Лемурий писал(а):краевед писал(а): Боян помнил и рассказывал своему внуку, будущему автору "Слова" о старых князьях и первых усобицах, что со временем отразилось и в творчестве самого автора "Слова", вспоминающего истории рассказанные его дедом Бяном, хоть и отказавшийся в своем литературном творчестве от стиля Бояна, тем не менее отмечая, что Боян был мудр и мог заглянуть в будущее Руси. Само понятие "вещий", видимо, обозначает пророческую силу Бояна. Так, как я считаю, что автором "Слова" мог быть Ян, то и настоящее имя Бояна так же могло быть Ян.
Уважаемый краевед, невозможно "помнить" прямые речи первых усобиц, если тогда не жил, это очевидная ирония Автора. Да, он понимает, что Никон (Боян) придумывал диалоги участников событий, чтобы у читателей создавалось впечатление присутствия на месте событий. Это и есть его "замышление".
Отсюда вывод: кто был редактором ДКС, который внёс вставки с прямой речью в "сухие" "погодный статьи", то и есть Боян.
А редактором 1073 ДКС был не Ян, а Никон Великий, Иларион до схимы.
Ян рассказчик знамый, чего только его рассказ за 1111 стоит:
"В то же время приключися прити от Святослава дань емлющю Яневи, сыну Вышатину, и повѣдаша ему бѣлоозерьци, яко два кудесника избила многы жены по Волъзѣ и по Шькснѣ и пришла есть сѣмо. Янь же, испытавъ, чья еста смерда, и увѣдѣвъ, яко своего ему князя, пославь же кь нимь, иже около ею суть, и рече имъ: «Выдайте волъхва та сѣмо, яко смерда еста моего князя». Они же сего не послушаша. Янь же поиде самъ безъ оружья, и рѣша ему отроци его: «Не ходи безъ оружья, осоромять тя». Онь же повелѣ взяти оружье отрокомь, и бяста 12 отрока с нимь, и поиде к нимь кь лѣсу. Они же сташа, сполчившеся противу. Яневи же идущю с топорцемь, выступиша от нихъ трие мужи и придоша кь Яневи, рекуще ему: «Видя, идеши на смерть, не ходи». Оному же повелѣвшю бити я, кь прочим же поиде. Они же сунушася на ня, единъ грѣшися Яня топоромъ. Янь же, оборотя топоръ, и удари тыльемь, и повелѣ отрокомъ сѣщи я. Они же бѣжаша в лѣсъ, убиша же ту попа Янева..."(ПВЛ 1071)
Это начало рассказа, но что мы тут видим, летописец НЕ Ян, он пишет о нём в 3-м лице, хотя и очень подробно, очевидно, что слышал этот рассказ из первых уст раз столько мелких деталей.
А вот что пишет о Никоне Великом и Яне Вышатиче О.В.Творогов:
Гипотеза о Н[иконе], как авторе летописного свода, составленного около 1073 г., принадлежит А. А. Шахматову. Ученый основывался на наблюдениях над характером летописных статей и соотнесенностью их с данными биографии Н.:
киевские события излагаются с позиций очевидца в годы, когда Н[икон]. находился в Киеве, а события в Тмуторокани – в годы, когда он пребывал там. Как полагают, гипотетически восстанавливаемый свод Н. явился продолжением древнейшего свода 1037 г. (по гипотезе А. А. Шахматова) или «Сказания о распространении христианства на Руси» (так условно назвал предшествующее летописное повествование Д. С. Лихачев).
Именно Н[икон]., по этой гипотезе, придал историческим записям форму погодных статей и, таким образом, явился создателем специфической именно для русской историографии погодной структуры летописания. По мнению Д. С. Лихачева, Н. впервые изложил новгородскую легенду о призвании варягов и высказал предположение, что киевский князь Игорь является сыном Рюрика, «призванного» новгородцами. Возможно, Н. ввел в летопись версию о крещении Владимира Святославича не в Киеве, а в Корсуни (Херсонесе), легенду о том, как Ольга перехитрила греческого императора, рассказ об основании Киево-Печерского монастыря. Полагают также, что некоторые подробности войны Руси с Византией в 1043 г., а также новгородские предания (о призвании варягов) Н.
рассказал боярин Вышата, бежавший в 1064 г. в Тмуторокань, где в то время уже находился Н. Свод Н. был использован впоследствии составителем Начального свода в 1093–1095 гг...
---
Творогов О.В. Никон (Великий), игумен Киево-Печерского монастыря
Уважаемый Лемурий, кроме того, что слово "речь" могла обозначать по И.И.Срезневскому: "Речь - звук, слово", но и "кощунство, богохульство, разсказъ, повествование, но и обвинение, доносъ, наговоръ". Но, стоит заметить. что слово "рhчь" еще обозначало по тому же Срезневскому: "Споръ, несогласие", так, что перевод этого места в "Слове" может звучать более осмысленно, чем: "Боян... помнил же прямые речи первых усобиц". Например: "Боян помнил же спор первых усобиц". В этом случае мой вариант возможен. Боян мог рассказать о усобицах первых князей своему внуку, будущему автору "Слова". Это наводит на мысль, что раз были первые усобицы среди князей, то речь может идти и о вторых, видимо, это намек на то, что поход Игоря связан с усобицей с Владимиром Глебовичем 1183 г.
Но, у того же Срезневского слово "рhчь" упоминается еще и в значении одержимости дьяволом: "рhчь - (м.р.) - нечистый дух (?): "Я же рhча имоущи рече емоу... : помилоуи мене, моучимоу .Л. лhтъ от
рhча". Житие Авкс. 14 февр. Мин. чет. февр. 160, 161 И.И.Срезневский МСДРЯ//Т.3, СПб, 1912, Стб. 225 - 226
Интересно отметить, что Срезневский не привел в качестве примера эту фразу в "Слове" в своем Словаре, что аккуратно делал относительно других фраз, где упоминаются слова связанные со словом "речь", например: "жены русские всплакашась аркучи..." или: "Ярославна рано плачетъ на забороле аркучи...". Видимо, Срезневский не мог точно истолковать фразу о первых усобицах, которые помнил Боян не отдавая предпочтение ни одному из толкований.
При таком переводе этой фразы, как: "Боян... же помнил беснование первых времен усобицы" "Слово" становится еще более понятным и близким, в котором, еще с большей силой проявляется христианская позиция автора, осуждающего княжеские междоусобицы, считающего, что братоубийственные войны происходят по дьявольскому замышлению. Такое толкование тем более вероятно, что оно писалось в 12 в. как непревзойденный образец глубочайшей религиозно-философской мысли. Все попытки видеть в нем не более как светское произведение обречены на неудачу.