Serg писал(а):Арсений писал(а):Лет десять назад найти информацию о вреде йоги было практически невозможно.
Это всё не в тему, но и без ответа оставлять не хочется. Конечно, многое, если не всё, справедливо. Но так можно выплеснуть и ребёнка. Дело в том, что спорт вообще опасная штука. Сколько школьников скончалось на уроках физкультуры… Сам помню как после забега то ли на 3, то ли на 5 км, хотя и пришёл первым, но чувствовал, что ещё немного и надорвал бы сердце. Постепенности же нет. А сейчас, например, мануальщики — специалисты по позвоночнику категорически предупреждают о вредности глубоких наклонов и резких поворотов. Шеей вертеть вообще очень опасно.
Но просто так отрицать хатха-йогу тоже нельзя. Пока ведь даже с гомеопатией не могут разобраться. Поэтому надо изучать. А то так, к примеру, и акупунктуру можно списать. Кстати, как я понимаю, там даже фотографии были приведены подложные, что ли. Разве наш пропагандист йоги, Зубков А. Н. (
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%97%D1 ... 0%B8%D1%87), учился у таких персонажей? Нет, йоговские ашрамы (обители) очень благопристойны и йога там более наукообразна. А на фотках люди, похожие на садху (
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0 ... 1%85%D1%83) и бабов. (
http://zazerkaliya.livejournal.com/92070.html). Так же выглядят и просто попрошайки, работающие под садху и санньяси (
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0 ... 1%81%D0%B0). Весёлые обнажённые люди — это нага-бабы, отшельники, которые неизвестно откуда собираются на индуистские праздники. Это всё не йоги или не совсем те йоги.
Это сейчас мануальщики предупреждают, а кто раньше всех об этом начал писать? М.Я. Жолондз, врач из Санкт-Петербурга (ныне покойный). Акупунктура у него была основным способом лечения и внедряется в поликлиниках. Медики, включая Елену Малышеву, только начинают осознавать вред резких и запредельных поворотов (в учебниках об этом ничего нет).
Добавить можно то, что люди слишком сильно стремящиеся к просветлению (частые и глубокие трансы) приходят к истощению и оказываются в психушке. Это касается как йогических гуру, так и шаманов. Вот от этого и более тяжелых последствий надо предупреждать девчушек, легко входящих в транс. Для нормальных транс без психостимуляторов недоступен и йога не более, чем физкультура, где тоже есть свои противопоказания.
Оцените описание чуда.
"Одним из важнейших понятий праславянского религиозного сознания было понятие «дива» (дивного). Праславяне словом divo обозначали необыкновенные явления, поражавшие человека и вызывавшие изумление1. Хотя это слово могло употребляться и в нерелигиозном контексте, оно имело ярко выраженное религиозное содержание.
Возможно, религиозные значения в семантике слова первичны. Большая группа лингвистов допускает родство праславянского divo с лит. dievas, лтш. dievs «бог», др.-инд.devas «бог» и другими словами индо европейской семьи, восходящими к deiwos «бог»2. Если данная ретроспектива верна, тогда понятие дивного в своих истоках — обозначение божественного. В праславянской культуре непосредственная связь со значением «божественное» стирается. На смену первичному приходит близкое по смыслу: словом дивное, производным от deiwos, характери зуется важнейшее качество божества — его инаковость, вызывающая крайнее изумление. В дальнейшем семантическом развитии признак «изумительное, поразительное» переносится на другие, небожественные явления. Диво — субстантивация дивного, обозначающая факт явленности необыкновенной реальности; диво — проявление чудесного.
Не исключено, что праславянское понятие дива и дивного ведет свое начало не от индо-европейского deiwos. О. Н. Трубачев, ставя под сомнение связь с deiwos, сближает праславянское слово с древнеиндийским dhi — «созерцать, наблюдать»3. Такое сближение позволяет объяснить устойчивость в семантике слов, производных от праславянского divoу значения «удивление, изумление». Из этого значения развивается собственно религиозный смысл — «зрительное чудо»4.
Дискуссия вокруг этимологии слова так или иначе строится на его толковании в качестве понятия праславянского религиозного словаря. Древнерусские тексты подтверждают приоритет религиозных значений в семантике слов дивъ, дивьный5. Посредством категории дива и дивно го религиозное сознание выражает нуминозные признаки того, что от несено к области потусторонней реальности6. В строе чувств и смыслов диво и дивное спряжены со страхом, глубоким потрясением, восхищением, нелукавым почитанием, ибо их общий источник — откровение запредельной реальности. Для славянского религиозного сознания диво есть знамение — то, что римляне с мистическим трепетом переживали как portentum.
В праславянскую эпоху в религиозном сознании отчетливо сложи лось понятие чуда. Первые памятники древнерусской письменности показывают, что авторы, позаимствовав слово чудо из дохристианской лексики, используют его в точном значении экстраординарного события, обусловленного деятельностью потусторонних сил. О.Н.Трубачев допускает, что праслав. cudo использовалось в значении «чудо, воспринятое на слух», тогда как divo — «зрительное чудо»1. В категориях дива и чуда закреплялось представление от проявлении потусторонних сущностей, мировоззренческой предпосылкой которого являлось разделе ние мира на две плоскости — посюсторонней, обыденной реальности и потустороннего бытия.
Идея неподконтрольности чуда сочеталась в архаических верованиях с надеждой на возможность вызвать его специальными действиями. Понятие чуда развивается в представление о провокации чуда и его провокаторе. Чудо (в первоначальной лексической форме — кудо, кудесе) провоцируется кудесниками. Как свидетельствует древнерусский текст, чудо, совершенное одним из кудесников, состоит в том, что он, впадая в транс («оцепенение»), вызывает богов в свой дом — с их появлением кудесник становится одержимым и в конвульсиях пророчествует («Повесть временных лет», 1071 г.). Чудо удостоверяется состоянием одержимости кудесника и фактом пророчества. Кудесник провоцирует чудо словом («начал призывать бесов») и обнаруживает чудо в слове — в вещей речи. Провокация чуда в древнерусском языке выражается глаголом кудити. Значения «бранить», «хулить», свойственные этому слову, значения родственных славянских слов подтверждают первоначально вербальный характер акта провокации чуда и допускают предположение о том, что в основе речевых формул кудесника лежало ритуальное сквернословие.
К понятиям дива и чуда примыкает представление о чарах. В праславянскую эпоху понятие сагъ {сага) имело отчетливый смысл особого средства, применение которого вызывает экстраординарные следствия и наделяет особой властью над явлениями окружающего мира. Исходное индоевропейское слово, возможно, получает развитие в значениях магического мастерства. Производное слово — чародей обозначало в праславянской религии человека, умело пользующегося магическими средствами. Представления о чародее и чародействе тесно сопряжены с представлениями о волхве, волховании (волшвении) и волшебстве.
В понятиях дива и чуда выражалось общее представление о экстраординарных явлениях, несовместимых с категориями повседневного опыта. Словом чары обозначалось вера в возможность провоцировать проявления экстраординарной реальности. В понятиях чародей, волхв, чародейство, волхвование закреплялось представление о провокаторах экстраординарных явлений и процедуре управления экстраординарными силами. Эти понятия свидетельствуют о развитых в славянской среде представлениях о колдовстве и магии, опиравшихся на веру в экстра ординарную силу." (
http://www.studfiles.ru/preview/1811727/page:25/ )
