Мифы о «мифах» Ледового побоища

[thor]

Александр вряд ли мог рассчитывать на спокойное управление Суздальской землей, когда два его брата открыто выступали против него. Андрей и Ярослав явно пользовались существенной поддержкой среди населения княжеств Суздальской земли., а также Новгорода и Пскова. Жители бывших городов (это стало очевидным некоторое время спустя) открыто не желали подчиняться политике уступок, проводимой Александром, и поддерживаемому им татарскому контролю над их жизнями и имуществом. Более того, шведское вторжение или, что еще хуже, совместное немецко-шведское вторжение с участием Андрея при поддержке со стороны Ярослава внутри страны — вот уж с чем Александру совсем не хотелось бы столкнуться в начале своего трудного, неустойчивого правления. Единственным выходом из создавшегося положения было заключить мир с братьями, что Александр и сделал при первой возможности.
Сначала нужно было договориться с Андреем. Чтобы убедить его вернуться, необходимо было найти достаточно сильный побудительный мотив, и, по всей видимости, приманкой послужил Суздаль, освобожденный незадолго до этого дядей Андрея Святославом. Андрей вернулся на Русь в 1255 году и был тепло принят Александром. Согласно «Истории» В. Н Татищева, единствен¬ному источнику, в котором упоминается о возвращении Андрея, Александр отдал ему Суздаль не с легкой душой. Дело не в том, что он опасался потенциальной силы своего брата на суздальском престоле (примирение было, по всей видимости, полным), а в том, что Александру не удалось получить от хана благосклонного одобрения этому возвращению. Прошло еще два года, прежде чем княжение Андрея в Суздале было узаконено: в 1255 году Александр был слишком занят волнениями в Новгороде, и только в 1256 году он смог послать ростовского князя Бориса в Орду с просьбой к новому хану Улагчи о «прощении» Андрея и одобре¬нии его княжения . Тем временем Андрей получил дополнительно Городец на Волге и Нижний Новгород, недавно основанный его дядей Юрием на самой восточной границе Суздальской земли, он прибыл туда для официального принятия власти в 1256 году. С этого момента и до его смерти в 1264 году об Андрее Суздальском ничего не слышно4. Мы знаем только, что он дважды сопровождал своего старшего брата в деликатных миссиях: в Золотую Орду в 1258-м и в Новгород в 1259 году для оказания помощи татарским сборщикам дани Александр превратил его из опасного противника и мятежника в угодливого служилого князя
Жизнь Ярослава после неудачи в Новгороде в 1255 году во многом сходна с тем, что произошло с Андреем после его возвращения из Швеции. В 1258 году он едет вместе с Александром в Золотую Орду. На следующий год у Александра хватило здравого смысла не брать Ярослава с собой в непростую миссию в Новгород, но в 1262 году Ярослав сопровождает сына Александра Дмитрия в походе против Юрьева. Больше о нем ничего не слышно до его восшествия на владимирский престол в 1263 году.

[thor]

Если Александру приходилось быть очень осмотрительным в своих отношениях с двумя братьями, то с православной церковью в течение всего его правления у него были самые тесные связи Сотрудничество с митрополитом Кириллом оставалось непоколебимым — вряд ли Александр мог где-нибудь найти более преданного союзника. Когда Александр в 1252 году приехал из Орды во Владимир, митрополит Кирилл встречал его со всей церковной свитой, он же венчал его на великое княжение, сопровождал его даже в одном из военных походов, затем похоронил Александра со всеми почестями, произнеся над его телом погребальную речь («заиде (зашло) солнце Суздальской [земли]»). Кирилл большую часть времени прожил в городе Александра Владимире, а не в центре епархии Киеве. И что самое важное, он создал в 1261 году епархию в Сарае, столице Золотой Орды, установив таким образом постоянную связь между ханом и православной церковью в Суздальской земле, а также удобный дипломатический канал связи с Византий¬ской империей БЯ. В целом русская православная церковь смотрела скорее на Восток, чем на Запад.' «Житие» Александра содержит один любопытный и достаточно символичный эпизод, который очень хорошо показывает политическую и идеологическую ориентацию православной церкви того времени. «Некогда же,— повествует автор «Жития»,— приидоша к нему послы от папы из великого Рима, ркуще: папа нашь тако глаголет: слышахом тя князя честна и дивна, и земля твоя велика, сего ради прислахом к тобе от двоюнадесят кординалу два хытреша, Агалдада и Ремонта, да послушаеши учения их о законе божий». Ответ Александра на это предложение об обращении в католицизм был, как и следовало ожидать, резким и прямым: «Си вся добре съведаемь, а от вас учения не приемлем» .
Ориентация русской православной церкви на Восток объясняется просто. Православное духовенство могло потерять все в результате обострения отношений с татарами и вряд ли много могло приобрести от тесных связей с Западом. Церковь была единственным институтом, который не подлежал переписи, с самого начала церковь была освобождена от уплаты дани и воинской повинности. Когда в 1257 году татарские «численици (переписчики) исщетоша (сосчитали, описали) всю землю Сужальскую, и Рязаньскую, и Мюромьскую» и разделили население страны на десятки, сотни, тысячи и десятки тысяч с целью определения числа плательщиков дани и рекрутов для монгольских войск, церковные служители были особым образом исключены из переписи: «Толико не чтоша игуменов, черньцов, попов, крилошан (слуги, церковные судьи, чтецы, певцы или, может быть, просто младшее духовенство), [тех], кто зрить на святую Богородицю и на владыку» . Точно неизвестно, включали ли названные категории всех, кто проживал в церковных и монас¬тырских усадьбах, или же они подразумевали любого, кто работал в церкви или монастыре,— во всяком случае, эта запись в летописи явно показывает широкую степень защиты для церковного клира и церковной собственности Эти привилегии, позднее включенные в различные татарские ярлыки, означали, что православная церковь имела такие свободу и защиту, которые были неведомы другим слоям русского общества. С учетом этих обстоятельств вряд ли можно было ожидать от церкви чего-либо, кроме безоговорочной поддержки Александра в проведении его протатарской политики и создания в его «Житии» образа великого предводителя православия перед лицом папской агрессии.
…

[shuric]

Тор из всего что вы понацитировали имеет значение лишь Татищев. Но и его принимать в расчет нельзя - см. "Алексей Толочко "История Российская" Василия Татищева: источники и известия "

[thor]

Ни связи Александра с членами его рода, ни его курс по отношению к православной церкви, ни военные походы не воссоздают целостной картины его общеполитической линии, его подхода к краеугольным проблемам эпохи, его ответов на жгучие вопросы того времени: какое место должна занимать Русь в Монгольской империи? Каким должно быть отношение Суздальской земли, Новгорода и Пскова к ханам Золотой Орды? Должен ли великий князь владимирский как фактический сюзерен Новгорода и всех земель к северу от Оки бороться за независимость от Сарая и Каракорума и пытаться объединить всех русских людей в сфере своего влияния с конечной целью низвергнуть господство Золотой Орды? Или он должен подчиняться требованиям ханов, сколь бы унизительными они ни были, избегать любых военных столкновений с татарами и таким образом получить разрешение на некоторое количество ограниченной свободы во внутренних делах великого княжества Чтобы понять позицию Александра (или, быть может, обстоятельства, в которых он находился) и попытаться прояснить общую цель государственной политики, если ее можно так назвать, мы должны изучить действия Александра в Новгороде в кризисные годы: 1255-й, 1257-й и 1259/60-й — и проанализировать его отношение к великому восстанию 1262 года в северных городах Руси
О внутренних конфликтах в Новгороде в десятилетие, последовавшее за битвой на Чудском озере (1242 год), ничего неизвестно. Летописец не упоминает ни о каких «распрях» или «мятежах» в городе за эти десять лет Создается впечатление, что «изменническая» деятельность настроенных против Александра группировок в начале 40-х годов XIII века была на какое-то время совершенно подавлена решительными действиями Александра Факты, однако, указывают на то, что в Новгороде сохранялась серьезная оппозиция в отношении Александра и его политики, особенно среди тех слоев населения, которые были заинтересованы в крепких связях с Западом. До принятия титула великого князя, пока Александр оставался номинальным правителем города, оппозиция не могла и не смела ничего предпринять, поскольку большую часть времени Александр проводил либо в самом Новгороде, либо в своей расположенной неподалеку вотчине Переславле, откуда мог быстро подавить едва зарождающиеся волнения. Но когда вскоре после принятия великокняжеского престола владимирского в 1252 году он посадил своего старшего сына Василия на княжение в Новгород, враждебные элементы в городе осознали, что пришло время действовать. В то время Василию не могло быть многим больше двенадцати лет — Александр взял в жены полоцкую княжну Александру в 1239 году.

[thor]

Благоприятная возможность не заставила себя долго ждать Как уже упоминалось выше, в начале 1254 года брат Александра Ярослав, который был союзником Андрея в 1252 году, бежал из своей вотчины в Твери и после короткого стояния на Ладоге двинулся на Псков Из Пскова в 1255 году он был призван в Новго¬род членами враждебной Александру группировки, которые изгнали Василия и посадили вместо него на княжеский престол Ярослава. Ответ Александра последовал незамедлительно: он собрал войско и пошел на Новгород. Новгородский летописец сообщает о существовании двух различных группировок в городе. С одной стороны, были «великие» бояре, сторонники Александра, с другой — «мень¬шие» бояре, ведомые посадником Ананьей Феофилактовичем, которых поддерживали простые люди («чернь»), зажиточные горожане («житьи») и купцы — именно они добились изгнания Василия и приглашения Ярослава, который, к слову сказать, бежал из города при первых признаках опасности. Александр немедленно объявил свое требование: выдать «ворогов». Обе стороны, стянув дружины, провели веча в разных частях города, на которых выработали свои программы и обсудили контртребования. Сначала «меньшие» бояре были полны решимости «стати всем, любо живот, любо смерть за правду новгородьскую, за свою отчину», тогда как «великие» бояре готовились «побети меншии, а князя [Александра] въвести на своей воли». Так или иначе, кровопролития не произошло, возможно, благодаря вмешательству архиепископа. Столкнувшись с решительным противодействием со стороны «меньших» бояр, Александр снял свое условие о выдаче всех «врагов» и потребовал только, чтобы ему был выдан Ананья. Если же требование не будет удовлетворено, угрожал Александр, то он больше не будет новгородским князем («ино аз вам не князь»), другими словами, разорвет свой договор с городом и пойдет на Новгород войной («ратью»). В процессе переговоров, на которые от Новгорода были посланы архиепископ и тысяцкий, Александр смягчил требование: Ананья обязан был оставить должность посадника. Это компромиссное решение было принято. Посадником был назначен ставленник «великих» бояр Михалко Степанович, внук сторонника Суздальской земли Твердислава. Александр с триумфом вошел в город, где его встретил «архиепископ Далмат со всем иереискымь чиномь», и «седе . на своемь столе» Однако, когда Александр уезжал из Новгорода, он не стал назначать своего сына наместником на целый год, Александр мог доверить новому посаднику поддержание порядка в Новгороде
Трудно переоценить значение событий 1255 года в Новгороде На этот раз это была не просто очередная стычка между враждующими группировками по вопросу о том, кто должен стать князем в Новгороде и кто должен быть приглашен для защиты его границ. Это было эхо кризиса 1252 года, когда встал вопрос: каким должно быть отношение русских к татарам — бороться или подчиниться Удивительна в этой связи очевидная сила оппозиции Александру Три дня, отделявшие последнее требование великого князя от предпоследнего, город балансировал на грани войны. Обе стороны в полной боевой готовности ожидали начала сражения, и «меньшие» бояре, которых явно поддерживало большинство горожан, были готовы положить свои жизни «за правду новгородьскую». Очень важен и тот факт, что именно Александр и «великие» бояре были вынуждены в конце концов пойти на компромисс. Восстание новгородцев проде¬монстрировало Александру опасность положения внутри страны и силу оппозиции его политике уступок Нельзя исключить, что только в результате событий 1255 года он позволил Андрею вернуться из Швеции. Случайно или нет, но в единственном источнике, сообщающем о возвращении Андрея, в «Истории» Татищева, это эпизод помещен после описания событий в Новгороде

[thor]

Хотя Александру удалось мирно решить проблемы со своими братьями и вернуть их в отчий дом, его противоборство с Новгородом было далеко от завершения. Вскоре произошло еще более серьезное выступление оппозиции против великого князя На этот раз оно имело прямое отношение к поддержке Александром действий татар: в 1257 году состоялась первая упоминаемая в источниках татарская перепись Руси. Перепись началась со «всей земли Суздальской», другими словами, охватила все княжества, подчиненные великому князю владимирскому, и районы Мурома и Рязани. В единственном источнике, зафиксировавшем это событие (Лаврентьевской летописи), не упоминается о каком-либо сопротивлении, просто сообщается, что переписчики («численици») сосчитали («исщетоша») население, чтобы определить размеры дани и число военных слуг, назначили ответственных за группы в десять, сто, тысячу и сто тысяч человек («десятники, и сотники, и тысящники, и темники») — по-видимому, русских, а не татар, поскольку летопись не упоминает об их национальности,— и освободили духовенство от переписи.
Само собой разумеется, что татары не собирались ограничивать перепись Суздальской землей, Муромом и Рязанью. То же самое должно было произойти с Новгородом, и летом того же года в город пришло известие о предстоящем прибытии численников и их намерении наложить дань на горожан, а также установить таможенный налог («тамга»), очевидно, в форме процента на купеческий капитал. Эта новость вызвала в городе волнения. «Смятошася люди черес все лето»,— сообщает летописец. Установлению порядка не способствовало и то, что бывший посадник Ананья «умре» (был убит?) 15 августа, а его преемник Михалко Степанович был казнен в начале зимы — оба эти события явились, несомненно, прямым результатом «смуты». Явно напрашивается вывод, что Михалко был убит в отместку за смерть его предшественника. Летописец, сторонник Ананьи и «меньших» бояр, добавляет к описанию гибели Михалки горький пересказ Притчи Соломона 28.10: «Аще бы кто добро другу чинил, то добро бы [для него] было; а копая под другом яму, сам ся в ню въвалить». Сын Александра Василий и его советники также были на стороне «меньших» бояр. Как толь¬ко татарские переписчики, сопровождаемые самим великим князем, прибыли в Новгород, Василий бежал в Псков.
Если Александр ожидал, что перепись окажется простым делом, то он глубоко заблуждался. Татары стали «просити... десятины, тамгы», но встретили резкий отказ. Вместо этого новгородцы осыпали татарских численников дарами для хана и каким-то образом убедили их уехать. Дружина Александра была слишком малочисленна, чтобы обеспечить перепись силой. Однако князь остался в городе после отбытия численников и определил соответствующее наказание своему сыну, советникам своего сына и непокорным новгородцам. Василий был взят под стражу в Пскове и с позором отправлен обратно в Суздальскую землю. Некто Александр, по всей видимости воевода личной охраны Василия, был казнен вместе со своей дружиной, а тем, кто «Василья на зло повел», отрезали носы либо выкололи глаза. И снова летописец добавляет умозаключение, на этот раз иронического свойства: «Всяк бо злыи зле да погыбнеть». Оставив по себе жестокую память о том, что неповиновение карается казнью или увечьем, Александр вернулся в свою столицу. Новым посадником стал некто Михаил Федорович, привезенный с Ладоги,— перед ним стояла неблагодарная задача восстановить в Новгороде какое-то подобие порядка.

[thor]

У Александра не могло быть и тени сомнения, что он будет призван татарами к ответу за свою неудачу в Новгороде. Посланные хану дары и жестокая расправа Александра с теми, кого он счел виновным в неподчинении татарам, вряд ли могло удовлетворить Золотую Орду. В следующем, 1258 году Александр был вызван в Орду — на этот раз не один, а с двумя своими в прошлом непокорными братьями Андреем и Ярославом и с Борисом Ростовским, старшим из потомков Константина. Наивно было бы рассчитывать на то, что не раз и не два правленная летопись Владимира и Ростова, единственная, в которой упоминается об этой поездке в Золотую Орду, приведет какое-либо объяснение или сообщит подроб¬ности того, что произошло, кроме констатации факта о том, что князья «чтивше [хана] Улавчия (Улагчи, сына и наследника Сар-така) и вся воеводы и отпущени быша (не «с честью», заметим) в свою отчину» . Нашему удивлению не было бы предела, если бы почтительный автор «Жития» Александра хотя бы упомянул об этом эпизоде. Нетрудно, однако, самим догадаться о причинах, вызвавших эту встречу, и об указаниях, полученных князьями в Сарае. События следующего года слишком ясно указывают и на то, и на другое.
Новгородцы получили предостережение о том, что должно было произойти. В конце 1259 или в начале 1260 года71 в город прибыл посол из Владимира и пригрозил: или примите переписи, или вы будете завоеваны («уже полкы на Низовьскои земли (т. е. в Суздальской земле)»). Новгород согласился впустить татар Вскоре они прибыли в сопровождении Александра, его брата Андрея и Бориса Ростовского — другими словами, тех же князей, что ездили в 1258 году в Орду, за исключением Ярослава Тверского- в связи с его прошлым союзом с непокорными элементами в Новгороде Александр счел более разумным не брать с собой Ярослава Русские князья со своими дружинами и татарские отряды стояли в ожидании в Городище, крепости на берегу Волхова, расположенной к югу от города, пока численники делали свое дело. Несмотря на формальное согласие, новгородцы восстали, как только татары начали собирать дань и проводить перепись. «Бысть мятежь велик в Новегороде,— сообщает новгородский летописец,— и по волости много зла учиниша, беруче туску (налог) оканьным татаром» '', что указывает на то, что сначала татары собирали дань в сельской местности.
Новгородцы разделились на две группировки: «меньшие» бояре, простые люди («чернь») и купцы не желали подчиниться, «великие» бояре горели желанием повиноваться Александру и заставить своих противников не выступать против переписи Горожане взялись за оружие, и татары были устрашены их действиями. «Дай намъ сторожи, ать не избьють нас»,— жаловались татары Александру, который ответил им тем, что приказал «стеречи их сыну посадничю и всем детем боярьскым (т е младшим служилым людям) по но чем» Снова Новгород находился на грани междоусобной войны, и, только когда Александр и «оканьнии татарове» пришли в Новгород из Городища, сопротивление прекратилось «И почаша,— завершает летописец свой рассказ,— ездити оканьнии по улицам, пишуче домы христьяньскыя, зане навел Бог за грехы наша ис пустыня звери дивняя ясти силных плъти (плоть) и пити кровь боярьскую» На этот раз Александру удалось заставить новгородцев повиноваться воле татар Подати были собраны, перепись завершена Нам неизвестно, в какой мере это было началом регулярного обложения Новгорода данью и сколько людей в результате переписи город поставлял в монгольские войска Но хан Золотой Орды мог быть доволен преданным сотрудничеством со стороны Александра Новгород, наконец, подчинился — пусть только номинально — власти этих «окаян¬ных» татар
Трудно сказать с уверенностью, насколько настроения недовольства, проявленные новгородцами, были характерны для жителей Суздальской земли Конечно, летописцы Владимира и Ростова, сообщая о «числе» населения в 1257 году, не упоминают ни о каком сопротивлении татарским численникам или самому Александру Но необходимо помнить, что Лаврентьевская летопись, в которой сообщается о переписи, отражала собственную великокняжескую лето¬пись Александра того периода И даже если она правилась его наследником (а в былые времена противником) Ярославом Тверским, то в последние десятилетия XIII века она, вероятно, была восстановлена более или менее близко к первоначальной форме сыновьями Александра Так что не приходится удивляться простому, без всяких подробностей сообщению о том, что численники «исщетоша всю землю Сужальскую, и Рязаньскую, и Мюромьскую» Однако бьпо ли сопротивление этим «диким зверям», этим «окаянным» татарам или не было. Великое восстание 1262 года дает ответ на этот вопрос

[thor]

Сбор дани и набор рекрутов в татарские войска происходил в Северо-Западной Руси начиная с переписи 1257 года, но только начиная с 1262 года мы знаем какие-то подробности о причиняемых при этом страданиях и о реакции населения на сборщиков податей Лаврентьевская летопись дает самую раннюю и наиболее живую картину событий 1262 года Это было чисто народное восстание В крупных городах — Ростове, Владимире, Суздале и Ярославле — были созваны веча, и как будто в едином порыве люди прогнали татар Методы сбора податей стали невыносимыми помимо использования таких общих выражений, как «велика пагуба», «насилье», «беды», летописец обвиняет татар, которых он без разбору называет и мусульманами («басурмане»), и язычниками («поганые»), не только в том, что они заставляли тех, кто не мог собрать денег для уплаты дани, отрабатывать или угоняли их в рабство («роботяще резы»), но и в том, что они разбивали семьи, угоняя людей на службу в монгольские войска или на рынки рабов («многы души крестьянскыя раздно ведоша») Дополнительный свет на методы сбора податей проливает история «преступника» Зосимы, бывшего монаха, обращенного в мусульманство. Он служил в Ярославле у некоего Кутлу Бега, который был представителем хана Золотой Орды. С помощью Кутлу Бега Зосима «творяше хрестьяном велику досаду», не исключено, что он даже пытался выжать подати из духовенства — о нем говорится, что он «кресту и святым церквам поругаяся» Когда горожане Ярославля «на врагы своя двигшася на бесурмены, изгнаша иных избиша, тогда и сего безаконного Зосиму» казнили и бросили его тело псам и воронам.
Очевидно, что это было массовое восстание, которому предшествовали локальные и отчасти согласованные вспышки сопротивления — маловероятно, что выступления против татар произошли спонтанно сразу во всех городах Суздальской земли. Никоновская летопись, пытаясь как-то приукрасить князей, изображает их вдохновителями восстания: «Князи же русстии согласившеся межи собою и изгнаша татар из градов своих» ; а Устюжская летопись XVI века добавляет к краткому сообщению о восстании полностью вымышленную, сочиненную в лучших традициях фольклора фразу о сборщике податей по имени Буга, которому русская наложница («взял... девицу насилием за ясак (в уплату подати) на постелю») сообщила о «грамоте» от «князя Александра Ярославича, что татар бити» Но князья, и в том числе, конечно, Александр, не вдохновляли, не возглавляли и не поддерживали народное движение- самый ранний источник (Лаврентьевская летопись) и слова не проронил об участии князей, а автор «Жития», горевший желанием изобразить будущего святого в наиболее героическом и патриотичном ореоле, вообще не упоминает об этом восстании, не говоря уже об участии в нем Александра

[thor]

Какими бы ни были взаимоотношения между монгольскими пра¬вителями в то время — а это был очень сложный и напряженный период 81,— Берке, наследник Улагчи в Золотой Орде, не мог оставить восстание безнаказанным. В связи с конфликтом с ильханом Персии Хулагу и войной в Закавказье Берке нуждался в войсках и надеялся на рекрутов из Руси Из всех русских летописей только Софийская Первая рассказывает о непосредственных результатах восстания и об избиении, устроенном татарами на Суздальской земле. Войска были посланы, чтобы взять «христиан» (т. е. русских) в плен «Бе же тогда нужда велика от иноплеменник (т.е. татар), и гоняхуть христиан веляще [вместе] с собою воиньствовати» .
Александру ничего не оставалось, как отправиться в Золотую Орду. По всей вероятности, Берке вызвал его, чтобы Александр объяснил свою неспособность держать в повиновении жителей го¬родов Суздальской земли. «Житие» и единственная летопись, в ко¬торой упоминается причина поездки, сообщают, что Александр от¬правился в Орду к хану, «дабы отмолити людии от беды тоя». Что подразумевается под «беды тоя», становится ясным из предшествую¬щей фразы: « гоняхуть христиан веляще [вместе] с собою воиньст¬вовати» 83 Насколько ему удалось достичь этих целей: спасти русских от наказаний за убийство сборщиков дани и отговорить хана от массовой мобилизации в Суздальской земле,— источники не говорят. Мы знаем только, что Берке держал Александра в Орде зимой 1262/63 года и что князь там заболел. Ни в одном из источников об отравлении не упоминается. Александр возвращался по Волге, в Нижнем Новгороде сделал короткую остановку. Затем, вместо то¬го чтобы вернуться в свою столицу Владимир по Оке и Клязьме, Александр отправился дальше вверх по Волге к Андрею в Городец. Там, приняв схиму (высшая степень монашеского послушания), он умер 14 ноября 1263 года 84. Митрополит и все духовенство встретили похоронную процессию в Боголюбове, бывшем в свое время резиденцией великих князей, и перевезли тело Александра в располо¬женный неподалеку Владимир, где похоронили его 23 ноября в мо¬настыре Рождества Богородицы. Надгробная речь митрополита, приводимая в «Житии», была короткой, но запоминающейся: «Чада моя, разумейте (знайте), яко уже заиде (зашло) солнце Суздальской [земли]»….

[thor]

Какие выводы можно сделать из всего того, что мы знаем об Александре, его жизни и правлении? Был ли он великим героем, за¬щитником русских границ от западной агрессии? Спас ли он Русь от тевтонских рыцарей и шведских завоевателей? Стоял ли он непоколебимо на страже интересов православия против посяга¬тельств папства? Спасла ли проводимая им политика уступок Север¬ную Русь от полного разорения татарами? Диктовалось ли его самоуничижение, даже унижения перед татарами в Золотой Орде самоотверженным стремлением к спасению Отчизны и обеспечению ее устойчивого будущего? Мы, конечно, никогда не узнаем истинных ответов на эти вопросы. Но те факты, которые можно выжать из ко¬ротких и часто вводящих в заблуждение источников, даже из умол¬чаний «Жития», заставляют нас серьезно подумать, прежде чем отве¬тить на любой из этих вопросов утвердительно Ведь не было согласо¬ванного плана западной агрессии ни до, ни во время правления Александра; не было и опасности полномасштабного вторжения, хотя папство, немцы, шведы, датчане и литовцы могли полагать, что Северная Русь окончательно была ослаблена татарским нашест¬вием, что на самом деле не соответствовало действительности Алек¬сандр делал только то, что многочисленные защитники Новгорода и Пскова делали до него и что многие делали после него,— а имен¬но устремлялись на защиту протяженных и уязвимых границ от от¬рядов захватчиков. Нет никаких свидетельств в пользу того, что папство имело какие-то серьезные замыслы относительно православ¬ной церкви и что Александр сделал что-либо для защиты ее един¬ства. На самом деле он и не думал порывать с католический Запа¬дом даже после 1242 года: он собирался женить своего сына Васи¬лия на дочери норвежского короля Хаакона Кристине, готовил не¬сколько договоров с немцами, заключил один договор с Норвегией, принимал посольства из северных и западных европейских стран, отвечал на папские буллы 85. Действительно, православная церковь многим ему обязана, но не сохранением своих земель и собствен¬ности и не освобождением духовенства от обложения данью и моби¬лизации. Религиозная терпимость была неотъемлемой частью мон¬гольской политики еще со времен Чингис-хана...

А теперь "патриоты2 могут обрушиться с праведным гневом на ныне покойного бриттского профессора за его искажение отечественной истории по заказу мирового жидомасонства и пр. врагов русского народа!

[shuric]

А теперь "патриоты2 могут обрушиться с праведным гневом на ныне покойного бриттского профессора за его искажение отечественной истории по заказу мирового жидомасонства и пр. врагов русского народа!

А чего обрушиватся то? С Данилевским у Фенела ничего общего.
Единственно я бы поправил "О масштабах сражения мы можем судить, только анализируя приводимые сведения о потерях, на этот раз — со стороны противника: Новгородская Первая летопись сообщает, что «паде чюди (эстонцев) бещисла, а немець 400, а 50 руками яша (взято в плен)». Если летописец считает этих 450 человек рыцарями, тогда приводимая цифра является, несомненно, крупным преувеличением, поскольку в то время, когда произошло сражение, два ордена имели чуть больше ста рыцарей 34 и, вероятно, многие, если не большинство из них сражались в этот момент с другими врагами в Курляндии под началом ландмейстера ливонского Дитриха фон Грюнингена 35. Во всяком случае, древнейший и наиболее оригинальный западный источник, Ливонская рифмованная хроника, написанная в последнем десятилетии XIII века, сообщает, что только двадцать рыцарей погибло и шестеро попали в плен Свидетельство Ливонской хроники не дает оснований считать это военное столкновение крупным сражением, даже если принять во внимание стремление автора к стыдливому преуменьшению потерь своей стороны. "

Англичанин сам себе противоречит. Орден теряет четверть своей численности (26 рыцарей из 100), но при этом "свидетельство Ливонской хроники не дает оснований считать это военное столкновение крупным сражением".

[thor]

Ну да, общего ничего, естественно, нет! Они антиподы! Равно как нет ничего общего и с источниками (с которыми мы обращаемся как с тем крокодилом из зоопарка - если подходят - мы их применяем, а если не подходят - мы заявляем, что они созданы много позднее событий, что авторы их пристрастны и т.д., и т.п. - короче, наш крокодил, как хотим, так и меряем), и с каменными крепостями и со многим, многим другим! Валяйте дальше, сканируйте историю!
P.S. А внятного Вашего (а не сканера) объяснения по поводу противоречий в приведенных мною цитатах из ливонских хроник я продолжаю ждать!

[shuric]

Ну да, общего ничего, естественно, нет! Они антиподы! Равно как нет ничего общего и с источниками (с которыми мы обращаемся как с тем крокодилом из зоопарка - если подходят - мы их применяем, а если не подходят - мы заявляем, что они созданы много позднее событий, что авторы их пристрастны и т.д., и т.п. - короче, наш крокодил, как хотим, так и меряем), и с каменными крепостями и со многим, многим другим! Валяйте дальше, сканируйте историю!
P.S. А внятного Вашего (а не сканера) объяснения по поводу противоречий в приведенных мною цитатах из ливонских хроник я продолжаю ждать!

Простите а чего я должен обьяснять? Есть Новгородская летопись и Ливонская хроника - наиболее ранние и достоверные источники, чьи показания хорошо сходятся. И есть поздние немецкие источники в которых приводится явно недостоверная версия событий. Следовательно при анализе событий следует опиратся на Ливонскую Хронику, а не на поздние источники.

[thor]

Естественно, в таком случае объяснять нечего! Все и так ясно! Спасибо! Премного благодарен!

[shuric]

Естественно, в таком случае объяснять нечего! Все и так ясно! Спасибо! Премного благодарен!

Рад что вы оказались столь понятливы.