Модераторы: Aristoteles, Tibaren
Porcellus писал(а):Нету этого театра... и развалин нет... и примерного места, где он находился тоже нет... чуть ли и города то самого, где он был, нету. Потому прошу вашей квалифицированной помощи в восстановлении событий тех далеких дней. Пожалуйста, расскажите, кто что знает по этому вопросу. Это важно!
Есть экскурсии в эти места.Analogopotom писал(а):Porcellus писал(а):Нету этого театра... и развалин нет... и примерного места, где он находился тоже нет... чуть ли и города то самого, где он был, нету.
Город есть. И царский дворец.
Павсаний оставил лошадей у городских ворот и явился ко входу в театр с кельтским кинжалом под плащом. Когда Филипп любезно пропустил своих друзей в театр, в то время как стража держалась в отдалении, он поспешил к царю, ударил его сквозь ребра и, уложив безжизненное тело, побежал к воротам, где оставил лошадей. Тут же часть телохранителей бросилась к царю, а остальные погнались за убийцей. Павсаний успел бы вскочить на лошадь, если бы не споткнулся о виноградный корень. Когда он поднимался, Пердикка и другие подбежали и убили его копьями.
В конце 340-х годов до н. э. Аристотель прибыл в новую столицу Македонии - город Пеллу.
После смерти Платона в 347 Аристотель выходит из Академии и переселяется в город Атарней (Малая Азия), которым правил ученик Платона Гермий. После смерти Гермия в 344, Аристотель жил в Митилене на острове Лесбос, а в 343 македонский царь Филипп II пригласил ученого стать учителем своего сына Александра. После того как Александр взошел на престол, Аристотель в 335 вернулся в Афины, где основал собственную философскую школу.
Смерть Филиппа застала Аристотеля еще в Македонии; он провел со своим воспитанником первые годы его царствования
Porcellus писал(а):Блуждая по просторам Интернета:В конце 340-х годов до н. э. Аристотель прибыл в новую столицу Македонии - город Пеллу.
Все-таки место действия Пелла? Или свадьбу справляли в другом городе?
Между тем в Эгах, древней столице Македонии, готовилась свадьба сестры Александра Клеопатры с ее дядей, эпирским царем. Филипп хотел устроить по этому случаю пышное празднество, свидетельствующее о величии царской власти, хотел произвести впечатление на эллинов, показать, что он не просто военный деспот, но учтивый и щедрый государственный муж.
....
На второй день празднования намечались игры. С раннего утра все места в театре были заняты. Зрители увидели торжественную и величественную процессию. За статуями двенадцати богов следовала статуя самого Филиппа «в божественном обличье» — таким образом, статуи составляли «несчастливое» число тринадцать. Гости-эллины начали понимать, что эта пропаганда — не простая лесть. Наконец появился сам Филипп между двух Александров — сыном и новым зятем. Он велел придворным телохранителям идти на расстоянии, так как хотел показать, что его «хранит добрая воля всех эллинов, и он не нуждается в защите копьеносцев».
Когда царь дошел до входа на арену, молодой телохранитель извлек из-под плаща короткий клинок, бросился вперед, нанес Филиппу удар в грудь и убил его на месте. Затем убийца побежал к городским воротам, где его ждали лошади. На считанные мгновения все замерли, пораженные случившимся, потом группа молодых македонских аристократов бросилась в погоню за убийцей. Он споткнулся о корень виноградника и упал. В этот момент преследователи настигли его и пронзили копьями.
Убийцей Филиппа был один из его телохранителей, Павсаний из Ореста. За год или два до того Филипп, привлеченный необыкновенной красотой юноши, сделал его своим любовником. Когда царь поменял свою гомосексуальную привязанность, Павсаний устроил грандиозную сцену ревности новому фавориту, называя его гермафродитом и другими позорными прозваниями. Юноша доказал свою мужественность тем, что ценой собственной жизни спас жизнь Филиппа в битве с иллирийцами. Как оказалось, он был к тому же другом Аттала, на племяннице которого был женат Филипп. Ат-тал решил отыграться на Павсаний. Он пригласил его на ужин, напоил до бесчувствия, после чего хозяин и гости надругались над несчастным юношей. Когда Павсаний пришел в себя, он отправился к царю с жалобой на Аттала. Филипп попал в трудное положение. Он не хотел давать ход делу, придумывая извинения и оправдания, и в конце концов замял этот случай, решив, что все скоро забудется. Но он ошибся.
Эта история о противоестественных связях и мести едва ли удовлетворительно объясняет мотивы убийства Филиппа. Так считали и древние исследователи. Понятно, что у убийцы были основания не любить Филиппа, но его подлинным врагом был Аттал, которого, к счастью для него, не было в это время в стране. Филипп всего лишь не совершил правосудия. Сомнительно, чтобы Павсаний убил Филиппа только по личным мотивам и не имел сообщников. Плутархе говорит, что «более всего обвиняли Олимпиаду, которая своими речами подогревала гнев юноши и будто бы подстрекала его напреступление. Надо сказать, что ее дальнейшее поведение показывает, что она могла ждать смерти мужа и при этом открыто торжествовала по поводу случившегося. Возможно, Олимпиада хотела отвести подозрения от самого Александра, которому совершенное Павсанием было выгоднее, чем кому бы то ни было. Труп убийцы был распят, и той же ночью Олимпиада возложила на его голову золотую корону. Через несколько дней она сняла тело, сожгла над прахом Филиппа и захоронила рядом. Ежегодно в годовщину убийства она совершала там обряд возлияния. Как и сын, Олимпиада не прощала оскорблений и в своем мщении проявила жестокость, достойную самых мрачных страниц Ветхого Завета.
Сам Александр, конечно, тоже навлек на себя подозрения: все понимали, что новорожденный сын Клеопатры представлял серьезную угрозу для него как для наследника. Говорят, Павсаний, не добившись правосудия от Филиппа, рассказал Александру о своем оскорблении, а тот ответил загадочной цитатой из Еврипида: «родич невесты, жених и невеста», что могло быть истолковано как призыв к убийству Атта-ла, Филиппа и Клеопатры. Далее, молодые аристократы, которые преследовали и убили Павсания, были близкими друзьями Александра. Та же Олимпиада могла приблизить к себе оскорбленного юношу и даже обещать ему награду и почести, если бы он, вместе с тремя орестийскими аристократами, участвовал в цареубийстве. Будто бы даже были приготовлены лошади для всех четверых. Павсанию только не сообщили о подлинной роли остальных заговорщиков. Они должны были не убивать Филиппа, а заставить замолчать самого Павсания, который чересчур много знал и после исполнения своей роли был не нужен.
Однако косвенные свидетельства не могут считаться вескими доказательствами, хотя люди порой основывают свои суждения и на более шатких доводах. Мотивы преступления были достаточными, а стечение обстоятельств — очень благоприятным. Разумеется, едва Александр утвердился на престоле, все рассуждения о его возможной вине быстро сошли на нет. Большинство предпочитало молчать о том, что знало или подозревало, и попытаться найти свое место при новом режиме. «Король умер — да здравствует король!»
Летним вечером 336 г. до н. э. в старой столице Македонии Эгах был убит царь Филипп II. Завершались торжества, посвященные бракосочетанию его дочери с молосским царем Александром1. Через несколько дней Филипп должен был отбыть в расположение войск, действовавших против персов в Малой Азии. Сопровождаемый двумя Александрами, зятем и сыном, царь проследовал к входу в театр, где шла подготовка к одной из заключительных церемоний бракосочетания. Узкий проход, ведущий в театр, вынудил свиту отстать; под свод вступил царь, за ним оба Александра и молодой телохранитель Филиппа Павсаний. Спустя несколько секунд царь упал, пораженный кинжалом Павсания. Убийца, бросив оружие, попытался спастись бегством. Устремившиеся в погоню телохранители македонского царя взять Павсания живым не сумели (Diod. XVI. 94).
X. КОГДА Пиксодар, сатрап Карий, стремясь заключить военный союз с Филиппом, задумал породниться с ним и предложил свою старшую дочь в жены сыну царя Арридею, он послал с этой целью в Македонию Аристокрита. Опять пошли разговоры; и друзья и мать Александра стали клеветать на его отца, утверждая, будто Филипп блестящей женитьбой и сильными связями хочет обеспечить Арридею царскую власть. Весьма обеспокоенный этим Александр послал трагического актера Фессала в Карию, поручив ему убедить Пиксодара отвергнуть незаконнорожденного и к тому же слабоумного Арридея, а вместо этого породниться с Александром. Этот план понравился Пиксодару гораздо больше первоначального. Узнав об этом, Филипп... {Текст испорчен.} вошел в комнату Александра вместе с одним из его близких друзей - Филотом, сыном Пармениона. Царь горько корил сына и резко бранил его, называя человеком низменным, недостойным своего высокого положения, раз он хочет стать зятем карийца, подвластного царю варваров. Коринфянам же Филипп написал, чтобы они, заковав Фессала в цепи, прислали его в Македонию. Из остальных друзей Александра Филипп изгнал из Македонии Гарпала, Неарха, а также Эригия и Птолемея; впоследствии Александр вернул их и осыпал величайшими почестями.
Porcellus писал(а):<..> Павсаний успел бы вскочить на лошадь, если бы не споткнулся о виноградный корень. Когда он поднимался, Пердикка и другие подбежали и убили его копьями.
1. Театр явно находился где-то недалеко от городской стены и имеющихся в ней ворот.<..>
Homo Sapiens писал(а):Porcellus писал(а):Что там делал виноградный корень? Между театром и городскими воротами? Города все-таки были очень компактны для того, чтобы устраивать виноградник внутри стен... что-то тут не сходится.<..> Павсаний успел бы вскочить на лошадь, если бы не споткнулся о виноградный корень. Когда он поднимался, Пердикка и другие подбежали и убили его копьями.
Труп убийцы был распят, и той же ночью Олимпиада возложила на его голову золотую корону. Через несколько дней она сняла тело, сожгла над прахом Филиппа и захоронила рядом. Ежегодно в годовщину убийства она совершала там обряд возлияния.
Paulius писал(а):Театры чаще всего были на краю города, в центре - агора, царский дворец, акрополь. Только вокруг административных и храмовых построек бывали мощённые улицы, обычные постройки, в основном, были одноэтажными частными домами с садиками, в тех безлесных краях радовались всякой зелени, а винограду никто не препятствовал произрастать, где угодно.
Homo Sapiens писал(а):... дурацкая память народная лучше запоминает именно незначительные детали, нежели значимые обстоятельства.
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 45