Konrad » 18 авг 2013, 08:40
Уважаемый пан Евгений, во-первых, сравнить человека с ангелом совершенно невозможно по всем церковным канонам.
Во-вторых, автор положительно относится к Мстиславичам - в отличие от Олега Настасьича, они не захватывали себе чужую землицу.
В-третьих, Вы смотрите на текст глазами современного человека, который привык к иронии от Шекспира до Скотта, Стивенсона, Диккенса, Шоу, Джерома и Вудхауса.
В средние века смех понимали иначе, чем сейчас. Ему приписывали культовую роль и магическое воздействие на мир.
И "ироническая гипербола" была ничем иным, как вредоносным колдовством, за которое можно было лишиться головушки.
Единственный древнеисландский жанр, в котором представлен направленный смех, – это скальдический нид, т. е. хулительные, поносные стихи, сочинявшиеся скальпами. Самые исконные жанры скальдической поэзии — это хвалебная песнь и нид, т. е. восхваление и поношение но, конечно, не одновременно то и другое, разве что нид был замаскирован под хвалебную песнь, случаи такого скрытого нида» известны). Не случайно, что согласно наиболее правдоподобной этимологии слова «скальд» (skáld), оно происходит от глагола, который значит «поносить». И скальдическое восхваление, и скальдическое поношение и, в частности, осмеяние предполагают не только того, на кого направлены хвала или хула, т.е. то или иное конкретное лицо, но также и того, кто восхваляет или поносит, т. е, индивидуального автора. Скальдические стихи — единственный древнеисландский жанр, в котором всегда имело место осознанное индивидуальное авторство. Таким образом, древнеисландский материал свидетельствует о том, что осмеяние становится возможным в литературе только с возникновением осознанного авторства.
Однако осмеяние в скальдическом ниде — это еще очень примитивная форма сатиры. Скальдическое осмеяние еще не отчленено от поношения. Оно только побочный npoдукт поношения. Брань, оскорбления, обидные намеки перемежаются в скальдическом ниде с насмешками. Вместе с тем, скальдическое осмеяние всегда направлено на конкретное лицо, реально существовавшее во время сочинения нида, а не на тип или характер или другое обобщение действительности. Само содержание насмешек в ниде чаще всего заключается в том, что человеку, против которого направлен нид, приписывается то, что на самом деле не может иметь места. Так, в ниде против датского короля Харальда Синий Зуб и его наместника Биргира утверждается, что их видели спаривающимися в образе жеребца и кобылы, а в ниде против исландца Торда Кольбейнссона утверждается, что мать родила его после того, как съела какую безобразную рыбу с серым брюхом.
Примитивность скальдической сатиры сказывается также в том, что она не столько искусство, сколько магия; скальдическому ниду приписывалась магическая сила. В сущности, не было границы между нидом и заклинанием или заклятьем. Направленность произведения на определенное лицо представляли себе как магическое воздействие. Все это аналогично тому, что конáстатируют относительно древнегреческой, древнеарабской и древнеирландской сатиры.
В двух шведских рунических надписях (Нулебю, VII в. и Спарлёса, IX в.) руны названы «происходящими от божества», и так же они названы в «Речах Высокого». Не случайно и то, что в «Младшей Эдде» слова «руны» и «искусство скальда» употреблены в одном месте как синонимы: «мы прячем в рунах или искусстве скальда (i rúnum еðа i skaldskap), называя его [золото] речью, либо словом, либо счетом тех великанов».
Не случайно, конечно, и то, что Эгиль Скаллагримссон, самый знаменитый из скальдов, владел не только скальдическим искусством, но и руническим колдовством. Как рассказывается в «Саге об Эгиле», когда Эгилю на пиру был поднесен рог с брагой, смешанной с ядом, он воткнул себе в ладонь нож, принял рог, вырезал на нем руны и окрасил их своей кровью. Рог разлетелся на куски. В постели одной больной девушки, которой он взялся помочь, Эгиль нашел рыбью кость, на которой были руны. Эгиль обнаружил, что эти руны вырезаны неправильно и что именно это было причиной болезни. Он соскоблил руны, бросил их в огонь и, вырезав новые, положил под подушку больной, после чего она выздоровела.
Но связь скальдического искусства с руническим колдовством всего явственней в рассказе о том, как Эгиль, уезжая из Норвегии в Исландию, высадился на прибрежный остров и, поставив там жердь с лошадиным черепом, вырезал на ней заклятье, призывающее духов страны прогнать короля Эйрика Кровавая Секира и его жену Гуннхильд из Норвегии. Как показал норвежский рунолог Магнус Ульсен, Эгиль, по всей вероятности, вырезал не то прозаическое заклятье, которое приводится в этом месте, а другое, стихотворное, совпадающее с ним по содержанию, но приведенное в саге в другом месте. Особую силу надписи должно было придать то, что, как заметил Магнус Ульсен, в ней были выдержаны магические числовые соотношения между руна(с. 16)ми: в каждой из четырех полустроф (четверостиший), из которых состояла надпись, было ровно 72 руны, т. е. три раза общее количество рун в старшем руническом алфавите. Таким образом, эта надпись была одновременно и скальдическим и руническим искусством. Возможно, что она же была и древнейшими скальдическими стихами, записанными сразу после их сочинения (надпись эта была сделана около 946 г.). ще в начале эпохи викингов, т. е. в IX в., старшие руны уступили место младшим. В младшем руническом алфавите не 24 знака, а 16, и он применялся только скандинавами (старший рунический алфавит был известен и у других германских племен). Надписей младшими рунами найдено намного больше, чем старшими. Всего больше их в Швеции — около 3000, всего меньше в Исландии — около 50, причем все надписи, найденные в Исландии, — более поздние, чем древнейшие исландские рукописи, написанные латинским шрифтом.
Поскольку в младшем руническом алфавите только 16 знаков, он передает звуки речи более несовершенно, чем cтарший. Он не передает, например, различий меджу к и g, t и d, p и b, u и у, о и ø,а и æ. Тем не менее надписи младшими рунами лучше поддаются толкованию, чем старшими.
Большинство их сравнительно легко читается. Это объясняется тем, что младшие руны в гораздо меньшей мере использовались в магических целях.
Правда, и младшие руны иногда применялись в магических целях. В исландских сагах есть немало рассказов о таком использовании младших рун. В частности, в приведенных выше рассказах об Эгиле, речь идет о младших рунах. Многие надписи младшими рунами на могильных камнях явно сделаны с целью защитить могилу от разрушения. Есть немало надписей, состоящих из всего младшего рунического алфавита, вырезанного с магической целью. Такие надписи делались, в частности, на церковных стенах. Свиная кость с такой надписью, относящейся к IX в., была в 1958 г. найдена в Новгороде. Вполне возможно, что магическое содержание имеет надпись IX в. на деревянной палочке, найденной в 1950 г. в Старой Ладоге (но она очень различно толкуется рунологами). Руническая магия практиковалась в Скандинавии и в гораздо более поздние времена. Так, в скандинавских балладах, т. е. устной поэзии, записанной в новое время, руны — всегда колдовство.
Особым скальдическим жанром обычно считается так называемый «нид» (nið), т. е. хулительные стихи. В сагах нередко рассказывается о ниде и о том действии, которое ему приписывалось. О том, как Эгиль Скаллагримссон вырезал нид на жерди с насаженным на нее лошадиным черепом с целью прогнать короля Эйрика Кровавая Секира из Норвегии, уже была речь выше. Известностью пользовался также рассказ о ниде скальда Торлейва Раудфельдарсона. Норвежский ярл Хакон отобрал у Торлейва товары, сжег его корабль и повесил его спутников. Переодевшись нищим, Торлейв пробрался в палаты ярла и получил разрешение сказать сочиненные им стихи. Ярлу сначала показалось, что Торлейв прославляет его и Эйрика, его сына. Но вдруг на ярла напал страшный зуд, и он понял, что стихи Торлейва — «скрытый нид». В палате стало темно, все оружие пришло в движение, многие были убиты, а ярл упал без сознания. У него отгнила борода и волосы по одну сторону пробора, и он долго пролежал после этого больной. В «Круге Земном» рассказывается о ниде, сочиненном коллективно всеми исландцами о датском короле Харальде Синезубом и его наместнике Биргире в отместку за то, что датчане захватили груз исландского корабля, разбившегося у берегов Дании. Было постановлено на альтинге собрать по строфе нида «с носа». В ответ на это своеобразное народное ополчение Харальд снарядил свой флот для похода в Исландию. О том, насколько всерьез принимался нид, свидетельствуют также многочисленные сообщения в сагах об убийствах в отместку за нид. Вся «Сага о Бьёрне», в сущности, представляет собой рассказ о стихотворном поединке между Бьёрном и Тордом. Из этой саги видно, какую роль играли хулительные стихи в Исландии, как их исполняли на «конских тингах» (сходках, на которых происходили конские бои), как они распространялись от хутора к хутору, как они вызывали тяжбы на альтинге, объявления вне закона, поединки и убийства. Известно, что даже один из первых христиан в Исландии, Торвальд Кодранссон, убил троих за нид, сочиненный о нем и немецком епископе Фридреке. Известно также, что в «Сером гусе» — древнеисландском своде законов — запрещалось сочинять, исполнять или заучивать хулительные стихи под страхом штрафа, который назначался в зависимости от объема стихотворения.
Образчиков нида сохранилось очень мало, а те, которые сохранились, как правило, не отличаются по форме от других отдельных строф, цитируемых в сагах, и непосредственно примыкают к ним по содержанию. Если нид был направлен против мужчины, то он всего чаще содержал обвинение этого мужчины в том, что тот выполнял функции женщины. Такое обвинение было согласно представлениям эпохи наивысшим оскорблением, по-видимому. Так, в ниде о Харальде Синезубом и Биргере говорилось, что их видели спаривающимися в виде жеребца и кобылы, а в ниде о Торвальде Кодранссоне говорилось, что епископ Фридрек родил от него девятерых детей.
В той мере, в какой нид не только поношение, но и осмеяние, нид — своего рода сатира. Но это сатира очень примитивная, и не только потому, что направленность нида на конкретное лицо осознавалась как магическое действие (искусство сатиры еще не отделилось от магии!), но также потому, что объектом осмеяния в ниде всегда было конкретное лицо, а не тип (искусство сатиры еще не стало художественным обобщением!). Однако не случайно зачатки сатиры возникли именно в скальдической поэзии, т. е. поэзии личной: ведь осмеяние подразумевает не только того, кто осмеивается, но также и того, кто осмеивает, т. е. конкретное лицо, осознающее себя автором. Таким образом, осмеяние становится одной из функций литературы только с возникновением осознанного авторства.
По-видимому, однако, способность оказать вредоносное действие приписывалась не тому или иному содержанию нида, а самой его форме, т. е. тому, что он был не простой речью, а «связанной речью», т. е. стихами. Ведь к тому же сводилась и сущность хвалебной песни: она тоже была действенна в силу не своего содержания, а своей формы. Характерно, что нидом называли не только хулительные стихи, но и жердь с насаженным на нее лошадиным черепом, которая воздвигалась с той же целью, с какой сочинялись такие стихи. В этом случае еще очевиднее, что нид представлялся чем-то, способным оказать магическое действие на. того, на кого он был направлен. Что такая способность приписывалась стихотворной форме самой по себе, видно также из зафиксированного в «Сером гусе» запрета сочинять стихи о женщине под страхом штрафа. По-видимому, представляли себе, что такие стихи могут подействовать как приворот, т. е. как магическое средство. Торвальд Кодранссон, один из первых христиан в Исландии убил троих за нид, сочиненный о нем и немецком епископе Фридреке. Правда, в ниде этом говорилось (и это было крайне обидным по тем временам), что епископ якобы родил девятерых детей от Торвальда .
Последний раз редактировалось
Konrad 18 авг 2013, 21:43, всего редактировалось 3 раз(а).