходцев из среды революционеров, Троцкий с самого начала
пребывания на новом посту стал инициатором всемерного привлечения профессиональных
военных к руководству вооруженными силами Республики. Когда 22 апреля 1918 года
Троцкий изложил перед ВЦИК свой план использования бывших офицеров и генералов в
радах Красной Армии, его предложение было подвергнуто нападкам со стороны «левых
коммунистов» во главе с Бухариным и меньшевиков во главе с Даном и Мартовым.
Последние увидели в плане Троцкого возможность блока большевиков с
контрреволюционной военщиной. «Именно так появляются Наполеоны!» – восклицал Дан на
заседании ВЦИК. Мартов обвинял Троцкого в том, что тот расчищает путь для нового
Корнилова. Однако Троцкий пренебрег этими обвинениями.

Прорыв белых отрядов к бронепоезду Троцкого под Свияжском (о чем упоминал
Данишевский) имел тяжкие последствия для многих красноармейцев. После того как войска
противника, прорвавшиеся к бронепоезду, были отброшены, военный трибунал стал вершить
суд над теми частями, которые не обеспечили обороны бронепоезда. В этом были обвинены
необстрелянные солдаты 2-го Петроградского полка. Трибунал приговорил каждого десятого
к расстрелу, в том числе коммунистов, командира и комиссара полка.

Узнав о покушении на Ленина, Троцкий тут же выехал в Москву. Троцкий мог
убедиться в том, что, несмотря на серьезное ранение, жизнь Ленина вне опасности, стало
быть, никаких изменений в руководстве страны не будет. За несколько дней пребывания в
Москве он добился решения о создании Реввоенсовета Республики (РВСР) – новой
структуры, сильно укреплявшей позиции наркома по военным делам. (Официально об этом
было объявлено 6 сентября 1918 года). А 4 сентября 1918 года было объявлено об
учреждении поста Главнокомандующего вооруженными силами Республики. Им был
назначен И.И. Вацетис, с которым Л.Д. Троцкий сблизился в дни подготовки наступления на
Казань.

Во второй половине Гражданской войны белые создали крупные
конные корпуса, красные – конные армии численностью в 9-17 тысяч кавалеристов. Позже
Троцкий и его биографы старались, чтобы потомки запомнили его лозунг: «Пролетарий, на
коня!». Однако путь Троцкого к признанию роли кавалерии был противоречивым и начался с
огульного отрицания значимости конницы.
Как свидетельствовал в своих воспоминаниях С.М. Буденный, в ответ на его аргументы
в пользу создания крупных соединений кавалерии, выдвинутые им на совещании, Троцкий
заявил: «Товарищ Буденный… отдаете ли вы отчет в своих словах? Вы не понимаете
природы кавалерии. Это же аристократический род войск, которым командовали князья,
графы и бароны. И незачем нам с мужицким лаптем соваться в калашный ряд». По мнению
Буденного, «скорее всего ответ Троцкого отражал мнение окружавших его военспецов,
которые всячески тормозили создание советской кавалерии – одни сознательно, работая в
интересах врага, другие, «добросовестно» заблуждаясь в определении роли кавалерии в
гражданской войне».

Свои подозрения Троцкий не раз венчал суровыми расправами с теми, кто стал
объектом его недоверия. Еще в начале своей карьеры в качестве руководителя вооруженных
сил республики, Троцкий 27 мая 1918 года приказал арестовать капитана 1 ранга A.M.
Щастного по обвинению в подготовке контрреволюционного переворота. Во время процесса,
который происходил 20—21 июня, свидетелем обвинения выступил Троцкий. Единственным
свидетельством против капитана Троцкий выдвинул реферат Щастного, который тот
собирался прочесть на съезде депутатов от соединений военно-морских сил. Суд приговорил
Щастного к расстрелу лишь на основании подозрений Троцкого. Волкогонов замечает, что
это был «первый политический приговор в Советской России, на котором был вынесен
смертный приговор»
Аватара пользователя
а лаврухин
Фукидид
Фукидид
 
Сообщения: 2619
Зарегистрирован: 22 июл 2012, 09:09

Re: АРБАТСКИЙ ДНЕВНИК. Александр Лаврухин.

Сообщение а лаврухин » 27 июл 2013, 18:53

На царицынском направлении. Изменения в
руководстве, а тем более привлечение к трибуналу командования (на чем настаивал
Троцкий), могло бы иметь катастрофические последствия для судьбы фронта.
В своей телеграмме Ленину от 3 октября 1918 года Сталин характеризовал
«телеграфный приказ Троцкого» как документ, «написанный человеком, не имеющим
никакого представления о Южном фронте». Сталин заявлял, что «выполнение приказов
Троцкого считаем преступным» и требовал «обсудить в ЦК партии вопрос о поведении
Троцкого, …о недопустимости издания Троцким единоличных приказов, совершенно не
считающихся с условиями места и времени и грозящих фронту развалом».
В своем письме Ленину, направленном в тот же день, Сталин напоминал о том, что
Троцкий чужак среди большевиков. Он писал: «Я уже не говорю о том, что Троцкий, вчера
только вступивший в партию, старается учить меня партийной дисциплине, забыв, очевидно,
что партийная дисциплина выражается не в формальных приказах, но прежде всего в
классовых интересах пролетариата».
В свою очередь Троцкий настаивал на отзыве Сталина из Царицына в своей телеграмме
Ленину от 4 октября. Одновременно он угрожал отдать Ворошилова и Минина под суд.
Сталин был вынужден покинуть Царицын в разгар тяжелых боев S октября, но, оказавшись в
Москве, получил поддержку со стороны Ленина. В результате 8 октября Сталин был введен в
состав Реввоенсовета Республики. Об ослаблении позиций Троцкого в руководстве
военными делами свидетельствовало и создание 30 ноября 1918 года Совета рабочей и
крестьянской обороны
, во главе которого встал В.И. Ленин. Троцкий вошел в состав этого
Совета лишь в качестве одного из его членов, наряду со Сталиным, а также с наркомом
путей сообщения В.И. Невским, замнаркома продовольствия Н.П. Брюхановым,
председателем Чрезвычайной комиссии по снабжению Красной Армии Л.Н. Красиным.
Но Троцкий не прекратил борьбу против «царицынцев». В докладе на съезде Советов,
посвященном первой годовщине Октября, Троцкий, по словам Дейчера, «не жалел черной
краски для того, чтобы описать состояние 10-й армии».

Троцкий желал сокращения обязательств на Восточном фронте.
Так как Каменев не отказывался от своего плана преследования, то Троцкий отстранил его от
командования».
Энергичные протесты командиров Восточного фронта различного уровня привели к
тому, что через 20 дней после своей отставки, 25 мая, С.С. Каменев вновь стал
командующим фронтом. 29 мая Ленин телеграфировал Реввоенсовету фронта: «По вашему
настоянию назначен опять Каменев. Если мы до зимы не завоюем Урала, то я считаю гибель
революции неизбежной». Позже Л.Д. Троцкий признал «ошибочность» своего плана
действий на Восточном фронте, правда, подчеркнув, что его разногласия с С.С. Каменевым
носили «чисто практический характер»

30 июня 1919 г. белые взяли Екатеринослав и Царицын, развертывая стремительное
наступление на фронте от Днепра до Волги.
В своей телеграмме от 1 июля Троцкий признавал развал фронта и бессилие обычных
для него методов управления войсками: «Ни агитация, ни репрессии не могут сделать
боеспособной босую, раздетую, голодную, вшивую армию». Через пару дней Троцкий
прибыл в Москву. «Это была самая низкая точка его падения в ходе Гражданской войны. Он
признавал, что он ошибся в оценке Восточного фронта, когда он выступил против
преследования Колчака. Теперь он должен был ответить на упреки за плохое руководство
Украинским фронтом», – писал Дейчер.
По мнению историков Грациози и Адамса, «роль Троцкого в прорыве Денинкина, и, в
любом случае, провал его миссии на Украине… можно считать одной из причин его разрыва
с Лениным в июле 1919 года
, имевшим важнейшие последствия в событиях последующих
трех лет. Вполне допустимо, что Ленин считал тогда Троцкого в какой-то мере
ответственным за поражение и все больше склонялся к мнению Сталина».

После того как 3 июля Вацетис по решению ЦК был отправлен в отставку, а И.Н. Смирнов,
А.П. Розенгольц и Ф.Ф. Раскольников, друзья Троцкого по Свияжску, были уволены из
Реввоенсовета, Троцкий подал в отставку со всех своих занимаемых постов.

Это была уже вторая отставка Троцкого за 20 месяцев существования Советской
власти. Очевидно, что Троцкий воспринимал разгон своей «команды» как гораздо более
страшное поражение, чем разгром красных армий на Южном фронте. Как и во время
брестского провала, Троцкий думал только о своей политической судьбе и вновь, как и в
феврале– марте 1918 года, просьба об отставке была для Троцкого лишь поводом для того,
чтобы его долго упрашивали вернуться.
И все же, несмотря на явные свидетельства краха его военной политики, Троцкий не
только уцелел, но его упрашивали остаться. Решение, принятое 5 июля 1919 года и
подписанное В.И. Лениным, Л.Б. Каменевым, М.И. Калининым, Л.П. Серебряковым, И.В.
Сталиным и Е.Д. Стасовой, объявляло, что оргбюро и политбюро ЦК не могут «принять
отставку т. Троцкого и удовлетворить его ходатайство они абсолютно не в состоянии». Было
очевидно, что руководство страны опасалось отправить в отставку человека, который был
вторым после Ленина вождем партии и республики.

Выставив Троцкого за пределы
руководства, правящая партия получила бы потенциальный центр притяжения сил,
недовольных Лениным и его сторонниками
. А это было чрезвычайно опасно в ходе
Гражданской войны.

Как и в результате своего единодушного избрания в ЦК VII съездом партии после
катастрофического поражения в Бресте, Троцкий вновь получил свидетельство своей
незаменимости. Решение гласило, что «отставка т. Троцкого… была бы величайшим вредом
для Республики». Политбюро и оргбюро даже объявляли о намерении предоставить
Троцкому «полную возможность всеми средствами добиваться того, что он считает
исправлением линии в военном вопросе, и, если он пожелает, постараться ускорить съезд
партии». Идя навстречу пожеланиям предреввоенсовета, оргбюро и политбюро объявляли о
том, что они «сделают все от них зависящее, чтобы сделать наиболее удобной для т.
Троцкого и наиболее плодотворной для Республики ту работу на Южном фронте, самом
трудном, самом опасном и самом важном в настоящее время, которую избрал сам т.
Троцкий».
В эти дни, как свидетельствовал Троцкий, Ленин выдал ему «бланк, написавши внизу
страницы следующие строки: «Товарищи. Зная строгий характер распоряжений тов.
Троцкого, я настолько убежден, в абсолютной степени убежден, в правильности,
целесообразности и необходимости для пользы дела даваемого тов. Троцким распоряжения,
что поддерживаю это распоряжение всецело. В. Ульянов (Ленин)».

Свидетельством полного тупика, в который зашло военно-стратегическое мышление
Троцкого, стала подготовка им 5 августа 1919 года секретного меморандума для ЦК, в
котором он, словно повторяя приказ Павла I атаману Платову, выдвинул безумный план
прорыва Красной Армии из России в Индию. Как подчеркивал Дейчер, на это решение
Троцкого повлияли два обстоятельства. С одной стороны, в момент подготовки меморандума
он не видел никакой возможности для Советской власти удержаться на европейской
территории России. С другой стороны, из Индии пришли известия о кампании гражданского
неповиновения, руководимой Махатмой Ганди. «Это сочетание событий привело в движение
политическое воображение Троцкого и повело его в странном направлении».
Аватара пользователя
а лаврухин
Фукидид
Фукидид
 
Сообщения: 2619
Зарегистрирован: 22 июл 2012, 09:09

Re: АРБАТСКИЙ ДНЕВНИК. Александр Лаврухин.

Сообщение а лаврухин » 27 июл 2013, 20:02

Очевидно, детальный план разгрома Деникина был выработан людьми, имевшими
более основательную военную подготовку, чем Сталин и Троцкий. Однако следует также
учесть, что в момент начала наступления Красной Армии против Деникина не Троцкий, а
Сталин осуществлял от руководства партии контроль за операциями на Южном фронте. Есть
документальные свидетельства того, что Сталин решительно отстаивал план «лобового
удара». В своем письме Ленину от 9 октября 1919 года он подробно перечислял
преимущества этого плана и даже угрожал отставкой в случае несогласия с ним: «Без этого
моя работа на Южном фронте становится бессмысленной, преступной, ненужной, что дает
мне право, вернее обязывает меня уйти куда угодно, хоть к черту, только не оставаться на
Южном фронте».

Наступление Красной Армии на всех фронтах завершилось в конце 1919– начале 1920
годов разгромом армий Деникина, Юденича, Колчака. По случаю побед Троцкий был
награжден орденом боевого Красного Знамени. Таким же орденом был награжден
Петроград. Удовольствие Троцкого было испорчено тем, что эту же награду получил и
Сталин. Дейчер писал: «Троцкий был раздражен, и вскоре он написал: «Что касается
Петрограда, то он по-настоящему и честно заслужил награду…» Когда же награды вручают
людям, то возможны ошибки»

Сталин предупреждал об опасности продвижения Красной Армии в
глубь Польши: «Тыл польских войск является однородным и национально спаянным.
Отсюда его единство и стойкость. Его преобладающее настроение – «чувство отчизны» –
передается по многочисленным нитям польскому фронту, создавая в частях национальную
спайку и твердость. Отсюда стойкость польской армии. Конечно, тыл Польши
неоднороден… в классовом отношении, но классовые конфликты еще не достигли такой
силы, чтобы порвать чувство национального единства и заразить противоречиями
разнородный в классовом отношении фронт. Если бы польские войска действовали в районе
собственно Польши, с ними, без сомнения, трудно было бы бороться».

Троцкий явно не разделял в 1920 году подобных опасений. 16 июня он опубликовал
статью «Горе не доводящим до конца», в которой осуждал медлительность в продвижении
советских войск на запад.
В тот же день Ленин, Калинин, Чичерин, Раковский и Троцкий подписали воззвание
ВЦИК и СНК РСФСР и Украинской ССР, в котором объявляли о стремлении освободить
Польшу от капиталистического господства. Под влиянием такой установки Советское
правительство стало тормозить мирные переговоры между Советской Россией и Польшей,
которые начались при посредничестве Великобритании.

14 августа последовал приказ Троцкого, открывавшийся словами: «Герои, на Варшаву!
Герои! Вы нанесли атаковавшей нас белой Польше сокрушительный удар… Сейчас, как и в
первый день войны, мы хотим мира. Но именно для этого нам необходимо отучить
правительство польских банкротов играть с нами в прятки. Красные войска, вперед, герои,
на Варшаву! Да здравствует победа! Да здравствует Рабоче-Крестьянская Красная Армия!
Председатель Революционного военного совета Республики Троцкий».
В этот день 14 августа польские войска нанесли контрудар по двум армиям Западного
фронта. Началось отступление Красной Армии по всему фронту. Троцкий винил в
поражении Сталина.

В руководстве партии проявилось два противоположных подхода к работе в
профсоюзах. Состоявшийся 8-9 ноября 1920 года пленум ЦК РКП(б) отверг предложения
Троцкого и принял тезисы, подготовленные Лениным. Пленум предложил взять курс на
развитие демократии в профдвижении и создал комиссию для выработки инструкции о
новых методах работы профсоюзов, в состав которой вошли Г.Е. Зиновьев (председатель),
М.П. Томский, Я.Э. Рудзутак, А.И. Рыков и Л.Д. Троцкий.
Впервые с момента вступления Троцкого в большевистскую партию летом 1917 года
между ним и Лениным возникли разногласия, принявшие форму политической борьбы. Это
не было случайным. Завершение Гражданской войны подводило черту под военным
периодом революции. Надежды на перерастание Гражданской войны в России во всемирную
революцию оказались несбыточными.

Тем временем борьба вокруг спорного вопроса обострялась. Профсоюзная комиссия
ЦК во главе с Зиновьевым подготовила «Проект постановления X съезда РКП(б) о роли и
задачах профсоюзов», который подписали В.И. Ленин, Ф.А. Сергеев (Артем), Г.Е. Зиновьев,
М.И. Калинин, Л.Б. Каменев, Г.И. Петровский, Я.Э. Рудзутак, И.В. Сталин, М.П. Томский,
С.А. Лозовский. Эта так называемая платформа десяти, опубликованная в «Правде» 18
января 1921 года, стала программным документом сторонников Ленина в ЦК партии. Хотя
среди подписавшихся было девять членов ЦК, отсутствие подписей других 11 членов, в том
числе таких видных, как Н. И. Бухарин, Ф.Э. Дзержинский, Н.Н. Крестинский, А.И. Рыков,
К.Б. Радек, свидетельствовало о том, что большинство руководства партии не было готово
решительно поддержать Ленина в борьбе против Троцкого.

В дискуссию активно включились сторонники «рабочей оппозиции», платформы
«демократического централизма» и других, выступавших за всемерное расширение прав
профсоюзов и «рабочей демократии». Их требования были диаметрально противоположны
позиции Троцкого и в то же время вызвали критику Ленина. При поддержке Ю. Ларина, Е.А.
Преображенского, Л.П. Серебрякова, Г.Я. Сокольникова и В.Н. Яковлевой выдвинул свою
платформу Н.И. Бухарин. В этой платформе были поддержаны идея Троцкого об
«огосударствлении профсоюзов» и одновременно требование «рабочей оппозиции» и так
называемых децистов о выдвижении профсоюзами своих кандидатов в аппарат управления
хозяйством. Крайняя беспринципность в идейных основах новой платформы позволила
Ленину назвать ее «верхом распада идейного». Объединение группировок, занимавших
прямо противоположные взгляды по обсуждавшемуся вопросу, свидетельствовало о том, что
идейно-политические лозунги являются подчиненными задачам борьбы против
существовавшего руководства Ленина и его ближайших союзников.

За «демократическими» лозунгами проглядывали все те же положения программы
Троцкого по созданию жесткой системы хозяйственного управления, в которой главную
опору составляли новые администраторы профсоюзов. Проект постановления подписали,
помимо Л.Д. Троцкого и Н.И. Бухарина, еще шесть членов ЦК (А.А. Андреев, Ф.Э.
Дзержинский, Н.Н. Крестинский, Е.А. Преображенский, Х.Г. Раковский, Л.П. Серебряков), а
также члены руководства ВЦСПС А.З. Гольцман, В. В. Косиор и многие видные деятели
партии, включая А. П. Розенгольца, Г.Я. Сокольникова, В.Н. Яковлеву, Г.Л. Пятакова.
Однако то обстоятельство, что платформа Троцкого – Бухарина не имела поддержки Ленина
и выступала против него, существенно ослабляло ее поддержку в партийных массах.

Как и во время VIII съезда, он покинул Москву незадолго до начала съезда. И хотя чуть ли не
каждый день председательствующий объявлял о том, что Троцкий «прибудет завтра», его
приезд откладывался вновь и вновь. Троцкий взял первый раз слово для содоклада о
профсоюзах лишь 14 марта, за два дня до завершения работы съезда, будучи до этого
предельно занятым организацией разгрома этого, казалось бы, неожиданного мятежа. Хотя
события в Кронштадте и сравнивались с молнией среди ясного неба, их развитие следовало
сюжету, напоминающему «Хронику объявленного убийства» Г. Маркеса, в соответствии с
которым о преступлении становится широко известно всем задолго до его совершения.
За две недели до начавшегося 2 марта 1921 г. восстания в Кронштадте 14—15 февраля
о его начале было подробно рассказано в парижских газетах «Эко де Пари» и «Ле Матэн» и в
эмигрантской газете «Общее дело», издававшейся бывшим разоблачителем полицейских
провокаторов В.Л. Бурцевым. Эти парижские газеты опубликовали сообщения под
заголовками «Восстание Балтийского флота против Советского правительства», «Москва
принимает меры против кронштадтских повстанцев», «Отголоски кронштадтского восстания
в Петрограде». Как и в июле 1917 года, когда главную роль в демонстрациях играли матросы
из Кронштадта, публикации в газетах опережали реальные события.

Но почему же Троцкий безропотно согласился с решением руководства о
необходимости его личного присутствия при подавлении восстания? Ведь если у Троцкого
была реальная возможность одержать успех на съезде, то этот властолюбивый человек под
любым предлогом остался бы в Москве. А если такой возможности не было, то
преувеличенное внимание к Кронштадту было на руку Троцкому. Как справедливо отмечает
Н.А. Васецкий, «у него, помимо прочих, был и личный интерес к Кронштадтскому мятежу.
Может, поэтому он и не пытался найти иных, кроме военных, способов его ликвидации.
Потерпев поражение в дискуссии о профсоюзах, Троцкий надеялся путем быстрой и
успешной победы над кронштадтцами поднять свой пошатнувшийся авторитет».
Аватара пользователя
а лаврухин
Фукидид
Фукидид
 
Сообщения: 2619
Зарегистрирован: 22 июл 2012, 09:09

Re: АРБАТСКИЙ ДНЕВНИК. Александр Лаврухин.

Сообщение а лаврухин » 28 июл 2013, 08:56

Провоцирование недовольства в Кронштадте, а затем целенаправленная интерпретация
настроений матросов могли бы помочь Зиновьеву в борьбе против Троцкого. Отзыв
Троцкого на подавление мятежа позволял держать его вдали от своих сторонников на съезде.
У Троцкого не было иллюзий относительно того, кто постарался создать ситуацию, которая
помешала присутствовать ему на съезде. По словам Дейчера, «во время кронштадтского
восстания Троцкий обвинял Зиновьева в том, что он без нужды спровоцировал его».

Несмотря на то что на съезде Троцкий располагал достаточным количеством своих
сторонников, он вряд ли был готов встать во главе расколотого руководства партии и
попытаться навязать волю всем коммунистам страны, большинство которых только что
одобрило ленинскую платформу. Даже достигнув успеха на съезде и отстранив от власти
ленинское руководство, Троцкий оказался бы в трудном положении. Ведь теперь вся страна
знала, что он – защитник методов Цектрана. Между тем не только кронштадтские матросы,
но и значительная часть страны уже изнемогала от «военного коммунизма». Любой бы, кто
попытался в начале 1921 года взять власть в России, требуя дальнейшей милитаризации
жизни и имея оппозицию в лице главного вождя Советской республики, Ленина был бы
обречен.
Отъезд на подавление Кронштадтского восстания позволял Троцкому найти
благовидное объяснение для своих сторонников на съезде, которые готовились к захвату
власти в партии. Поэтому затяжка в разгроме кронштадтцев также отвечала планам
Троцкого. Восстание было удобным предлогом для того, чтобы оправдать свое неучастие в
политических баталиях, которые неизбежно вели к крайне опасной конфронтации с
Лениным. Знаменательно, что, даже вернувшись в Москву, Троцкий не спешил появляться в
зале заседаний съезда.

Казалось, что самые разные силы в руководстве партии были заинтересованы в
восстании. Об этом свидетельствовало и необычайное решение направить делегатов
партсъезда на штурм Кронштадта. Условия штурма, когда бойцы должны были ползти по
льду к восставшей крепости под огнем мятежников, превращали 279 делегатов съезда,
записавшихся добровольцами в штурмовые отряды (42% от общего состава), в смертников.
(Правда, до сих пор не найден список тех, кто действительно принял участие в штурме
Кронштадта.) Эта ситуация открывала такие же богатые возможности для физического
устранения политических противников, как и для персонажа из рассказа Честертона,
который бросил полк в безнадежную схватку против превосходящих сил противника, чтобы
скрыть среди убитых в кровопролитном бою жертву своего преступленияю

Социальной базой революции был
пролетариат крупных городов. Антибольшевистские восстания рабочих Петрограда и
Москвы, если бы такие произошли, могли бы по праву рассматриваться как полное
банкротство политики партии. Восстание же матросов отражало настроения крестьянства,
основной массы населения, из которой всегда рекрутировался флот. В 1921 году эти
настроения уже проявились в гораздо более массовых крестьянских восстаниях, которые к
этому времени охватили ряд губерний России. «Большевизация» Кронштадта никогда не
покоилась на прочной социальной базе.

Уже 8 февраля 1921 года на заседании Политбюро был заслушан доклад Н.Н.
Осинского «О посевной кампании и положении крестьянства». После этого заседания Ленин
подготовил «Предварительный черновой набросок тезисов насчет крестьянства», в котором
предлагал «удовлетворить желание беспартийного крестьянства о замене разверстки (в
смысле изъятия излишков) хлебным налогом». 16 февраля 1921 г. на заседании Политбюро
был поставлен вопрос об открытии в «Правде» дискуссии «О замене разверстки
продналогом». Продразверстка была отменена в Тамбовской губернии уже в феврале 1921
года. Что же касается введения свободной торговли, на чем настаивали кронштадтские
сторонники «третьей революции», то это требование было реализовано лишь осенью 1921
года без всякой видимой связи с событиями в Кронштадте.
Аватара пользователя
а лаврухин
Фукидид
Фукидид
 
Сообщения: 2619
Зарегистрирован: 22 июл 2012, 09:09

Re: АРБАТСКИЙ ДНЕВНИК. Александр Лаврухин.

Сообщение а лаврухин » 28 июл 2013, 10:05

Троцкий отдавал себе отчет в том, что образ «диктатора» перестал быть
привлекательным. Он зло иронизировал по поводу того, что «во всякой деревне теперь
знают, что такое Цектран: это нечто такое, что отбирает хлеб, имеет в руках палку, не дает
рабочим свободно вздохнуть и подносит труженику уксус, когда тот устал, вместо молока,
которое имеется в распоряжении т. Зиновьева». Троцкий доказывал, что Цектран был создан
Лениным, Зиновьевым и Сталиным «против Томского» и «в мое отсутствие». Он обвинял
руководство партии в двурушничестве: «когда нужны были жесткие методы – создавали
Цектран, когда политика Цектрана стала объектом критики– ЦК от нее отмежевался».
Троцкий утверждал, что именно он «говорил Цектрану: нам необходим решительный
поворот на линию демократии».
Троцкий заявил, что он не был инициатором дискуссии о профсоюзах и постарался
преуменьшить значение профсоюзной проблемы. «Нельзя растворять вопрос о профсоюзах в
общем вопросе о кризисе революции», – заявлял он. Главным объектом его критики был
Зиновьев, а не Ленин.
Ослабление позиций Троцкого сказалось и на итогах выборов. Он заметно отставал от
Ленина по числу голосов, поданных за него. (Ленин – 479, Радек – 475, Томский – 472,
Калинин – 470, Комаров– 457, Молотов– 453, Троцкий– 452.) Правда, два члена политбюро
получили еще меньше голосов (Зиновьев – 423, Каменев – 406). В ходе выборов в новый
состав ЦК вошли все соавторы «платформы десяти». В состав ЦК вошли такие ее
сторонники, как К.Е. Ворошилов, В.М. Молотов, Г.К. Орджоникидзе, М.В. Фрунзе, М.И.
Ярославский. Напротив, ряд соавторов резолюции Троцкого – Бухарина и другие не были
избраны в ЦК(Н. Н. Крестинский, Е.А. Преображенский, Л.П. Серебряков, А.А. Андреев).
Сторонник Троцкого со времен казанской операции И.Н. Смирнов также не вошел в ЦК.
Помимо Троцкого и Бухарина, из соавторов их резолюции в состав ЦК вошли лишь Г.Х.
Раковский и Ф.Э. Дзержинский. Это также говорило о серьезном поражении Троцкого.

3 апреля на Дворцовой площади в Петрограде Троцкий принимал парад
в честь героев штурма Кронштадта. Его роль в победе была высоко оценена: он был
награжден вторым орденом Красного Знамени.

Принятие на последнем заседании съезда по предложению Ленина резолюции «О
единстве партии», запретившей фракции, и включение в состав ЦК некоторых лидеров
«рабочей оппозиции» (А.Г. Шляпников, И.И. Кутузов) должны были способствовать
восстановлению мира в партии. Это соответствовало новой политике, исходившей из
мирного пути развития страны. Попытка Троцкого распространить власть трудовых армий и
Цектрана на всю страну оказалась неудачной. Однако он сохранил высокое положение в
руководстве партии, возглавляя вооруженные силы, и имел основания полагать, что время
работает на него.

Можно допустить, что Троцкий оказывал содействие американским предпринимателям
в силу своих давних связей с Парвусом, а затем и с другими международными финансовыми
кругами

Отсутствие Ленина в Кремле в течение почти полугода и возможность фатального
исхода его болезни отразились на отношениях между членами политбюро. Троцкий
откровенно демонстрировал свое нежелание сотрудничать с остальными членами
политбюро. Руководящий орган партии терял авторитет, управляемость и превращался в
поле конфликтов. Еще находясь на лечении, 11 сентября 1922 г. Ленин вновь вернулся к
вопросу о назначении Троцкого заместителем предсовнаркома и попросил Сталина
поставить вопрос на заседание политбюро. За это предложение проголосовали все члены
политбюро, кроме Томского и Каменева, которые воздержались. Из-за ухода Рыкова в
отпуск Ленин спешил с решением этого вопроса, рассчитывая, что Троцкий немедленно
приступит к исполнению обязанностей заместителя. Троцкий вновь отказался занять пост,
заявив, что он занят подготовкой к конгрессу Коминтерна и сам собирается в отпуск. 14
сентября Сталин, по предложению Ленина, внес на заседание Политбюро проект резолюции
с осуждением позиции Троцкого, что и было принято.

И все же опасения Ленина по поводу угрозы раскола в руководстве партии, во многом
усиленные его болезнью, были не беспочвенными. Кризис в отношениях между членами
политбюро нарастал. В январе 1923 года Сталин и Троцкий обменялись письмами,
направленными в политбюро. Сталин вновь предложил Троцкому занять пост зама
предсовнаркома. Троцкий вновь отказывался от этого. При этом Троцкий заявлял, что
«проект о назначении меня замом» – это «предложение, которое никогда не вносилось ни в
Политбюро, ни в пленум и никогда не обсуждалось в них».
Это было явным искажением истины, так как это предложение вносилось в политбюро
уже четвертый раз. Однако, когда Сталин легко опроверг утверждение Троцкого, тот не стал
ссылаться на свою забывчивость. Уличенный в искажении правды, Троцкий не смущался, и в
письме, написанном 20 января 1923 года, утверждал: «Я еще раз констатирую, что вопрос ни
разу не вносился в Политбюро и не обсуждался на нем – по крайней мере, в моем
присутствии. А я думаю, что мое присутствие было бы не лишним, так как дело шло о моем
назначении».

Явно не желая идти на разрядку напряженности в руководстве, Троцкий в письме от 22
февраля 1923 года решительно отвергал предложение Ленина об увеличении числа членов
ЦК до 50-100 членов. Он предлагал создать ЦК «в составе Политбюро, Оргбюро и
Секретариата… Таким образом, Цека как таковой несколько сокращается по сравнению с
нынешним и, во всяком случае, не расширяется». Было очевидно, что предложение Ленина
больно ударяло по планам Троцкого, и он стремился его торпедировать.
Аватара пользователя
а лаврухин
Фукидид
Фукидид
 
Сообщения: 2619
Зарегистрирован: 22 июл 2012, 09:09

Re: АРБАТСКИЙ ДНЕВНИК. Александр Лаврухин.

Сообщение а лаврухин » 29 июл 2013, 09:03

По мере приближения очередного съезда партии назревал конфликт между
«новичками» и «ветеранами». Лидер «новичков» Бухарин выступал как более
последовательный защитник нэпа, развивавшихся рыночных отношений в городе и деревне.
В одном из своих выступлений он, обращаясь к крестьянству страны, бросил лозунг
«Обогащайтесь!». Это заявление было расценено Зиновьевым как свидетельство
игнорирования классового расслоения в деревне. Осенью 1925 г. Зиновьев в своей статье
«Философия эпохи» атаковал Бухарина за это высказывание, не называя его имени. Зиновьев
подчеркивал недопустимость уступок «классовым врагам». В этой обстановке осенью 1925 г.
произошло бурное заседание Центрального Комитета, в ходе которого сторонник Бухарина
Рыков резко атаковал «Философию эпохи» Зиновьева. Последний в знак протеста покинул
зал заседаний, и вслед за ним заседание ЦК покинули Каменев, Евдокимов, Крупская,
Лашевич и другие. Конфликт, свидетелем которого был Троцкий, с трудом удалось уладить.
У Троцкого складывалось впечатление, что на съезде произойдет столкновение между
ветеранами-триумвирами и группой Бухарина.

Обвиняя руководство в термидорианском перерождении, Троцкий объяснял: «Во время
Великой французской революции гильотинировали многих. И мы расстреливали многих. Но
в Великой французской революции было две большие главы… Когда глава шла так –
вверх, – французские якобинцы, тогдашние большевики, гильотинировали роялистов и
жирондистов. И у нас такая большая глава была, когда и мы, оппозиционеры, вместе с вами
расстреливали белогвардейцев и высылали жирондистов. А потом началась во Франции
другая глава, когда… термидорианцы и бонапартисты… стали расстреливать левых
якобинцев – тогдашних большевиков». Обращаясь к члену Президиума ЦКК А.А. Сольцу,
Троцкий спрашивал: «Я бы хотел, чтобы тов. Сольц… себе самому сказал: по какой главе
Сольц собирается нас расстреливать?
Аватара пользователя
а лаврухин
Фукидид
Фукидид
 
Сообщения: 2619
Зарегистрирован: 22 июл 2012, 09:09

Re: АРБАТСКИЙ ДНЕВНИК. Александр Лаврухин.

Сообщение а лаврухин » 29 июл 2013, 09:19

9 августа 1927 г.
Сталин И.В.По поводу “заявления” оппозиции от 8 августа 1927 г.: Речь на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б)
http://grachev62.narod.ru/stalin/t10/t10_03.htm
Аватара пользователя
а лаврухин
Фукидид
Фукидид
 
Сообщения: 2619
Зарегистрирован: 22 июл 2012, 09:09

Пред.След.

Вернуться в Литература

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 0