Встречь Солнцу

[Дайчин-баатар]

Здесь будет практически полностью повторена соответствующая тема из раздела "Новое время", но в виде связного рассказа, без отвлечения на попутные вопросы.

Все вопросы и ответы будут концентрироваться в прежней теме.

Кроме того, данная тема будет развита и далее - вплоть до гибели отряда Степанова и вытеснения русских с Амура.

Албазинские войны будут освещены в другой теме.

[Дайчин-баатар]

Политическое устройство региона по состоянию на середину XVII века.

1. Забайкалье - до 1648 г. русских поселений нет, населено бурятами и тунгусами. Часть племен независима, а часть - подчиняются монгольскому Тушету-хану.

2. Верхний Амур - часть даурских поселений подчиняется тунгусскому нойону Гантимуру, часть - даурскому нойону Лавкаю и его родственникам. Лавкай является вассалом маньчжурского богдо-хана Шуньчжи (не позднее, чем с 1645 г. - дата последнего "дорусского " похода маньчжурских войск на Амур).

3. Средний Амур, Сунгари, нижняя Зея - дауры подчиняются собственным князьям Гуйгудару и Толге, а оба этих князя - маньчжурскому богдо-хану Шуньчжи (не позднее, чем с 1641 г. - дата разгрома маньчжурским войском Самшики ополчения князя солонов Бомбогора). Связь между Толгой и нижнезейским князем Балдачой непонятна, однако, вполне возможно, это родственники, т.к. Балдача был эфу (зятем) богдо-хана Хуантайцзи:

а тот Толга был державец всей Даурской земле, а держание ево было дано ему, Толге, от богдойсково царя кабы что воевода.

4. Сунгари, Хурха, средне-нижний участок течения Амура (до Уссури) - дючеры являются вассалами богдо-хана Шуньчжи, на Хурхе их поселения сильно разорены после карательной экспедиции корейских войск в 1638 г. (по просьбе маньчжуров).

5. Нижнее течение Амура, Амгунь и "прочие сторонние реки" - натки и гиляки, объединяемые в цинских документах общим названием фэйяка, независимы.

6. Бассейн Уссури и Приморье - практически опустошенная зона с редким населением, сюзеренитет над которыми после 1637 г. (разгром маньчжурами Кореи и подписание Самджондоского договора между империей Цин и королевством Чосон об установлении цинского сюзеренитета над Кореей) принадлежит маньчжурам.

Часть населения Приамурья и Приморья была до 1649 г. насильственно переселена со своих земель маньчжурами, а часть присоединилась добровольно. На 1652 г. в Маньчжурии существовали целые поселения таких переселенцев:

А от нашего де города стоит Нюлгуцкого города больше, а около де того города живут Мовгена сведенцы даурские люди и тунгусы. И те мужики хлеб пашут на царя Шамшакана и овощи водят. И от того города Мавгена дорога в Богдойскую землю к царю Шамшакану.

На месте старого города эпох Цзинь и Юань на реке Нонни-ула образовалась другая группа переселенческих поселений - т.н. Наунские села, где впоследствии будет основана крепость Цицикар, населенный преимущественно даурами.

Наибольшими привилегиями пользовались те приамурские племена, которые добровольно признали власть Цинов. Видимо, к таким относились Гуйгудар, т.к. именно в его городке располагалась постоянная маньчжурская миссия (подобная миссия в конце XVII века находилась и в восточнотуркестанском городе Хами), и Толга. Также очень высоко были оценены услуги, оказанные Цинам жителями нижнесунгарийского селения Нельба - выходец из Нельбы Шархода (1599-1659) станет в 1652 г. первым Нингутинским амбань-джангином и сыграет ключевую роль в разгроме казаков на Амуре.

В целом, следует сказать, что большая часть земель Приамурья представляла собой систему буферных даурских и дючерских княжеств, главы которых были данниками империи Цин, за что получали цинские звания и были обязаны подносить дань на условиях допуска к торговле в крепости Нингута. Ссыльнопоселенец Ян Бинь (вторая половина XVII века) назовет впоследствии эту систему старым ханьским термином цзими, что означает непрямой способ управления вассальными землями, без затрат на создание там громоздкого управленческого аппарата и содержания там каких-либо войск.

Сломать систему таких вассальных отношений, основанных, с одной стороны, на военном принуждении (последний поход по Амуру Шархода совершил в 1645 г.), а с другой - на заинтересованности местных князей в торговом обмене с более развитыми землями Маньчжурии, можно было лишь выполнив 2 условия:

1) сумев политическим путем убедить местных князей перестать выплачивать дань Цинам и согласиться на покровительство Белого Царя.

2) сумев обеспечить не только эффективную защиту новых подданных , но и свободный доступ к рынку предметов роскоши и ремесленных изделий для повседневного потребления.

Если брать динамику проникновения русских в Сибирь, то ни первое, ни второе условие в 1649 г. Русское государство было обеспечить не в состоянии.

[Дайчин-баатар]

Маньчжуры

Динамика проникновения маньчжуров на Амур также очень важна для понимания процесса - иначе начинаются контаминации с современным положением в провинциях Дунбэя, им приписывается тотальное численное превосходство и т.д.

1) Маньчжурский племенной союз создавался на основании минского эфемерного образования Цзяньчжоу вэй в конце XVI века. До начала XVII века Нурхаци вел тяжелые бои и заключал выгодные союзы, пытаясь объединить чжурчжэней Цзяньчжоу. Примечательно что начинал он с дружиной всего из 13 человек.

2) Первый поход цзяньчжоуских чжурчжэней на Амур мы можем отнести лишь к 1616 г., когда на племя сахалянь (видимо, от маньчжурского гидронима Сахалянь-ула = Амур) бал совершен поход 2000 воинов военачальников Дарханя и Шунькэло.

3) Ближайшим к Амуру опорным пунктом у Нурхаци и его сыновей была местность Нингута на реке Хурха-бира, которую Нурхаци покорил еще в 1610 г. В 1629 г. в Нингуте была построена первая крепость, а до этого местность принадлежала перешедшему на сторону Нурхаци Сэнгэ-бэйлэ, владевшему 300 семьями зависимых людей.

4) С 1616 г. Нурхаци провозгласил себя ханом, а ханство назвал Айсинь Гурунь, т.е. "Золотое царство" в честь древнего царства чжурчжэней Цзинь, павшего в 1234 г. под ударами монголов и Сунов.

5) В 1618 г. Нурхаци начал войну с империей Мин, а в 1621 г. первый раз вторгся в Корею под предлогом преследования отступившего в корейскую провинцию Пхёнан минского полководца Мао Вэньлуна. Походы на север, против независимых чжурчжэньских княжеств, имели теперь подчиненное значение - пленные использовались в качестве рабов, добровольно примкнувшие переселялись поближе к Нингуте и вливались в войска Нурхаци.

6) В 1627 г. чжурчжэни из Айсинь Гурунь нанесли поражение Корее и, для усиления своего влияния на приграничные с Кореей племена чжурчжэней, стали наращивать свое присутствие в Нингуте. Одновременно у Айсинь Гурунь шла затяжная война с Чахарским ханством в южной Монголии.

7) В 1634 г. Чахарское ханство было уничтожено, а его земли и население влились в состав Айсинь Гурунь. Хан Хуантайцзи начал серию набегов на минские земли за Великой Стеной.

В 1635 г. хан Хуантайцзи приказал всем чжурчжэням, перешедшим в его подданство, именоваться маньчжурами.

9) В 1636 г. он принял императорский титул богдо-хана, переименовал империю в Цин и начал новый поход на Корею, закончившийся в феврале 1637 г. Корея окончательно была выведена из войны и стала военным вассалом империи Цин.

10) В конце 1630-х - начале 1640-х годов в Ляодуне шли ожесточенные бои за крепость Цзиньчжоу. Под Цзиньчжоу ходили не только маньчжурские и монгольские войска, но и корейские. Войск в Нингуте не хватало. Когда в 1638 г. восстали племена, проживавшие в бассейне Хурха-бира, Хуантайцзи приказал подавить его при помощи корейских войск.

11) В 1639 г. началась самая крупная война между маньчжурами и приамурскими племенами - объединение племен среднего Амура выставило 6000 войско с князем Бомбогором во главе. В течение 1639 и 1640 годов военачальник Самшика не только уничтожил войска коалиции амурских чжурчжэней, но и взял в плен самого Бомбогора. Наиболее влиятельным князем на Амуре стал нижнезейский князь Балдача, поддерживавший маньчжуров и бывший зятем Хуантайцзи.

12) С 1639 по 1643 г. маньчжуры привели к покорности большую часть племен среднего и верхнего Амура, установив там систему даннических княжеств, главы которых допускались к рынку в Нингуте только при условии предоставления дани и признания Цинов своим сюзереном. Поярков успел записать рассказы некоторых даурских князей об этом.

13) В 1644 г. маньчжуры вошли в Пекин. Началась срочная переброска всех боеспособных частей за Великую Стену. Сложившаяся в Приамурье система вполне их устраивала и дальнейшая экспансия туда не проводилась - вассалы были довольно смирными и даже походы Шарходы против амурских и сунгарийских племен, которые были проведены в 1644 и 1645 годах, имели уже чисто "полицейское" значение.

14) К 1649 г. система вассалитета сложилась, была самодостаточной и не требовала от маньчжуров присутствия больших военных сил в Нингуте. Достаточно сказать, что даже в Мукдене - священной столице Цинов - было всего 774 воина, причем, как правило, престарелых или малолетних. В Нингуте - и того меньше. Описания крепости Нингута дают возможность предположить, что ее гарнизон составлял около 350 человек. Причем количество огнестрельного оружия у этих войск было минимальным, а флотом на Амуре обладали только дауры и дючеры.

15) Соответственно, порядок в регионе поддерживался собственными силами даурских и дючерских князей, а гарнизон в Нингуте выполнял лишь наблюдательную функцию. В случае опасности маньчжуры были бы вынуждены связаться с Кореей, вызвать войска из Мукдена и Пекина (с 1644 г. место расположения основных сил Восьмизнаменных войск), собраться в районе Нингуты и по Хурха-бире вйти в Сунгари, потом по Сунгари сплавиться до Амура и лишь тогда вмешаться в войну на Амуре.

Таким образом, ни о количественном, ни о техническом перевесе маньчжуров в бассейне Амура к 1649 г. говорить нельзя - все силы империи Цин поглотила война с Китаем, и мир в Приамурье был наиболее приемлемым для маньчжуров состоянием.

Нельзя также говорить и о неспособности маньчжуров завоевать все приамурские племена - просто политические приоритеты оказались иными и успешное покорение амурских князей в 1616-1645 годах было прекращено, сменившись системой вассалитета, устраивавшей обе стороны. Это и объясняет "странный" для советских историков факт, почему в Приамурье не было управ, крепостей и постов цинских властей при провозглашении Приамурья цинским владением.

[Дайчин-баатар]

Русские

Русское государство, озабоченное приисканием "ясачных землиц", двигалось по пути наименьшего сопротивления - обходя узлы наиболее стойкого сопротивления, к которым, помимо кыргызов, относились и буряты. Соответственно, в Забайкалье русские появляются очень поздно (естественно, делаем поправку на темпы продвижения в Сибири вообще) - первым острогом в Забайкалье стал Баргузинский (1648 г.), т.е. всего на год раньше, чем Хабаров выступил в свой поход на Амур. Естественно, о более коротком пути из Западной Сибири на Амур по Аргуни и Шилке говорить не приходится - от Баргузинского острога до места расположения впоследствии выстроенного Аргунского острога (1681) было очень и очень далеко, причем идти надо было через враждебные племена бурят и тунгусов.

Соответственно, путь первых казачьих отрядов прошел севернее и в 1632 г. сотник Петр Бекетов строит первый "Якольский острожек" (с 1642 г. на новом месте - совр. Якутск). Таким образом, путь на Амур начинался с вновь сооруженной базы - Якутского острога.

Что могли там иметь казаки? Очень небольшой гарнизон и практически полное отсутствие возможностей для торга - место было новое и необжитое. К 1640-м годам положение улучшается, но все же катастрофически не хватает людей и хлеба. Отряд в 500 служилых, которые пришли по указу с первым якутским воеводой Головиным, был чрезмерно велик для скудных пищевых ресурсов региона. Именно это и вызвало конфликт Головина с Хабаровым - воевода изъял у него в казну хлеб, а потом отобрал и пашню, чтобы иметь возможность кормить гарнизон.

Экспансия из Якутска шла на все стороны света. Еще по пути в Якутск Головин услышал о р. Шилке (так раньше назвали Амур до впадения в него р. Сунгари). Уже в 1641 г. он посылает разведку с письменным головой Еналеем Бахтияровым для поиска пути на Амур. Разведка закончилась неудачно - обнаружив следы присутствия многочисленного населения, Бахтияров не дошел до Амура и повернул назад, за что и сел в тюрьму в Якутском остроге.

Несколько ранее (1639) из Бутальского зимовья на Алдане ушел с отрядом Иван Москвитин. Он вышел к Охотскому морю и добрался до р. Уда (совр. Хабаровский край). До Амура он тоже не дошел.

Показательно, что ни один из этих отрядов не заложил ни одного постоянного русского населенного пункта, чтобы обеспечить эффективную защиту местного населения, "принятого в подданство".

Следующий отряд, все-таки дошедший до Амура, был отрядом письменного головы В.Д. Пояркова. Он прошел на Амур через Зею и в 1646 г. вернулся по морю в тот же район, что и Москвитин, основав там ясачное зимовье, где и оставил небольшой гарнизон.

Что получается в результате - русская база располагается в Якутске, на огромную территорию от Индигирки и даже Анадыря до зимовья на берегу Охотского моря и истоков реки Вилюй русские имеют около 500 служилых, несколько более стало приходить промышленников - до 3000 в наиболее удачливые годы, некоторое количество пашенных крестьян на Усть-Куте и на Киренге, полное отсутствие собственного развитого ремесленного производства (сырье до 1680-х годов привозили из районов Западной Сибири и России) и ограниченные возможности для организации полноценного торга. Торговые операции велись на собственный страх и риск торговыми и промышленными людьми, доставлявшими свой товар с запада, а также в небольших объемах, в качестве отдаривания за внесение ясака - русской администрацией. Ни по масштабам торговли, ни по ассортименту товара русская торговля не могла сравниться с той, которую Цины вели в Нингуте.

Итак, к моменту, когда власть в Якутском остроге принял воевода Францбеков, русская администрация:

1) имела исчерпывающие для принятия первичного решения об организации военного похода знания о Приамурье - кем населено, какие есть пути, кто является сюзереном этих земель

2) не имела достаточного количества вооруженных сил в регионе, что затрудняло как подавление сопротивления местных князей, так и обеспечение защиты от войск сюзерена владений тех его вассалов, которые могли бы перейти на сторону русских

3) не имела ни одного опорного пункта на пути от Якутска к Амуру

4) не могла не только обеспечить эффективную защиту населения новой территории, но и привлечь его к себе путем организации выгодного торгового обмена.

Соответственно, крепко связанные экономически, а с 1639 г. и политически, с Цинской империей, местные амурские князья объективно не были заинтересованы в военных действиях и подчинении неведомым пришельцам, которые имели в случае принятия жителями Приамурья русского подданства вполне односторонние выгоды. Т.е. "сбор ясака" превращался в банальный грабеж ясачных и серьезнейшую политическую провокацию - Цины не умели прощать измены.

Естественно, в Москве не имели реального представления о географии региона, а также о реалиях тех мест. Однако общий курс был на расширение торговых связей с сильными региональными партнерами (включая легендарный в те годы Китай), обход сильных узлов сопротивления и всемерное расширение "ясачных землиц", причем "не жесточью, но лаской". Получая несколько "отредактированную" информацию с мест, правительство не оценило опасности от готовящейся авантюры, а личные качества и жизненные обстоятельства Францбекова и Хабарова привели к весьма опасному альянсу двух людей, жаждущих личной наживы.

[Дайчин-баатар]

Поиск пути на Амур

Сразу стоит оговорить отсутствие унифицированного подхода к освоению новых земель - если в остроге был воевода, то он "радел делу государеву", рассылая поисковые партии окрест для "приискания землиц вновь неясачных людей". Ближайшими к Якутии воеводами были мангазейский, красноярский и енисейский. Эти 3 воеводы традиционно соперничали между собой в покорении неясачных племен. Несогласованность действий была настолько сильна, что порой, когда у власти в Мангазее или Енисейске оказывался более мотивированный человек, то в Москву шли жалобы на то, что соперничество воевод ведет к государственным убыткам и ухудшению политической ситуации на местах.

В результате, выслушав неоднократные жалобы на то, что казаки разных острогов облагают местные племена двойным и даже тройным налогом, "побивают ясачных" и даже воюют между собой (порой, как это не раз случалось в Якутии - с привлечением местных союзников), в Москве решили создать воеводство в Якутии и послали туда в 1638 г. двух воевод - Матвея Глебова и Петра Головина.

Петр Головин, ярый государственник, мотивированный, в первую очередь, государевой службой, "радел" всячески - еще не доехав до Якутска, он начал опрашивать людей о новых землях. В результате он сначала снарядил экспедицию Еналея Бахтеярова для разведки на Илиме рассольных ключей, потом занял 3000 пудов зерна у промышленника Ярафея Хабарова, а по прибытию в Якутск начал перепись ясачных якутов. Параллельно Еналей Бахтеяров, не решивший вопросы о соли (с солью воеводы решили просто - забрав варницы у Хабарова), был послан в 1641 г. для поисков путей на Амур. Параллельно пятидесятник Курбат Иванов и сын боярский Алексей Бедарев отправились в Забайкалье, где имели многочисленные столкновения с тунгусами и бурятами. Остальные силы (из 395 человек - огромного для региона войска) Головин направил в разные стороны своего огромного воеводства. Общие силы якутского воеводы составляли 395 человек, пришедших с ним из Казани и западных сибирских городов, 10 1-фунтофых пищалей, 2 3-фунтовых полковых пушек, а также некоторого количества казаков, уже находившихся в Якутском остроге или несущих годовальную службу в различных экспедициях.

Этим воспользовались якуты, подняв восстание в 1643 г. Головин подавил его, используя феодальную и племенную рознь в среде якутского тойоната. В 1643 г. Якутия была замирена, вопросы с хлебом в большей или меньшей степени решены (опять таки - забрали земли у Хабарова, а его самого посадили в тюрьму). Возникал вопрос о приискании новых землиц, слухи о которых принес атаман Перфильев еще в 1641 г. Соответственно, был снаряжен крупный отряд письменного головы Василия Даниловича Пояркова (132 человека).

Но несколько ранее атаман Дмитрий Копылов построил Бутальский острожек, откуда в 1639 г. на Алдан ушел пятидесятник Иван Москвитин. Он не смог дойти до Амура, т.к. из 30 казаков 9 погибло в боях с тунгусами, кончились припасы, а проводника у казаков отбили. Тем не менее, он принес Копылову сведения, во многом совпадающие со сведениями Перфильева. Согласно этим сведениям, район к северу от нижнего течения от р. Амур никакому известному государству не принадлежал, и жили там неясачные тунгусы 29 родов. Они торговали с людьми, жившими по большой реке, которые умели пахать землю и гнать самогон (интересно и даже забавно, но это обстоятельство зафиксировано в отписке). Ценность земель по неведомой еще реке Амур сильно повышалась - пашни на Киренге и Куте, заведенные Хабаровым и отобранные в казну Головиным, не могли полностью обеспечить гарнизон Якутска, а переселяться на новые опасные земли народ особенно сильно не хотел.

[Дайчин-баатар]

Поярков

Поярков в поисках Амура перевалил Становой хребет и спустился вниз по р. Зея. Он встречался с местными князьями, которые приносили ему дары (расцененные казаками как ясак) и рассказывали о ситуации на Амуре. В результате он выяснил, что амурские князья платят ясак некому хану, который часто присылает на Амур армию в 2-3 тысячи человек, у которого есть пушки и ружья и который не трогает тех князей, которые дают ему аманатов и платят ясак. Такие князья не только жили спокойно и относительно безопасно (набеги независимых тунгусов Нижнего Амура пресечь было просто невозможно), но и допускались на ярмарки в ханских городах. Насчет серебра выяснилось лишь то, что местное население не имеет месторождений этого металла, а меняет его на соболей на этих ярмарках (такую же информацию получило посольство Похабова, пришедшее в 1648 г. к монгольскому нойону Турокай-табунану). Особенно интересно, что Поярков узнал и о том, нижнезейский князь Балдача подчиняется хану и его жена живет у хана в аманатах.

Поярков все выслушал, принял к сведению и послал отряд пятидесятника Юрия Петрова в городок Молдикидич для того, чтобы уговорить местное население дать продовольствие для отряда на зиму. Там правили князья Колпа и Досий. Сначала казаки обманом завлекли к себе князей и взяли их в заложники. Князья сказали, что хлеб и скот дадут, но Петрову лучше отвести отряд от города. Казаки получили 32 "кузова" круп и 2 быков, но сочли, что этого мало и решили захватить Молдикидич. Они попробовали штурмовать город, но дауры ранили 10 из них, убили Колпу, т.к. сочли его предателем, а Досий заколол караульного казака и бежал к своим. Казаки шли "отступным боем, в куяках". Некоторые исследователи (например, Леонтьева) считают, что Петров потерял 9 человек убитыми. Отряд вернулся к Пояркову совсем без продовольствия и сильно ослабленный. Но это неважно - казаки отступили к Пояркову, сидевшему в укрепленном зимовье (не остроге) и стали зимовать там вместе с ним. Сидели в жесткой осаде. Многие стали умирать. А Поярков придержал остатки продовольствия и отказал в выдаче казакам Петрова. Да еще и схваченный Поярковым раньше князь Доптыул бежал из-под стражи.

Поярков поставил укрепленное зимовье, т.к. до подхода подкреплений, оставленных им с запасами продовольствием в верховьях Зеи, он не мог никуда идти - и воинов мало, и продовольствия нет. Всю зиму дауры осаждали зимовье. Произошли весьма драматичные события - казакам пришлось питаться трупами убитых дауров и умерших товарищей. С наступлением весны дауры отступили и разошлись по домам, но выходить их острога было опасно - даурские воины еще подстерегали казаков в засадах. Большая часть казаков просила Пояркова разделить с ними остатки продовольствия, которые тот спрятал и распоряжался которыми единолично. В ответ Поярков, очень жесткий и крутой человек, сказал, что "служивым людям цена полушка, а десятнику - грош", продовольствия им не дал и выгнал из зимовья. По весне, когда стали оттаивать луга, Поярков выгнал казаков на луг перед зимовьем и сказал идти и кормиться "с травы и воды". А несколько позже кто-то выжег луг. В изветной челобитной на действия Пояркова казаки обвинили в этом самого Пояркова, отдавшего приказ своим приспешникам выжечь луг. Спасло отряд лишь появление подкреплений с продовольствием.

Общие потери убитыми, умершими от ран, болезней и голода составили 40 человек.

Поярков побоялся идти обратно через горы и пошел вниз по Амуру. У Пояркова было 92 человека на момент принятия решения о походе вниз по Амуру. Но передовой отряд из 26 казаков был практически полностью уничтожен во время ночевки дючерами. Спаслось лишь двое. С того момента Поярков больше не делил отряд на части, передвигался компактной группой и стремился лишь быстрее уйти с Амура. Про подданство дючеров Поярков ничего не написал. Русские плыли по Амуру и не могли пристать к берегу, т.к. местное население приготовилось к обороне и, выстроившись на стенах крепостей, ругало русских "погаными людоедами". Пристать к берегу и немного отдохнуть поярковцы смогли только в Гиляцкой земле.

Зато он указал, что нижнеамурские племена натков и гиляков никому не дают ясак. Попутно он пытался взять с них ясак, но условия его сбора таковы, что ясаком (т.е. данью, сбор которой регулируется определенными нормами) его назвать сложно - скорее, это был "погромный живот" и Поярков за ясак его выдавал исключительно из карьерных побуждений.

Настоящий ясак он взял в 1646 г., когда прибыл на устье реки Охота, где построил зимовье, поймал 3 аманатов и оставил гарнизон из 20 казаков. Сам же поспешил в Якутск. Но там сменилась власть - на смену Головину и Глебову приехал воевода Пушкин, который был врагом Головина. Он выпустил Хабарова (и прочих заключенных) из тюрьмы и опросил Пояркова.

Поярков повел себя очень странно - везде он честно указал, что дауры являются подданными хана. Указал и силы, которые хан может послать на Амур. А после этого подал письменный доклад, в котором указывал, что надо всего 300 служилых, которые прошли бы по Зее весной, когда дауры заняты на полях, и построили там 3 острога на 50 человек каждый, пользуясь тем, что занятые полевыми работами дауры не смогли бы оказать организованное сопротивление. Последний острог он предлагал построить на месте крепости князя Балдачи! 150 казаков составили бы рейдовый отряд, при помощи которого он объясачил бы местное население. После покорения среднеамурских дауров следовало бы напасть на дючеров и гиляков и покорить их. Одновременно он составил и второй план, предусматривавший нападение только на гиляков. Однако этот план показался воеводе очень малообещающим и было решено придерживаться первого плана.

Для сравнения - Москвитин предлагал послать войско из 1000 казаков и 1000 охочих людей с пушками, чтобы можно было покорить хотя бы среднее и нижнее течение Амура.

В общем, Поярков, прекрасно зная ситуацию на месте и испытав на себе сопротивление дауров, провоцировал войну. Он сильно настаивал на том, чтобы его поставили во главе отряда, и всячески лоббировал поход по Зее.

[Дайчин-баатар]

После Головина – развитие русской Якутии

Но судьба распорядилась иначе - с 1646 по 1649 г. в Якутске правил тихий казнокрад и ничем не примечательный чиновник Пушкин. А вот в 1649 г. там появился весьма интересный "кадр" - воевода Дмитрий Францбеков, служивший ранее в Посольском приказе и даже ездивший в Стокгольм. Францбеков был беден, неродовит и к тому же был "немцем". При нем-то все и началось...

В преддверии Амурской эпопеи и в ее ходе Якутия оставалась слабо обеспеченной сельхозпродукцией собственного производства - динамика развития собственного земледелия приводится ниже:

В 1641 г. в окрестностях Чечуйского острога обосновались первые русские крестьяне. К 1653 г. здесь было уже 13 крестьянских хозяйств.

В 1656-1657 гг. хлебопашцы появились и на Олекме. К 1702 г. здесь насчитывалось 13 крестьянских хозяйств.

С 1652 г. предпринимались попытки заселить русскими крестьянами долину р. Амги. Здесь по данным 1672 г. проживали 4 семьи.

Хлебопашцы появились в устьях притоков Лены – Витима и Пеледуя.

Одним из первых якутских земледельцев был и знаменитый промышленник и опытовщик Ярофей Павлович Хабаров. В 1641-1643 годах он последовательно возделал участки в 20 и 60 десятин земли, которые отошли в казну по инициативе воеводы Головина.

Что происходило в период правления воевод Пушкина и Супонева в Якутии?

Во-первых, начались опыты с якутским железом. Оказалось, что многие вещи можно из России на везти, а ковать на месте из местных руд.

Во-вторых, воеводы под шумок набивали свои карманы и давали возможность поднажиться своим сторонникам. Обычная вещь, но она дала надежду Хабарову.

В-третьих, совсем игнорировать сведения Пояркова было нельзя - сам Василий Данилович сильно рвался на Амур, хотел возглавить экспедицию, но путь по Лене, Алдану, Учуру, Гонаму, Брянте и Зее было очень сложен. Воевода Пушкин решил послать на разведку новый отряд.

Началось с того, что в мае 1647 г. в якутской съезжей избе промышленный человек Григорий Выжевцев заявил, что нашел путь на Амур через реки Олекма и Тугир через волок на Урку и Амазар, а по ним - в Амур. В июне 1648 г. на разведку был отправлен отряд пятидесятника Василия Юрьева. Юрьев не пошел за волок сам, а остановился на зимовье, которое построил на Тугирском волоке промышленный человек Иван Квашнин. Оттуда он послал отряд Ларки Барабанщика (всего 5 человек) на поиски Амура.

В течение марта 1649 г. Ларка Барабанщик дошел до Амура и прошел несколько верст вниз по течению реки. Однако, найдя следы многочисленного населения, казаки предпочли вернуться. По дороге Ларка делал затески для обозначения пути.

Казаки ушли с донесением в Якутск, но промышленный человек Иван Квашнин попытался воспользоваться моментом - он пошел к Амуру, прихватив изрядное количество товара, с 3 товарищами. Дауры захватили его в плен, но он рассказал им (скорее всего, обе стороны пользовались тунгусским языком), что следом за ним придет большое войско и побьет всех дауров. Тогда дауры не стали причинять ему зла и даже дали несколько соболиных шкурок. Квашнин пытался торговать с даурами, предлагая им ножи, котлы и топоры, но дауры отказались. Взяли лишь некоторое количество одекуя (крупного бисера) и отпустили Ивана. Впоследствии он примкнул к отряду Хабарова.

Таким образом, после Пояркова на Амуре побывали, как минимум, 3 группы русских людей:

1) май 1647 (по дате выступления в съезжей избе, хотя должен был побывать там пораньше - зимой 1646 г.) - Григорий Выжевцев. Про его спутников ничего не известно.

2) март 1649 - отряд Ларки Барабанщика.

3) 1649 г. - Иван Квашнин с 3 товарищами.

Эти предшественники Хабарова как бы теряются на его фоне, но... Все они много поспособствовали организации его экспедиции, а Иван Квашнин невольно оказался одной из главных фигур начального этапа эпопеи - мало того, что он примкнул к отряду Хабарова, так его рассказы даурам еще и послужили причиной бегства дауров из улуса князя Лавкая. С одной стороны, это облегчило Хабарову захват даурских городков, а с другой - осложнило контакт с даурскими князьями. Так складывались предпосылки для похода отряда Хабарова.

[Дайчин-баатар]

Маньчжуры

Что происходило "с той стороны" в 1643-1649 годах? Сложно сказать в деталях - многие документы на маньчжурском языке не сохранились. Никакой конспирологии здесь усмотреть нельзя - мукденские архивы сохранялись не так тщательно, как пекинские, а после революции 1911 г. многие архивные документы были просто разворованы на бумагу или уничтожены. Следует отметить, что сохранившиеся архивы цинских документов оцениваются в настоящий момент на несколько миллионов единиц хранения и работа в них предстоит еще немалая. Но пока то, что известно историкам, и что использовалось при написании таких крупных трудов, как "Шэнъу цзи" (1842), "Шофан бэйчэн" (1858), "Цин ши гао" (1927) содержать очень скупую и неразвернутую информацию по событиям этих лет. Несколько больше, предполагается, содержится в "Баци тунчжи чуцзи" (1735), но ее перевод, выполненный в XVIII веке И.К. Россохиным, стал библиографической редкость, грешит вольным стилем изложения и малодоступен. А китайский текст "Баци тунчжи чуцзи" - большая редкость в России. Надеемся, конечно, что что-нибудь изменится. А пока даже китайцы широко используют отписки Пояркова, Хабарова и Степанова для восстановления событий тех лет.

Вкратце, по "Цин ши гао" можно установить, что в 1643-1645 годах продолжались цинские походы на Амур - с 1643 по 1645 г. было проведено 5 походов, руководимых военачальниками Шарходой, Батуру и Эло Сэцэном. О количестве пленных и переселенных говорится лишь для похода 1643 г. - 750 пленных и 350 семей переселились. Это свидетельствует о том, что процесс, описанный Пояркову местными князьями, близился к завершению - большие походы сменились малыми, количество пленных резко сократилось и Цины начали менять свою политику в отношении Приамурья. Теперь власть в крае удерживалась более политическими методами.

Так, князь Толга получил инвеституру от цинского императора (возможно, уже не Хуантайцзи, а Фулиня) на владение улусами в среднем течении Амура, в городке князя Гуйгудара разместилась миссия из 50 человек, меняемых раз в год. По сведениям Син Ню, после окончания походов Шарходы в регионе вообще забыли о войнах и пришествие казаков стало неожиданным бедствием.

Видимо, Нингута была сильно ослаблена, как военный центр - неизвестно даже имя человека, который был там мэйрэн-джангином в 1644-1652 годах. Согласно русским документам, там находился "посаженик от Богдойского царя Учурва", у которого имелись заместители - Иведакамафа и Тамфимафа. Эти имена не упоминаются в маньчжурских документах, хотя маньчжурское их происхождение бесспорно: Учурва/Учурда (есть два варианта записи этого имени в одном и том же документе, больше оно нигде не встречается) - это искаженное Ухэри-да, т.е. "начальник, полковник", а окончание "-мафа" означает "старик, старейшина".

Вызывает вопрос и география Маньчжурии того периода - согласно работам советских исследователей (очень сильно ангажированных антинаучной идеей об "исконности русской принадлежности земель Дальнего Востока") кроме Нингуты там ничего не было. Порой идут дальше, утверждая, что с 1644 по 1652 год Нингута была разрушена и там вообще никто не жил. Однако помимо Нингуты (Нюлгуцкого городка в отписке Хабарова) Хабаров упоминает там и некий город "Надымны", где жил Учурда.

Однако вопрос о том, что такое "Надымны", остается открытым из-за единичного упоминания о нем в отписке Хабарова. Удовлетворительно локализовать его не удается.

Теперь о том, что представляла собой маньчжурская власть в этом регионе - в ходе боев 1650-1651 годов казаки выяснили, что во многих улусах ясак уже взяли маньчжуры. Миссию из 50 человек они даже встретили в Гуйгударовом городке. В ходе переговоров Третьяка Чечигина с даурскими князьями в Банбулаевом городке дауры сказали, что берут время на раздумье, а сами послали людей на консультации к маньчжурам, которые запретили им переходить на сторону русских. В октябре 1651 г. дючеры также послали людей в Нингуту, прося войска для уничтожения отряда Хабарова, т.к. 8 октября 1651 г. объединенное войско дючеров из нескольких улусов (около 800 человек) было разбито хабаровцами в сражении у Ачанского городка. Маньчжуры мобилизовали войско из 600 человек, к которым присоединилось около 1500 воинов из даурских и дючерских улусов. После поражения у Ачанского городка 24 марта 1652 г. маньчжуры назначили первым амбань-джангинем Нингуты известного на Амуре военачальника Шарходу со специально присвоенным титулом Бэйхай-ван (князь Северного моря). Его помощниками стали Хайта и Нигэли. Шархода начал некоторые меры по преобразованию управления вверенными ему землями - начал строительство укреплений в районе сунгарийской деревни Ваньли-хотон, объявил о начале переселения на земли Нингуты всех, пострадавших от войны, заложил верфи в Гирине и разделил население на земледельцев (бойгонь) и охотников (бутха), введя там первую более или менее единообразную административную организацию. В нингутинское войско стали набирать молодых дауров и дючеров. Китайцы присутствовали в регионе только как ссыльные, которых направляли в Нингуту и на строящиеся верфи Гирина.

Из всего вышесказанного можно сделать вполне однозначный вывод - маньчжуры подавили наиболее сильных князей, запретили междоусобные войны, одних князей приласкали (Толга), других поставили под контроль (Гуйгудар), но напрямую в дела княжеств не вмешивались, предпочитая руководить действиями князей из Нингуты. Князьям было запрещено самостоятельно принимать какие-либо внешнеполитические решения, а в случае войны их ополчения должны были поддерживать войска маньчжуров. Со своей стороны маньчжуры обещали защищать вассалов, но брали за это ясак, причем достаточно крупный - родственники князя Лавкая были недовольны ясаком и даже предложили Лавкаю перейти на сторону русских в начале 1650 года, но князь мудро рассудил, что перед таким серьезным шагом надо присмотреться к пришельцам. Когда казаки взяли город его родственника Албазы (занимал цинскую чиновную должность цзунгуань), задушили захваченную в плен жену его родственника Шилгинея, пытали его сестру Моголчак и утопили тестя и шурина торгового партнера Лавкая - тунгусского князя Гантимура, Лавкай предпочел уйти к маньчжурам со всем улусом.

Первые меры по введению прямого правления Цинов на этих землях начал внедрять Бэйхай-ван Шархода. Причем его мероприятия касались преимущественно южного берега Амура. Северный берег в меньшей степени смог откликнуться на призывы Шарходы, что вполне понятно - Амур был слишком серьезным географическим препятствием, чтобы быстро исполнить приказ из Нингуты. Переселение, в основном, завершилось к 1658 году.

Так что казаки пришли в достаточно устойчивый политически, но недостаточно сильный в военном отношении регион, не имея ни последовательной программы действий (кроме достаточно сырого наказа Францбекова), ни реальных возможностей привлечь к себе местное население, ни, что самое главное, малейшего желания что-то сделать для того, чтобы укрепиться в новой земле.

[Дайчин-баатар]

"Довоенный" этап экспедиции Хабарова.

В 1648 г. воеводы Пушкин и Супонев были сняты и на их место послан воевода Дмитрий Андреевич Францбеков (уроженец Ливонии, с 1613 г. на русской службе, с 1627 г., с принятием православия, поверстан в дворяне по московскому списку). Это был весьма противоречивый человек - с одной стороны, он еще в 1630-е годы выполнял поручения русского правительства в Швеции, а с другой стороны, никак не мог продвинуться вверх по служебной лестнице. Видимо, мешали отсутствие влиятельных покровителей и могучих родственников в ближайшем окружении царя.

Тем не менее, в 1642-1643 годах Францбеков прослужил в должности воеводы Вятки. Так что к 1648 г. у Францбекова накопился достаточно большой опыт как в дипломатических, так и административных делах. Это, по всей видимости, и было учтено при отправке Францбекова в пограничный Якутск.

Но худородность и бесперспективность постоянно заставляла Францбекова устраивать разные авантюры. Понимая, что в его положении "только деньги могут сделать джентльмена счастливым" (с), он старался использовать свое положение для того, чтобы обогатиться лично. Сибирь представляла для него отличные возможности - несмотря на то, что вывоз денег с места предыдущего воеводства ограничивался 2000 рублей, при наличии определенного рода связей и средств эти препоны были вполне преодолимы.

В Сибирь Францбеков прибыл зимой 1648-1649 годов. 6 марта в Илимской съезжей избе он выслушал челобитную Хабарова, полностью разоренного Головиным. Возможность ловить рыбку в мутной воде постоянно прельщала Францбекова. Еще зимой в Илимске, узнав о набеге бурятов на Верхоленский и Усть-Кутский остроги и угрозу Илимску, он, не доезжая до Якутска, организовал отряд из 200 служилых под командованием московского дворянина Федора Нефедьева. Служилые не только отбили мятежников, но и преследовали бурят на их территории и здорово пограбили. "Погромный живот" Францбеков поделил между участниками похода, не забыв при этом и себя. Теперь Хабаров бил челом, просясь пойти на князей Лавкая и Батогу, о которых стало известно еще во времена Головина. Выгода, которую сулил такой поход, могла быть еще больше, чем разорение мятежных бурят.

Францбеков, безусловно, был обрадован и разрешил Хабарову "прибрать" 150 человек и выступить в поход. Но Хабаров был известен своим тяжелым характером и изрядной скупостью. Охотники собирались долго, несмотря на то, что Францбеков обеспечил Хабарова продовольствием и оружием (причем Хабаров впоследствии будет утверждать, что он "купил тое государеву казну" у воеводы). К концу лета 1649 г. у Хабарова собралось всего лишь 70 человек, в т.ч. такой известный в крае человек, как Дружина Попов. Большая часть "прибранных" Хабаровым людей была промышленниками, желавшими захватить новые угодья, и гулящими, способными за деньги выполнить любой приказ. Серьезных людей там не было, за исключением известного промышленника Дружины Попова (компаньон Хабарова в этом предприятии и второй лидер отряда на первом этапе экспедиции) и некоторых его товарищей. Почти все "прибранные" попали в кабалу к Хабарову, получив от него одежду, оружие и припасы. Так собиралась эта фантастическая по своим результатам экспедиция.

Примерно в августе Хабаров выступил вверх по Лене на Олекму и далее на Тугир. По дороге Хабаров не брезговал прижать местное ясачное население, вымогая продовольствие. Досталось и торговым людям - только у Якова Ворыпаева он увел целую ватагу покрученников и забрал много продовольствия.

Время, конечно, было безнадежно упущено - до "замороза" казаки дошли только до устья Тугира, где еще в 1648 г. промышленный человек Иван Беляш Ярославец поставил свое зимовье. В нем проживал промышленный человек Иван Квашнин.

Хабаровцы остановились в этом зимовье. Возможно, они его расширили и укрепили, т.к. впоследствии это зимовье порой называли острожком. За зиму хабаровцы осваивали окрестные угодья, ставя слопцы на соболя. Только бывшие покрученники Ворыпаева добыли 1009 соболей, из которых 2/3 Хабаров забрал себе в счет долга.

Идти за волок Хабаров решился лишь к концу декабря 1649 г. В январе 1650 г., с тяжело гружеными нартами, хабаровцы двинулись через горы и в марте вышли к устье р. Урка. Там начинались владения князя Лавкая.

Хабарову несказанно повезло - дауры давно знали о том, что на них идут люди с севера (еще Квашнин говорил им об этом). Они следили за отрядом и, как только казаки подошли ближе, дауры покинули свои городки.

Подойдя к городу князя Лавкая, Хабаров заявил, что это чудо, сотворенное Богом - взять с 70 казаками такую крепость он не смог бы. Крепость состояла из частокола, обмазанного глиной, с 5 башнями, в каждой из которых были тайные ходы, выводившие в ров, и одними воротами. Был и выход к источнику воды. Крепость имела по периметру 108 сажен - 40 в длину и 14 в ширину, в крепости имелись " светлицы на каменное дело, окна большие, колодные, в вышину по 2 аршина, а поперек по полутора аршина, а окончины бумажные, а бумагу делают сами , а в одной светлице живут человек по 60 и больше". Следуя далее, казаки нашли еще 2 пустых города. Понимая, что при такой численности войска он не сможет обеспечит все занятые городки сильными гарнизонами, Хабаров отвел отряд в первый городок.

Там он встретился с Лавкаем - князь подъехал в сопровождении ближайших родственников - Шилгинея, Албазы и прочих князей.

Хабаров писал в отписке, что хотел воспользоваться моментом и захватить князей в аманаты, но не сумел завлечь их в город для переговоров. Тогда Хабаров потребовал от дауров перейти в подданство русского царя. Родственники Лавкая стали говорить, что "им за ясак стоять не за что" и что "лишь бы было надежно", но старый Лавкай сказал: "Посмотрим еще, что за люди" и ускакал.

Тогда вновь была выслана разведка. Нашли еще 2 больших даурских поселения. Но и они были пусты. Лишь в 5 по счету городе поймали "даурскую бабу". Оказалось, что это - сестра самого Лавкая, Моголчак. Почему дауры оставили ее в покинутом городе, остается неизвестным. По предположению И. Пшеничного, Лавкай специально оставил ее для дезинформации казаков, чтобы она запугала их "мнимым союзом с князь-Богдоем", но его предположение настолько плохо увязывается с политической ситуацией в регионе, что при наличии рационального зерна (дезинформация противника), оставляет еще ряд противоречий - почему именно сестра князя, почему "мнимого союза", зачем вообще такая дезинформация нужна?

Хабаров, долго не мудрствуя, начал с пытки Моголчак - в отписках указано, что Моголчак вешали на дыбу и пытали огнем. Впоследствии, когда начнется расследование дела Хабарова, многие казаки начнут уверять, что "не было такого". Моголчак под пытками показала, что дауры подчиняются Богдою, имеющему сильное войско. Хабаров все выслушал и принял к сведению. Дальнейшая судьба Моголчак по документам не прослеживается.

К апрелю Хабаров оставил 50 человек в Лавкаевом городке и направился в Якутск с образцами мехов и схемой маршрута и расположения городков дауров. 29 мая он уже прибыл в Якутск, где и предъявил Францбекову доказательства своих подвигов.

Так закончился первый, мирный этап похода Хабарова.

[Дайчин-баатар]

Начало войны

Что делали казаки Дружины Попова и Романа Рашмака, когда Хабаров находился с отписками в Якутске? В общем-то, именно то, что может делать большая группа здоровых и хорошо вооруженных мужиков, не испытывавших желания утруждать себя - они не стали пахать землю около Лавкаева городка, а начали совершать походы на дауров, хватая женщин и получая за них выкуп, который называли ясаком. Это горькая правда - дисциплина в отряде Хабарова была очень низкой.

Среди пленниц оказалась жена даурского князя Шилгинея, родственника Лавкая. За сохранение ее жизни и чести дауры не жалели соболей - только муж прислал за нее 120 шкурок. Не забывал родственницу и старый Лавкай - послал шубу из 26 шкурок и добавил несколько шкурок отдельно. С матерью попал в плен и малолетний сын Шилгинея.

Но зерно, захваченное у дауров, все же закончилось (хотя Хабаров и сообщал в Якутск, что его должно хватить на 2-3 года). Казаки стали задумываться о том, где взять хлеб. Попов и Рашмак решили захватить штурмом следующий городок - резиденцию цзунгуаня Аэрбаси (Албаза русских источников). Жена Шилгинея попробовала выступить в качестве посредника, но ее предупреждение, что штурм городка будет началом большой войны, казаки "приняли к сведению".

В результате получилось следующее: где-то в начале августа 1650 г. (точная дата неизвестна) Попов и Рашмак подошли к Албазину городку и затребовали продовольствие. Албаза отказал. В его городке проживало до 300 мужчин и он не боялся казаков, которых оставалось в Лавкаевом городке всего 52 человека.

Пока дауры готовились к обороне, Попов и Рашмак обдумывали план штурма. Для обеспечения тыла казаки выстроили блокгауз метрах в 300 от стен городка, соорудили мантелеты и пошли за ними на приступ. Дауры ответили стрелами. Остановив продвижение мантелетов, дауры совершили вылазку и погнали казаков от города. 4 казаков были убиты на месте, остальные, сильно израненные, заперлись в блокгаузе и стали обороняться. Жену Шилгинея потерпевшие поражение казаки не тронули - она была гарантией того, что их не убьют. По меньшей мере, не убьют сразу.

Так они отсиживались в блокгаузе, в котором предусмотрительно сосредоточили остатки продовольствия. Видимо, и к воде был выход (или же помогало присутствие среди осажденных жены Шилгинея?). Порох подошел к концу и Попов принял решение послать гонцов в Якутск. Вызвались служилый из Березова - Василий Рашиев, и промышленник, имени которого в отписках не сохранилось. Дауры их поймали. В отписке указано только, что оба были захвачены даурами. Их дальнейшая судьба неизвестна.

Таким образом, к концу августа 1650 г. 46 голодных и израненных казаков сидели в осажденном даурами блокгаузе, ожидая, когда придет Хабаров с подкреплениями.

Как видится, дауры не сожгли блокгауз и не перебили всех казаков исключительно потому, что среди осажденных были заложники. Так началась война с даурами. Началась по причине того, что казаки не захотели следовать воеводскому наказу.

А в наказе было сказано конкретно - нельзя "действовать жесточью", если можно "смирить ласкою". Воевода предписывал начать земледелие вокруг первого же укрепленного пункта, который станет базой казаков в регионе. Но Попов не стал заниматься земледелием, бросил Лавкаев городок и попытался разгромить Албазин городок.

Не берусь утверждать, что именно Попов и Рашмак сожгли Лавкаев городок, но уже отряд Поляков и Юрьева, доставивший в ноябре 1651 г. Хабарову пушку и продовольствие в Албазин городок, застал Лавкаев городок полностью выжженным. Мирное развитие отношений с даурами верхнего Амура стало невозможным.

В августе 1650 г. отряд Хабарова подошел к Тугирскому волоку. Теперь казаки не только везли с собой продовольствие, но и пушку (видимо, одну из тех железных 1-фунтовых пищалей, которые привезли в Якутск воеводы Головин и Глебов). На Тугирском зимовье пушку и большую часть припасов оставили на попечение отряда, во главе которого остались Степан Поляков и Николай Юрьев. Далее Хабаров "шел наспех" - когда он подошел к Албазину городку, то осажденные были доведены до крайности. В отписке сказано "еле живы сидят".

Хабаров деблокировал осажденных. Далее есть два варианта развития событий - по одному из них дауры дали бой в открытом поле и проиграли, по второму - дауры отступили, увидев подход подкреплений. Оба варианта есть в расспросных речах и отписках и достоверно сказать сложно. Скорее всего, дауры попытались перебить подкрепление, но у них ничего не получилось.

В результате в начале осени 1650 г. Хабаров занял Албазин городок и превратил его в свою резиденцию.

Что произошло далее? Искомое продовольствие Хабаров нашел. Мяса тоже добыли. По горячим следам, сразу после занятия Албазина городка, Хабаров послал отряд для захвата Дасаулова городка.

Казаки (около 100 человек) с Третьяком Чечигиным во главе догнали отступающих дауров и после короткого боя (кстати, есть второй вариант развития событий - боя не было) отбили у дауров 119 голов крупного рогатого скота. Потери Чечигина составили 9 человек ранеными.

А в Албазине городке произошла трагедия - Хабаров "положил глаз" на жену Шилгинея. Поскольку с семейной жизнью у Хабарова были проблемы (жена и дети жили в Соли Вычегодской и он очень давно не видел их - как минимум, с 1638 г.), он потребовал заложницу к себе "на постель". Княгиня отказалась. Тогда разъяренный Хабаров задушил ее. О лояльности (пусть даже вынужденной) князя Шилгинея теперь говорить уже было нельзя.

21 ноября 1650 г. Поляков и Юрьев пришли с пушкой и продовольствием к Хабарову в Албазин городок. Отряды воссоединились.

Всю осень Хабаров занимался "приведением округи в покорность" - из Албазина городка рассылались партии казаков по мелким селениям дауров и тунгусов. Крупные селения были давно покинуты.

В одном из таких походов Поляков и Чечигин наткнулись на группу юрт, в которых проживали дауры и тунгусы. Хотя юрт было всего 7, жители решили обороняться. Казаки "разговорили" их и дали им роту (клятву), что главы семей будут аманатами и им ничего не сделают при условии выплаты ясака. Дауры и тунгусы поверили и не стали сопротивляться. Оказалось, это была большая удача - один из дауров был тестем знаменитого тунгусского князя Гантимура, а другой - Тыгичей - его шурином. Они пообещали, что при сохранении их жизни они "разговорят" Гантимура давать ясак русским.

Аманатов вместе с семьями доставили в Албазин городок. Хабаров принял совершенно парадоксальное решение - он приказал утопить аманатов-мужчин, а женщин и детей вместе с их имуществом "продуванил" на войсковом круге. Лояльность Гантимура, действительно давшего ясак посланному к нему казаку Якуну Сафонову в размере 71 соболя, превратилась в ненависть.

А Хабаров продолжал совершать набеги на дауров и тунгусов и, что было категорически запрещено в походах, начал варить пиво и курить вино. Дело в том, что казаки добрались до брошенного даурами Атуева городка и нашли там спрятанные запасы хлеба. Даровой хлеб Хабаров с выгодой пустил в дело - он стал варить спиртные напитки и продавать своим людям, вгоняя их в еще большую кабалу (очень многие участники похода были покрученниками Хабарова). Так продолжалось до весны 1651 г., когда Хабаров послал в Якутск Чечигина, Попова и своего племяника Петриловского с ясаком и отписками. В отписке было сказано, что Хабаров четко следует инструкциями и посадил на землю около Лавкаева и Албазина городков 20 семей (в документах не сказано - каких семей, Софронов считает, что Хабаров переманил из Якутска 20 семей пашенных крестьян и посадил их на пашню сначала у Тугира, а потом "перевел" в Албазин городок, но не приводит никаких документов, подтверждающих это). Правда, Поляков потом даст показания, а большинство казаков подпишется под ними, что Хабаров воеводе соврал, а Петриловского послал для наблюдения за поведением Чечигина и Попова, чтобы те не проговорились.

Чечигин и Петриловский в Якутске начали формировать еще один отряд, а Попов был отослан Францбековым в Москву с отписками о "покорении Амура". Так закончился первый год Первой Амурской войны.

[Дайчин-баатар]

Казаки на Амуре

Сибирское казачество сразу было служилым сословием. "Амурский полк" - сложная категория, но в целом - он тоже формально был служилым. Только контингенты там были очень специфические.

Вольница сложилась на Амуре только один раз - после восстания Никифора Черниговского в 1665 г. Просуществовала она до создания Нового Албазина, но в начале 1680-х ей попытались придать какие-то официальные формы.

Практически каждый амурский казак из отряда Хабарова/Степанова писался в документах как "березовский, енисейский, верхоленский" и т.д., у многих были характерные прозвища - Мезенец, Важенин, Устюжанин. Иноплеменных казаков было очень мало - в отряде Хабарова/Степанова известны Логин Ярофеев (крещеный тунгус), Кузьма Гиляк (крещеный гиляк, захваченный еще отрядом Пояркова) и еще пара казаков, прозвища которых могут навести на мысль, что они были крещеными бурятами. Т.е. все они были казаками "по прибору" и вербовались из категории "гулящих людей", или же в казаки шли промышленные люди, которые хотели определенной стабильности в жизни.

Так что русскими себя они считали и очень ценили то, что они православные. В частности, помимо пороху и свинца казаки постоянно писали о нуждах Спасской церкви, для которой был отведен отдельный дощаник (именно его отбили казаки у маньчжуров после разгрома отряда Степанова 30 июня 1658 г. по ст. стилю).

Правда, попыток привести местное население в православие казаки ни разу не пытались. Известны единичные случаи крещения китайских пленников, отбитых у дючеров (маньчжуры частенько продавали китайских рабов местным племенам).

[Дайчин-баатар]

1651 год.

В конце декабря - начале января Хабаров устраивает лыжный поход вниз по Урке к Амуру. Дорогу ему преграждает даурское войско. Огнестрельное оружие позволяет ему отразить нападение, потеряв некоторое количество казаков ранеными. Однако поход ни к чему не привел - новые городки не захватили, базу для "ясакообложения" не расширили. Пожалуй, нагнали страху на дауров - и только.

Остальная часть зимы проходит в блаженном безделье - захваченное в Атуевом городке зерно Хабаров переваривает на пиво и самогон. С наступлением весны зерна остается не очень много и вновь возникает потребность сменить место дислокации.

Перед самым выступлением, в конце мая 1651 г. казаки опять идут в разведку и приводят 9 даурских пленников. Хабаров распоряжается ими самым оригинальным способом - заставляет толочь зерно для производства спиртных напитков. В Албазине городке работа кипит - казаки строят дощеники, готовят снаряжение к походу. Поляков напишет по этому поводу: "и за толчеей те пленники убегли". Оставшихся пленников Хабаров приказывает зарубить.

В начале июня 1651 г. казаки снимаются с места - погрузив на дощаники остатки зерна, трофейных коней и войсковое имущество, они идут по Урке к Амуру. Абазин Хабаров приказывает поджечь.

Проходят сожженные городки князей Атуя и Дасаула. В одном месте ловят замешкавшуюся даурку Даманзю. Она дает интересные показания - князья Гуйгудар, Олгезма и Лотодий готовятся к обороне и строят большую крепость, куда стекаются даурские воины со всей округи.

Казаки подошли к крепости Гуйгудара. Это был "тройной" городок (3 цитадели" с 2 рвами, несколькими башнями и, как следует из описания Хабарова, без проездных ворот. Вместо них был сделан подлаз под стену).

Дауры попытались не допустить высадку казаков на берег. Вместе с даурами на берегу оказались 50 маньчжуров, пребывавших в улусе князя Гуйгудара. Но они не приняли участия в перестрелке, а отъехав на безопасное расстояние, наблюдали за боем. Казаки сбили дауров с берега ружейным и пушечным огнем и высадились. После высадки дауры отступили в крепость, потеряв около 20 человек.

Казаки подошли к стенам городка и предложили Гуйгудару дать ясак. Гуйгудар отвечал примерно следующее: "Ясак мы дали князь-Богдою, а когда мы к вам последним робенком кинем, то тогда ясак с нас ваш будет". В общем, договориться не удалось и казаки начали штурм за мантелетами. Дауры отчаянно оборонялись и отразили приступ. Хабаров напишет: "И настреляли из города стрел - стоят в поле, что нива насеяна". Открытым штурмом город взять было невозможно.

Тогда казаки соорудили раскат и установили пушки. На следующий день бомбардировали одну из башен, являвшуюся ключом обороны, и разрушили ее. Тогда, одев куяки, казаки пошли "на съемный бой". Поочередно дауры были выбиты из всех 3 цитаделей. Их последней спаслось всего 15 человек, которые ушли из крепости на конях. Как сказал Хабаров, "и мы их в пень порубили с головы на голову 661 человек". Потери казаков составили 4 убитыми и 45 раненными. В плен попали свыше сотни женщин и детей. Захвачено много скота и хлеба.

Учитывая, что перед началом штурма в городке находилось около 1000 человек, можно очень приблизительно предположить, что воинов там было около 250-300 человек. Убито же было гораздо больше. Скорее всего, казаки вырубили не только защитников, но и безоружных - иначе такие маленькие потери при активном сопротивлении не объяснить.

Маньчжуры прибыли на переговоры. Пленницы не знали маньчжурского языка, а взрослые мужчины, умевшие говорить по-маньчжурски, были или убиты, или бежали. Долгие переговоры привели лишь к общему пониманию смысла: "Нам де наш царь Шамшакан с вами, казаками, дратися не велел, а велел он нам с вами, казаками, свидеться честно". Хабаров подарил маньчжурам несколько соболей и маньчжуры уехали.

О чем они говорили (Хабаров отмечает, что "говорил он мне долго своим языком китайским") - осталось невыясненным. Скорее всего, маньчжуры пытались объяснить, что вопрос о вассалитете дауров надо решать с сюзеренами, т.е. с империей Цин, а не с местными князьями. В качестве косвенного подтверждения можно привести примеры, когда на предложение русских перейти в подданство Белого Царя даурские князья брали время на размышление, после чего устраивали совещания с маньчжурами.

От Гуйгударова городка казаки поплыли вниз по Амуру и остановились в покинутом Банбулаевом городке. Был конец июля. Казаки решили остаться на зиму в Банбулаевом, т.к. дауры не сжали хлеб и можно было рассчитывать на эту богатую добычу. Многие казаки хотели остаться на этом месте и завести свое хозяйство.

Общий порыв выгодно использовал Хабаров - он распродал сельхозинвентарь по дорогой цене казакам и, когда они сжали хлеб, приказал двинуться дальше. Казаки возмутились было, но выгода от захвата новой добычи пересилила их возмущение и поход продолжился.

В начале августа внезапным налетом казаки заняли городок князей Толги (князь, имевший инвеституру от Цинов) и Турончи. Князья попали в плен и призвали своих людей покориться русским. За них внесли ясак в 60 соболей. остальное, как сказал Толга, уже отдали маньчжурам. Хабаров сделал неожиданно великодушный жест - он отпустил всех даурских пленников из улуса Толги без выкупа. В аманатах остались 8 князей - Толга, Туронча, Омутей, Балунь, Янорей и другие.

Почти месяц казаки мирно жили в этом улусе. Но 3 сентября 1651 г. дауры совершили массовый побег. Хабаров заподозрил в этом Толгу и его товарищей, но они отвечали, что из места заключения не могли влиять на соплеменников и что решение дауров самостоятельное и принято сознательно. В отместку Хабаров повесил на дыбу заложников и жег их огнем.

Версии о причине побега дауров сильно разнятся:

1. Хабаров обвинил Толгу и прочих князей в подстрекательстве к побегу, но заложники решительно отмели эти обвинения.

2. Хабаров попытался переложить ответственность на толмача Константина Иванова, который в момент побега находился среди дауров, но доказательств тому не нашел.

3. Поляков напишет, что сам Хабаров, желая и дальше ловить рыбку в мутной воде, отпустил заложника Балуня с наказом организовать побег дауров.

Все версии противоречат друг другу и ни одна не кажется убедительной.

Наконец, разозленный Хабаров приказал сжать хлеб и уйти из Толгина городка. Городок он приказал сжечь. Когда Толга узнал об этом, он украл нож у охранника и совершил самоубийство.

Казаки плыли по Амуру дальше. Они прошли за устье Сунгари и шли землями дючеров. Больше попыток остановиться не было - подваливали к берегу, истребляли сопротивляющихся, брали добычу и шли дальше, искать место зимовки. В конце сентября увидели большой улус на горе и захватили его с боем. Это был будущий Ачанский городок (Учжала цинских источников).

Хабаров предложил остаться на зиму в этом городке. Казаки согласились. Вера в свои силы сделала их беспечными - перестроить крепость в соответствии с условиями применения огнестрельного оружия они не захотели. Пушки мирно стояли между домами.

5 октября казаки разделились на 2 партии - 107 казаков остались в Ачанском городке, а 100 пошли на дощаниках за продовольствием. Они нашли улус дючерского князя Жакшура и захватили его сына. Под сына Жакшур дал соболей, казаки также захватили всю заготовленную дючерами рыбу.

Пока продолжался этот рейд, дючеры предприняли попытку отбить городок - ночью 8 октября они подошли к городку на кораблях и сняли часового. Но попытку поджечь городок казаки заметили и начали бой. В результате около 100 нападавших погибло, а остальные отступили. Потери казаков составили 10 раненных и 1 убитый. По сведениям, сообщенным Хабаровым, дючеров было более 800 человек.

Вскоре вернулись казаки, ходившие на Жакшура. Было решено перестроить городок. Условия обороны были несколько улучшены.

В ноябре казаки пошли в новый поход - уже по снегу. Они заметили следы собачьих упряжек и вышли по ним на улус дючерского князя Кечиги. 2 брата князя попали в плен, с ними многие знатные дючеры. Спасая родных, Кечига дал ясак. Хабаров же остался верен своим привычкам - получив ясак, он приказал отрубить руки всем пленным (включая сына Жакшура и братьев Кечиги) и повесить их на виду городка. Объяснений его поступку не было даже у его соратников.


Видя свое бессилие в борьбе с казаками, дючеры направили посольство в Нингуту, где просили выслать войско для отражения казаков.

Так закончилась Первая Амурская война. Действия казаков настолько озлобили местное население, что возможность компромисса была утрачена, а прямое обращение дючеров к сюзерену за помощью выводило войну на новый этап.

[Дайчин-баатар]

Поход отряда Чечигина и Петриловского в 1651-1652 годах.

Отправленные в Якутск весной 1650 г. Артемий Петриловский (племянник Хабарова), Дружина Попов (компаньон Хабарова) и Третьяк Чечигин (служилый человек) добрались до места назначения и доложили о грандиозных успехах экспедиции. В частности, было доложено о якобы имевшем место размещении в районе Лавкаева городка 20 семей (чьих?) на пашне.

Францбеков отослал в Москву Дружину Попова с амурским ясаком и образцами даурского хлеба. За свою амурскую службу Попов был пожалован сыном боярским, но на Амур больше не вернулся.

А Петриловский и Чечигин сформировали еще один отряд на помощь Хабарову, взяли 30 пудов пороха и 30 пудов свинца и выступили на соединение с Хабаровым.

К Албазину городку они подошли тогда, когда Хабаров уже прошел Толгин городок. Албазин городок они нашли разоренным и сожженным. Дауры покинули его окрестности и ждатьв Албазине городке возвращения Хабарова было бессмысленно. Чечигин и Петриловский продолжили путь вниз по Амуру

Закрепились они в Банбулаевом городке - Хабаров не сжег его, хотя и разорил основательно. Дауры пытались вернуться в него. Разведка, высланная Чечигиным и Петриловским, захватила молодого князя Кеноула, сына князя Чурончи, владевшего улусом неподалеко и оказавшегося в районе Банбулаева городка. Под Кеноула собрали ясак. Чечигин, как более опытный, призвал в ясак Чурончу и прочих князей. Чуронча дал подарки в знак уважения к Чечигину и сказал, что вынужден проконсультироваться с маньчжурами. На том и порешили - к началу весны дауры должны были дать ответ о принятом решении.

Зима 1651-1652 годов прошла спокойно. Отряд Чечигина не отличался большой активностью и агрессивностью. Весной приехали посланцы от Чурончи. Ответ был предельно ясен - в Нингуте не рекомендовали принимать русское подданство.

Чечигин и Петриловский собрали отряд, взяли с собой аманатов и начали поиски Хабарова. Среди амурских островов они начали переживать, что потеряют следы Хабарова, и послали авангард из 26 казаков под руководством Ивана Нагибы. Основные силы высадились в районе Тоенчина улуса и взяли в заложники жену и сына Тоенчи. Тоенча приехал к казакам и, в залог освобождения своих родственников, сам сел в аманаты.

Тем временем Нагиба с отрядом успешно разминулся с Хабаровым и проскочил в Гиляцкую землю. Обратно идти он побоялся и с многочисленными приключениями добрался до устья р. Охота по морю. По стечению обстоятельств, он не понес потерь в боях с гиляками. Более он на Амур не возвращался.

В мае 1652 г. отряд Хабарова соединился с отрядом Чечигина и Петриловского. На просьбу казаков отправиться на поиски Нагибы Хабаров ответил отказом. Он не хотел распылять силы и считал Нагибу погибшим. Это усилило брожение в отряде, хотя к открытому выступлению еще не привело.

[Дайчин-баатар]

Ачанское сражение 24 марта 1652 г. (по ст. стилю)

Нингутинский мэйрэн-чжангин Хайсэ принял делегацию дючеров, разгромленных в бою у Ачанского острога 8 октября 1651 г. Дючеры честно сознались, что если им не окажут военную помощь, то они будут вынуждены капитулировать и перейти в ясачный платеж к русским.

Хайсэ объявил сбор войска. Военные возможности Нингуты были крайне ограничены - гарнизон города в лучшие времена составлял всего 350 воинов, а остальные военнообязанные проживали на большой территории в бассейнах рек Сунгари-ула и Хурха-бира. Несмотря на незамедлительные действия (если принять, что дючеры пришли к Хайсэ в начале ноября 1651 г., то на сбор войска у него оставалось всего около 2 месяцев) по сбору войска, много воинов собрать не удалось. Отписка Хабарова сообщает о 600 маньчжурских воинах и 1500 даурских и дючерских ополченцах. Это, очень мягко говоря, не совсем правда - в цинских документах указано, что во главе отряда стоял ниру-чжангин Сифу. Это означает, что Сифу имел при тотальной мобилизации (чего не бывало практически никогда) под своим началом всего 300 воинов. Откуда взялось еще 300 маньчжуров - неизвестно. Зато из той же отписки известно, что среди воинов Сифу были воины из ссыльных китайцев, что указывает на то, что положение было серьезным и воинов просто не хватало.

Собрав к январю 1652 г. отряд Сифу и выдав ему все, что было на складах Нингуты, Хайсэ отправил его к селению Учжала - так в цинских источниках назывался Ачанский городок. Что в нем укрепились 206 казаков при 3 орудиях, ни Сифу, ни Хайсэ не знали.

Отряд шел до Учжала 3 месяца. Около Учжала к маньчжурам присоединились отряды дауров и дючеров , пришедших со своим оружием и запасами продовольствия. Их было около 1500 человек. Огнестрельного оружия у ополченцев не было. Немного было такого оружия и у цинских воинов - лишь 30 из них имели многоствольные ручницы (видимо, трофеи корейского похода 1637 года) и несколько пушек калибром 0,5-1,5 фунта. Были и петарды для подрыва стен и ворот - 12 штук. Но доставить их к стенам нужно было под огнем казаков. В целом, огневая мощь казаков абсолютно превосходила огневую мощь объединенного войска маньчжуров и дючеров. В условиях крепостной войны это имело решающее значение.

Подойдя к Учжала, Сифу некоторое время выжидал в засаде - выяснял возможности обороны. Указаний источников на это нет, но последующие действия Сифу говорят о том, что он представлял себе укрепления Учжала и возможности обороны.

Хабаров описывает события 24 марта следующим образом:

Поутру казаки (10 человек) вышли из Ачанского городка за дровами. Ворота оставались беспечно открытыми. Поскольку Ачанский городок стоял на высоком берегу реки, на мысу, то напасть на него можно было только со стороны ворот (особенность большинства амурских укреплений - расположение в труднодоступном месте). Сифу приказал перебить отряд казаков и взять ворота штурмом, пока их не закрыли.

Первая задача была выполнена успешно, но казаки, оставшиеся в городке, успели затворить ворота. По наступающим была открыта стрельба из пищалей. Маньчжуры ответили всем, что имели - 2 пушками и 30 ручницами. Под огнем они прорвались к стене и стали рубить ее топорами. Стену вырубили на 3 бревна - достаточно узкая щель, в которую с трудом пролезет человек в доспехах.

Казаки поняли, где произойдет главный приступ, и подкатили к пролому 3-фунтовую пушку, заряженную ядром. Конфигурация пролома заставляла штурмовую группу сгрудиться вокруг бреши. Маньчжуры представляли собой идеальную мишень, чем тут же воспользовались казаки, выстрелив практически в упор.

Эффект выстрела превзошел ожидания - уцелевшие бросились врассыпную. Психологический эффект от массы разорванных ядром тел был огромен, а казаки продолжили стрелять через пролом. Вслед за остатками штурмовой группы побежали и дючеры с даурами.

Хабаров приказал выйти на вылазку. 146 человек в доспехах ударили в тыл отступающему противнику и прогнали их до леса. Дальше казаки продвигаться не осмелились. Вернувшись в острог, они продолжили перестрелку с маньчжурами и даурами до самого вечера. К вечеру, подсчитав потери, Сифу принял решение отвести войска - городок с налету не захватили, но потеряли 2 пушки и 17 ручниц. Казаки вышли из городка и собрали трофеи. В их числе были 830 вьючных коней с запасами продовольствия. Победа была полной. В плен попали несколько вражеских воинов. Одного из них, Кабышейку, Хабаров допрашивал. Тот оказался ссыльным китайцем и многое прояснил для Хабарова относительно ситуации с империей Цин.

Точное количество потерь цинских воинов и ополченцев неизвестно - Хабаров обошел ситуацию очень ловко - "а смекали мы, казаки, что круг городка полегло сил богдойских 676 человек". Т.е. четко посчитать потери казаки не смогли (неудивительно - в лесах скрывались остатки дючерских и даурских отрядов, горевших желанием отомстить за поражение). Казаки потеряли 10 убитыми и 78 раненными. Соотношение потерь невероятное. Даже при наличии пулеметов такие потери бывают крайне редко. Высказывалось предположение, что, поскольку отписка Хабарова публиковалась по копии XVIII века, когда от старославянских буквенных обозначений уже отказались, копиист мог вполне принять конечное "-х" предыдущего слова за "Х" = 600 и так вписать в копию. Тогда количество убитых равняется 76 воинам, что вполне укладывается в статистику потерь при крепостном сражении. Однако это - вопрос дискуссионный.

Сам Хабаров не тешил себя надеждами - по результатам боя он понял, что в Ачанском городке ему не удержаться и, как только в начале мая вскрылся Амур, он отвел отряд в устье Зеи, где и произошло воссоединение двух казачьих отрядов. Именно по причине того, что Хабаров трезво оценивал соотношение сил и возможности маньчжуров, он и запретил поиски отряда Нагибы.

Теперь у Хабарова было около 330 человек с 4 пушками. И Цинская империя - основным противником.

[Дайчин-баатар]

Раскол.

В результате соединения отрядов силы казаков резко возросли. Теперь Хабаров имел 338 человек с 4 русскими и 2 маньчжурскими пушками. Что делать далее, он не знал. Соотношение сил ему было понятно и рисковать зря он не хотел.

1 августа 1652 г. он предложил казакам остановиться в устье Зеи и заложить там острог. Но казаки ему не поверили. Начались препирательства, в результате чего Хабаров заявил, что со всех недовольных он возьмет не 50% стоимости их кабалы, а в десятикратном размере!

Казаки, недовольные бессмысленными расправами над ценными заложниками и собственным все ухудшающимся материальным положением, устроили мятеж. 13 августа 136 казаков с Степаном Поляковым и Константином Ивановым во главе бежали на 3 дощаниках вниз по Амуру. Хабаров ничего не мог поделать с мятежниками.

Они изловили нескольких дючерских и гиляцких аманатов (только гиляцких князей они захватили 9) и, построив острог, начали сбор ясака в Гиляцкой земле.

30 сентября 1652 г. Хабаров добрался до этого острога и начал его осаду. Подплывавших к острогу дючеров и гиляков, которые везли ясак под аманатов, Хабаров прогонял, обещая, что если гиляки продолжат привозить ясак Полякову, он, после захвата острога казнит всех заложников.

После 9 октября Хабаров начал бомбардировку острога. Поляков, чтобы не продолжать бессмысленное братоубийственное столкновение, пошел на переговоры. Хабаров дал письменное поручительство в том, что не тронет мятежников, однако, как только мятежники сдались, он приказал заковать в кандалы всех зачинщиков, а многих рядовых бил батогами и 12 человек забил насмерть.

Зиму казаки провели в мятежном остроге, собирая ясак с гиляков.

В эти дни случился характерный для Хабарова казус - знатная заложница от дючеров приглянулась одному из гиляцких князей и он упросил Хабарова продать ему женщину. Хабаров взял за нее несколько черно-бурых лисиц, а приехавшему дючерскому князю Чиндарею ничего не сказал. Чиндарей понял, что его жена исчезла из острога и больше с ясаком не появлялся.

И во 160-м году как мы, холопи твои государевы, поплыли из Кукорева улусу на низ и пловучи дючерскою землею и проплыв Шингал реку августа в 9 день ходили мы, холопи твои государевы, на улус Чиндария князца, да на свата ево Чекуная князца дючерского. Божиею милостью и твоим государским счастием и поймали тут, в улусе, князцеву жену, тово князца Чиндария женку, а чекунаеву сестру. И после тово, государь, зимою в марте месяце приезжали было те князцы дючерские в Гиляцкую землю к тебе, государь, с полным ясаком. Тот Чиндарей князец (..)х под жену свою приехал, а те князцы в Дючерской земле, в Косогорном улусе. И в то же время Косогорнова улуса приехал гиляцкий мужик к нему, Ярофею, и привез тебе, государь, дорогова зверя черную лисицу в ясак и почал просить тот, гиляцкой мужик, тово князца Чиндарся жену ево и тот, приказной человек Ярофей Хабаров, тебе, государю, у тово гиляцково мужика в ясак черную лисицу взял, а ту князцеву жену выдал.

Потом, как говорит Поляков, гиляки вернули женщину дючерам.

Так Хабаров проводил зиму 1652-1653 годов.